Истребители. Трилогия

Шум двигателей стих у полуторки, видимо немцы осматривали ее.

– Стой тут, вещи сторожи, – сказал я тяжело дышащему бойцу и подхватив бинокль вскарабкался на склон оврага старательно прикрываясь ветками чтобы меня не заметили с дороги.

Я не ошибся, у машины стояло два мотоцикла, и пять немцев, которые осматривали полуторку.

«Пятеро. Хм, шанс? Вряд ли, никакой уверенности у меня нет. Это точно. Но просто так уходить не стоит, пальнуть и валить!» – решил я продолжая разглядывать немцев.

«Эх, сюда бы калаша, – подумал я, – троих бы снял, так удачно кучкой стоят. Пулеметчик вроде не страшен, вон как развалился и ногу взгромоздил на борт коляски. К стрельбе не готов, и стрелять‑то ему неудобно – пулемет вдоль дороги смотрит, ему и не повернуть в нашу сторону. Тот, что за рулем переднего мотоцикла, закурил, сюда не смотрит, автомат не видно, может в коляске лежит? У одного из троицы за спиной винтовка, у других не видать. Один точно пулеметчик первого мотоцикла. Будем считать, что у третьего автомат. А что это они так расслаблены, даже по сторонам несмотрят? Такой грех оставлять безнаказанным нельзя. Сколько выстрелов успею сделать? Один точно, второй наверняка, третий сомнительно! А парень стрелять умеет?»

Оторвавшись от бинокля, я с сомнением посмотрел на бойца, который стоял внизу и испуганно крутил головой.

«Вряд ли, этот олух с пустым патронником в меня целился. А может расстрелял магазин, затвор‑то был открыт? Хм, с ненадежным напарником как‑то нет уверенности в правильном исходе боя… Стоп! Это же разведка или дозор. У немецких жандармов вроде бляхи здоровенные были, а тут не видать. А всего‑то метров шестьдесят. Надо бы вдарить. Уж больно вольготно себя ведут. А вдруг, это дозор, и сейчас сюда сотня таких же подвалит? А если разик стрельнуть и ходу? Если стрельну отвалить успеем? Лес вот он за спиной, можно сказать ногами уже в нем. Враг внизу, мы прижались, нас и не видно будет. А чуток отползти так для немцев мы окажемся в мертвой зоне. Кто для нас самый главный и кто самый опасный? Или, может, в мотоцикл подбить?».

– Боец как тебя зовут?

– Виктор, товарищ сержант.

– Витек, ты как стреляешь?

Парень замялся:

– Ну… попадаю иногда в мишень.

– Ясно. Сделаем так. Заряди свой винт. Займешь позицию правее метров на двадцать, и лежишь не высовываясь. Как я выстрелю, немцы попрячутся и станут нас высматривать, ты не целясь, стреляешь в их сторону. Главное, чтобы тебя не заметили. Пусть только услышат. Выстрелил и сразу ползи в лес. Быстро. Не поднимая головы – немцы сразу начнут поливать по тебе огнем. Могут попытаться и к нам рвануть. А я еще раз стрельну и за тобой. Что понял?

– Отползти дальше на двадцать метров, выстрелить после вас, и уползать в лес, – монотонно повторил он, явно запоминая.

– Главное, выше голов стреляй, не надо целиться. Понял?

– Понял, выше голов, – как болванчик кивнул он. С сомнением посмотрев на него, я сказал:

– Давай, дуй ползком.

Пока Витя занимал отвлекающую позицию, я проверил берданку и мосинку, приложился по выбранным мишеням.

Пулеметчик так же прохлаждался, развалившись в коляске. Троица пошарила в кузове и снова скучилась возле кабины.

«Что там Витек?» – я взял берданку, ага, дополз, выставил ствол.

– Ну с богом, – самый высокий из троицы попал в прицел, я потянул спуск.

Раздался выстрел, немцы попадали, я взял мосинку. Бахнуло справа, и тут же затарахтел пулемет.

– Мать! Мать! Мать его… Ах ты гад! – пули хлестанули по кустам и деревьям, я от неожиданности боднул мордой землю.

«Расслаблявшийся» пулеметчик в одно мгновение вывалился из коляски и содрал с нее пулемет. Разворачивать мотоцикл ему не потребовалось, он уже открыл огонь. Один из троицы плюхнулся пузом на заднее сиденье мотоцикла и тоже тянулся к пулемету.

Водила уже стронул машину с места. Сейчас отъедут чуть сторону и зайдут сбоку.

Мне сразу стало очень неуютно.

– Ну его на… как говорится, не будем жадничать.

И откуда резвость взялась, не успел задуматься, уже пролетел десяток метров, нызенько‑нызенько, как крокодил из анекдота.

– Витек, бежим, ходу, им до склона секунд 15 надо. Ноги, ноги!

Уже на ходу начал соображать какой у меня в руках ствол.

Берданка в руках, как и мосинка, второй выстрел сделать не удалось, поразил ли первую мишень неизвестно, сейчас гансы влезут наверх и причешут лесок. Карабин висит на плече.

Блестящая реализация плана.

Твою мать.

– Ну давай знакомиться. Вячеслав Суворов, – протянул я ему руку, когда запаленно дыша остановились у кромки воды, переходящей в болото.

– Красноармеец Васечкин.

– Ну что ж будем знакомы. Есть хочешь?

– Нет, как‑то не до того… – начал было он. Видим такой стресс отбил у парня аппетит, но я перебил его.

– …того‑того. Ты пойми, ты боец Красной Армии. Если не поешь потеряешь силы, так какой из тебя воин? С немцами нам пока не потягаться, они нас банально большим количеством возьмут, так что следующий раз встретимся. Давай отойдем подальше и пообедаем, я кстати тоже есть хочу.

– А раненый? – вдруг вспомнил Виктор.

– Умер он. Можно не возвращаться, я все забрал, и документы и оружие. Кстати, твоя каска?

– Да, моя.

– На, забирай, я ее блин полкилометра на себе волок. И вот еще, берданку тоже. Не че тебе налегке ходить.

Не успели мы пройти метров двести, обходя болото, как послышался шум боя где‑то рядом. Причем были там в основном пушки да пулеметы. Я еще не различал на звук, кто это, так что мы встали и определившись направились немного в другую сторону.

– А почему мы туда не пошли, – тревожно прислушиваясь, спросил Виктор. Бой так внезапно начавшийся, так же быстро стих.

– Стреляют, – лаконично ответил я. Глубокий овраг, с болотистым дном, показался мне тем что надо, для бивуака. Кто нас будет искать в болоте?

С сомнением посмотрев на мой выбор. Виктор все же последовал за мной.

С аппетитом жуя бутерброд Виктор с интересом крутил в руках берданку, разглядывая ее.

– Откуда они у вас товарищ сержант? – спросил он кивая на оба винтаря.

– Так я тебя немного поправлю, сержант это не звание, а моя кличка среди сверстников, так что я никакой не сержант.

– Но так командуете!!! – не понял он.

– У меня отец полковник авиации, что ты хочешь? Ладно давай я расскажу тебе свою историю, а ты свою, как здесь оказался.

Быстро и довольно сжато я рассказал что приехал к своей подруге, отец которой служил в приграничном районе, но попал в руки поляков и…

– Вот гады! Прямо вилами?

– Да, почти насквозь.

Выругавшись Виктор продолжил слушать пока я не закончил с нашей с ним встречей.

– И куда мы теперь?

– К своим конечно, – ответил я пожимая плечами.

– Стреляют вокруг, – напомнил боец.

– Пройдем… Ты лучше объясни мне как ты тут оказался, да еще вместе с артиллеристами?

Оказалось, Виктор был из комендантского взвода города Лида. Он только что сменился с поста, где охранял склады, как по приказу взводного на сопровождение колонны с боезапасом были выделены люди. Так Виктор с еще десятком комендачей и попали в сопровождение автоколонны. Это и объясняло почему у него было так мало патронов. Оказалось на караул и выдают только пять штук, а для сопровождения он дополнительный получить не успел, его перехватили на пути в казарму. Короче, обычное раздолбайство. Дальше было просто. Виктор ехал в кузове третьей машины, сидя на снарядных ящиках, как вдруг зачихал и заглох мотор. Водитель быстро починил машину, и рванул догонять остальных, как по ним был дан залп из кустов.

– … я еще думаю что это машина так странно дергается. Сам стреляю‑стреляю, и пули в ответ по бортам барабанят. Вот доехали мы до… – рассказывал он морщась от воспоминаний.

Когда Виктор спрыгнул с кузова, ошалело мотая головой подошел к дверце и открыл ее, то увидел кровавое зрелище. Что делать он не знал, его пока не учили этому, так как призвали всего два месяца назад, вот он упал и завыл. Стресс у пацана был тот еще. Да и я не знаю как бы повел себя в подобной ситуации, разница в возрасте у нас с ним была всего в год.