Аргентина: Кейдж

— На то, как вы провалили операцию по Гейдриху, мы, так и быть, закроем глаза. Но в дальнейшем...

Не приехать на встречу с мисс Викторией гражданка США Анна Фогель не могла. Спорить же с боссом «Ковбоев» во Франции ей никто не запрещал, но умнее промолчать, сделав в памяти очередную зарубку. «Командование» рассчитывало не на труп, а на взаимовыгодное сотрудничество с дальним прицелом. Кого-то на самом верху вполне устраивал модернизированный национал-социализм с Козлиной мордой.

Сама же мисс Виктория не понравилась с первых же слов. У тетки все наоборот, типичный штабник, не маленький, не большой, а посередине. Такие самые вредные.

— Теперь по поводу ваших предложений... Какой смысл в захвате связного, мисс Фогель?

Не хотела, а удивилась. Еще и на такое отвечать?

— Связной, а вероятнее, связная — контакт между Герингом и Монсальватом. Кто такой Толстый Герман, мы представляем, что такое Монсальват — нет. Именно оттуда поступают все так называемые «инопланетные» изделия. Это редкий шанс, мисс Виктория.

Начальственный взгляд плеснул кислотой.

— Ошибаетесь, мисс Фогель. Командование обладает достаточной информацией о Монсальвате. Ваша инициатива избыточна. Занимались бы лучше Национальным Комитетом, какой-то он у вас не представительный, смотреть жалко. Могу, если хотите, порекомендовать хорошего рекламного агента.

Анна не выдержала, отвернулась. Ненадолго, всего на миг. Может, и не заметит.

За день до этого Мухоловка по поручению Национального Комитета встретилась с несколькими молодыми соотечественниками — эмигрантами-невозвращенцами, горячими, нетерпеливыми и ничего не умеющими. Просились на нелегальную работу, представляя ее в основном по фильмам Альфреда Хичкока. Анна выслушала, потом попыталась объяснить. Поняли хорошо если половину. Один, высокий чернявый, чем-то похожий на (ее!) Марека, упирал на то, что обладает уникальным талантом — умением фиксировать лица. Парень был из семьи циркачей, потомственный Зеркальный Клоун. Присмотревшись к человеку, он мог на малый срок, всего на несколько секунд, стать им: черты лица менялись, текли, застывая почти неотличимой маской. Иным казался взгляд, и даже, в нарушение всех законов природы, цвет глаз. Как это может пригодиться в подполье, клоун не знал, но был уверен, что начальство непременно сообразит — и забросит его с парашютом прямо в родной город.

Показал тут же — на своем товарище, совершенно не похожем на него внешне. Мухоловка лишь ахнула. Зеркальный Клоун, ощущая парашютный ранец за плечами, предложил «зафиксировать» ее саму. Отказаться Анна не решилась. Знала бы заранее, нашла бы, конечно, предлог.

...Немолодая, некрасивая, с резкими неприятными складками на помятом лице. Морщины... Но хуже всего — глаза и то, что в глазах. К такой на улице не подойдешь, остережешься.

Анна конечно же похвалила, даже с улыбкой, но клоун, что-то почувствовав, принялся объяснять и оправдываться. «Фиксация» — не портрет, скорее шарж. Зрители сидят не так близко от арены, приходится подчеркивать самое важное, заметное, чтобы узнали сразу...

Сейчас, в маленькой комнате с фотографией в деревянной рамке на стене, Анна Фогель увидела свой портрет вживую.

Мисс Виктория...

— Мисс Фогель, вам что-нибудь говорит фамилия Кинтанилья?[ 84]

Будь это обычный разговор, Мухоловка бы удивилась. Но начальственный ум склонен и не к таким зигзагам, дабы подчиненный не скучал.

— Это легенда, мисс Виктория. И одновременно — удачная операция прикрытия. В годы Великой войны англичане создали разведывательное бюро в Лиссабоне. Его возглавлял Жозе Кинтанилья — шпион, которого никто никогда не видел. Немцы клюнули, бросили все силы на его поиски, чем очень облегчили работу настоящим британским агентам. Не уверена, что такой человек вообще существовал.

На этот раз начальство позволило себе некое подобие улыбки.

— Существовал, не сомневайтесь. Очень молодой и очень талантливый разведчик. Я это вот к чему. Всякую самодеятельность мы прекращаем. На новых территориях Рейха — тех, что Гитлер присоединил за последний год, создается единая нелегальная структура. Ее и возглавит Жозе Кинтанилья. Вы, мисс Фогель, переходите в его полное подчинение, если, конечно, желаете заниматься чем-то кроме дискуссий в Национальном Комитете. Имейте в виду, человек он жесткий и не слишком приятный.

Ударила взглядом:

— Ясно?

Ответа ждать не стала. Порывшись в ящике стола, достала коробку испанских сигарилл, повертела в пальцах. Бросила.

— Операцию по связному будет планировать штаб. Вопрос о вашем участии, мисс Фогель, мы рассмотрим, но ничего не обещаю.

Коробка сигарилл со стуком врезалась в пол.

— И последний вопрос. Личный!

Мисс Виктория встала, жестом удержав Анну в кресле. Подошла ближе, наклонилась.

— Я буду говорить неприятные вещи, а вы слушайте. Есть такое выражение: «В постели с врагом». Врагу иногда приходится улыбаться, варить ему кофе, завязывать галстук — и проводить с ним время до рассвета. Профессия у нас такая! Главное, чтобы в нужный момент палец со спускового крючка не соскользнул. Вы меня поняли, мисс Фогель?

У секретного агента Мухоловки был большой опыт оперативной работы. Лицом не дрогнула.

— Поняла.

Мисс Виктория, взглянув внимательно, поморщилась.

— Боюсь, что нет. Я имею в виду не вашего симпатичного голландца.

2

Ингрид задерживалась. Стрелки настенных часов уверенно перемещались из вечера в ночь, за темным окном шумел дождь, но на лестничной площадке было тихо. Шаги светлоглазой он научился узнавать сразу после того, как хлопнет дверь подъезда. Привык! Может, потому и не вернулся в пропахшую клопами гостиницу еще вчера, как вначале планировал. Там нет маленькой кухоньки, где можно выпить чай перед сном, молча, лишь глядя друг на друга.

...Подруга-паранойя морщилась, но не возражала. В «хитром» клоповнике Пейпер показывал служебный жетон. До взрыва на Вильгельмштрассе это было неопасно, свой у своих, но теперь по городу катились облавы, проверяли всех и вся. И нового жилья не найдешь, сразу возьмут на заметку. В «рыцарской» квартире надежнее, но Ингрид всегда приходила вовремя.

Харальд решил подождать, пока минутная стрелка станет вертикально...

— Спятил? — толкнула в плечо подруга.

Гауптштурмфюрер, резко выдохнув, сбросил прямо на пол пижаму и принялся одеваться. Закрепил кобуру под мышкой, проверил оружие, парабеллум и браунинг-малютку, наскоро завязал галстук, взялся за пиджак... Дверь подъезда негромко хлопнула. Он замер. Ингрид! Ее шаги!..

Девушка вошла молча, не ответив на «Добрый вечер!», долго снимала мокрый плащ, возилась с обувью и, наконец, соизволила бросить взгляд.

— Харальд, не стойте над душой. У меня совершенно нет настроения, и... Ладно, лучше сразу. Пойдемте!

Взяла за руку, потянула за собой. В комнате кивнула на кресло, сама осталась у двери. Сцепила пальцы до белых костяшек.

— Садитесь! Я прекрасно понимаю, что тайн от вас у меня быть не должно. Не тот этап жизни... Так вот, я завела любовника. Звучит пошло до рвоты, но более подходящее слово в культурном обществе не произносится. Да-да, того самого кабанчика с «сигель-рунами» на заднице и неплохим запасом бензина. Не волнуйтесь, герр Пейпер, у меня нет привычки разговаривать ни во сне, ни в процессе. У вас есть вопросы?

Харальд встал, пожал плечами.

— Вопросов нет. Что сказали, правильно. А я сейчас соберусь и уйду.

Не ушел — Ингрид по-прежнему стояла у двери, преграждая путь. В глаза не смотрела, молчала. Но вот дрогнули губы в непривычно яркой помаде.

— Вот так возьмешь — и убежишь? Даже не врежешь мне, как следует? Ты...