Наследники по прямой. Книга первая.

– И я к ней, Денис. И я. Только всё это совсем не так, как тебе кажется. Или как тебе хочется. И она всё знает.

– Спятил. Как есть, сдурел. Ну, если тебя не тронет - так всем остальным точно небо с овчинку сделает. Что ж ты за зверь такой, Кириллыч… А Танька - да какой с неё толк, кроме этого?!

– Иди-ка ты, Денис, покури, на воздух. Мне с Москвой поговорить надо. Сейчас рассветёт, и станет некогда.

– Знаешь, Кириллыч, о чём я думаю?

– Нет. Я не читаю мыслей.

– Я думаю, что лучше: уметь такое, как ты, или - всё-таки не уметь?

– Мне - лучше уметь, Денис.

– Вот. Это точно, - Шульгин сгрёб с тумбочки папиросы и спички и, громко кряхтя и топая, вышел.

Городецкий слушал, почти не перебивая. Пачку бумаги извёл, поди, промелькнуло у Гурьева в голове. Была у Городецкого такая привычка - во время беседы и сопутствующих раздумий черкать на бумаге непонятные никому, кроме него самого, каракули. А уж в его сокращениях слов, оставляемых на служебных бумагах в виде резолюций, могла только Скворушка разобраться - бессменная секретарша сначала Вавилова, а потом - Городецкого. По наследству. По прямой. Гурьев улыбнулся своим мыслям.

– Ну, Гур, - присвистнул Городецкий. - Это ты сам раскопал? Волкодав.

– Да, конечно, - Гурьев вздохнул. - Такое бы я ни за что не потянул. Местные кадры, Варяг. Люди просто валяются на земле, никто и не думает подбирать.

– Давай мне сюда их, таких.

– А я с кем работать буду?! Пылесос ты московский, вот ты кто. Скажи, лучше, что там с этим бесом, Рыжухиным. Есть что-нибудь на него?

– Есть, - Городецкий помолчал. - Его в тридцать втором из ленинградского отдела попросили.

– Оп-ля. А за что?

– В бумагах ничего умного не написано. А людей - иных уж нет, а те - далече.

– Ниточки какие?

– Нет. Ничего. В смысле - ничего интересного. Фамилия, имя,- настоящие, описание внешности - сходится, так что мы быстро управились, как видишь.

– И что посоветуешь?

– Совет тебе мой - короткий: актируй его к едрене фене.

– Я сейчас не могу.

– Я понял. Три дня хотя бы продержишься?

– Три - продержусь. А что ты успеешь за три дня?

– Я много чего успею. Жди нового уполномоченного по губе и чистильщиков. Больше двух дать не могу - подключите местные кадры по прибытии.

– Да это же просто царская щедрость, Варяг.

– Ты знаешь - чем могу. Жизнь за царя.

– Ладно, Сусанин. Как там девушка Надя?

– Жива твоя Надя, жива. И будет жить. Всё, работай, Монтессори [88] .

– И тебе, Варяг, не болеть.