Мечта империи

Гений помчался меж грядок, как будто наделся, что может убежать от нового облика. Споткнулся и упал, в рот набилась земля. Боги наказали его страшной карой. Гюн затрясся, из глаз его хлынули платиновые слезы. С каждой слезой он терял свою драгоценную оболочку. Гюн стал собирать слезы, сам не зная, зачем ему нужны эти свидетельства бессилия и горя.

– Боги! Я говорю, заткнитесь! Все до единого! Венера, не смей болтать! Или я велю тебе выйти за дверь.

– Куда это? – спросила богиня любви, округляя глаза.

– К людям! – рявкнул Юпитер.

– С ними порой бывает весело…

– Молчать, я же сказал!

Огромный зал в Небесном дворце был полон. Боги и богини заняли места на мраморных скамьях. Царственная Юнона в белом платье восседала в первом ряду, и у ног ее, раскинув пышный хвост, прикорнул надменный павлин. Минерва явилась на сборище в золотом шлеме, длинный светлый пеплос волочился по полу – в этот раз в храме в Афинах наряд для богини жрицы соткали на славу. Марс не забыл не только шлема, щита, копья и меча, то так же прихватил с собой несколько пистолетов новейшей конструкции. Марс утверждал, что пистолеты сделал для него Вулкан, но Минерва подозревала, что бог войны стянул их в одной из римских оружейных лавок. Бог злословия Мом, нынче гарант свободы печати, прихватил с собой последний выпуск «Девочек Субуры», и теперь читал его тайком, и давился от смеха. Вальяжное изнеженное общество. Как будто они собрались позлословить и перекинуться парочкой язвительных шуточек. Кто бы мог подумать, что они хотят поговорить о собственном будущем и будущем подопечных. Но будет ли у них это будущее?

Юпитер воссел на свой хризолитовый трон. По белой тоге густыми завитками раскинулась борода.

«А ведь он совсем седой! – подумала, глядя на отца, Минерва. – И так растолстел!»

Глава богов обвел взором пестрое собрание.

– Мы должны решить, что нам делать с людьми и с их гениями, – заявил Юпитер.

– Ничего, – поспешило вмешаться в разговор Минерва. – Это было бы самое разумное. Пусть люди занимаются собой. А боги за ними приглядывают, как взрослые приглядываю за детьми – то есть не позволяют играть с огнем и пресекают прочие шалости. Но и только. По-моему, хватит их воспитывать. Если они ничему не научились за тысячу лет, то ничему и не научатся.

Юпитер нахмурил брови:

– О чем ты болтаешь, богиня мудрости? Шалости? Их игрушки могут уничтожить наш мир. А заговор гениев – это не шалость. Они задумали такую гадость, о которой даже противно говорить.

– Так не говори! – вновь подала голос Минерва.

– Я лишаю гениев их власти. Пусть эти твари отправляются на землю и занимаются чем угодно. Но отныне я не буду их слушать.

– Уж не будешь ли ты сам подслушивать пожелания людей? – поинтересовалась Юнона.

– За одного я все же осмелюсь просить, – вмешалась Минерва. – За того, чье имя римляне никогда не произносят. Он сам почти как бог. И он был в стороне.

– Ладно, этого оставим с нами.

– Я бы тоже попросил… – начал, было, Марс.

– Нет, так вы для всех добьетесь помилования. Вопрос закрыт!

– Давайте, устроим потоп, уничтожим всех людей, кроме парочки-другой, и создадим людской род заново, – предложил Посейдон.

– А зачем тебе парочка-другая? – поинтересовался Мом.

– Чтобы самим не окочуриться. Если в нас никто не верит, то нас и нет.

– Это спорное утверждение, которое нуждается в проверке.

– Я бы не стала его проверять, – тактично посоветовала Минерва.

– Люди сами уничтожат себя. Если шуточка Триона удалась бы… – хихикнул Марс.

– То первыми пострадали бы боги, – прервал его Юпитер.

– Мы бы исчезли? – чистосердечно изумился бог войны.

– Этого никто не знает. Одно могу сказать точно: Z-лучи для нас чрезвычайно опасны.

– Так мы наказываем людей или нет? – подал голос Вулкан. – Если да – я могу выковать сотню-другую невидимых цепей. А если нет – то я возвращаюсь в свою кузню.

– Я предлагаю подумать всем над этим вопросом, – предложил Юпитер.

Минерва первой поднялась со своего места и будто ненароком оказалась возле бога злословия Мома.

– Он выдержал испытание, – шепнула Минерва.

Мом изумленно присвистнул.

– Он отдал яблоко? И кому же?

– Элию.

– И это значит…

– То, что я говорила, Мом.

Эпилог I