Чемульпо-Владивосток [СИ, финальная редакция, том 1]

   - Что-то уж больно много интересного накопал Всеволод Федорович в этой чемульпинской дыре. И про пушки "севастополей" еще в добавок... Откуда это все?

   - Этого я не знаю, к сожалению. Но с консулом и офицерами французского стационера он общался много. На крайнюю важность информации, которой с ним поделились французы он намекнул...

   - Хорошо... Сейчас до истины все одно некогда докапываться. Что-то придется брать на веру, а что-то проверять... С пушками "Полтав" мы не медля все выясним. Борис Иванович, завтра с самого утра командиров этих трех броненосцев ко мне. Вместе со старартами. И если все подтвердится, то, выходит, и про взрыватели, и про влажный пироксилин Рудневу верно донесли. Руки бы кой-кому в Питере пообрывать! - Алексеев в сердцах выругался, - Вот это подарочек они нам на "Смоленск" нагрузили. А я-то губу раскатал... Коли так, то этому делу, Борис Иванович, - первейший ход.

   Продолжайте, пожалуйста, Михаил Лаврентьевич.

   - Ну, и еще некоторые мысли самого Всеволода Федоровича о том, куда желательно направить корабли отряда Вирениуса, а так же об организации крейсерских операций в Средиземном море и Индийском океане. Основой для чего должно стать немедленное уведомление МИДом нейтральных государств о ведении крейсерских операций на основе призового права. Кроме того там изложены его мысли о том, как должны выглядеть военные корабли нового поколения. Извольте ознакомиться, я помогал командиру составлять этот документ, так что постараюсь ответить на все ваши вопросы.

   После того, как лейтенант Бок появился в компании со слегка початой бутылкой "Мартеля", разговор потек в спокойно - деловом ключе, принявшем чуть позже вполне доверительный характер. Вадик не преминул отметить про себя, что Алексеев оказался человеком недюженного ума и глубоких знаний. По крайней мере, в военной области. Чем решительно отличался в лучшую сторону от той личности, к встрече с которой он готовился. То же, что он совершенно свободно обсуждал сейчас с двумя младшими офицерами вопросы, имеющие судьбоносное значение не только для флота или края, но и для всей империи, характеризовало его как вполне ответственного человека дела. Ибо люди дела ценят в соратниках интеллект и готовность служить этому делу, не взирая на чины или возраст.

   Рафинированные чиновники и бюрократы, к каковым исследователи этой войны в мире Вадика нередко относили адмирала Алексеева, имеют совсем иную шкалу ценностей. Да, несомненно, человеком он был надменным, характер имел тяжелый, неповиновения не терпел, а поскольку был еще и памятлив, при случае никогда не упуская возможности "унасекомить" того или иного строптивца, врагов скопил, конечно же, не мало. Вот почему в нашем мире столько собак было повешено на него после проигрыша войны. Но легко пинать издыхающего льва...

   Отчет Рудева о действии снарядов противника и мерах противодействия путем навешивания на борта коечных экранов и противоосколочной защиты Алексеевым был прочитан с интересом и полным вниманием. В результате лейтенант Бок получил указание немедленно готовить приказ по эскадре о мероприятиях по противоосколочной защите прислуги орудий, дальномерных станций и боевых рубок, а так же по организации борьбы с пожарами. Вадик был приятно удивлен тем, как наместник цепко ухватывал самую суть. Да, сидевший перед ним человек оказался много глубже и проницательнее того образа недалекого бастарда Александра II, себялюбца и интригана, который благодаря историкам и романистам советской эпохи воспринимался как привычный штамп.

   Кстати, и незаконнорожденным сыном императора Евгений Иванович не был. Как не был до наместничества и паркетным адмиралом. И двигали его по карьерной лестнице в первую очередь не родственные связи на самом верху, а собственный ум, хватка и волевой характер. Конечно, он страдал завышенной самооценкой, обожал подхалимаж, да и сам не гнушался польстить вышестоящим, но Россию любил искренне, целиком отдаваясь порученному делу. Да, в отличие от Макарова он был жестким, консервативным прагматиком. И не раз имел с ним трения еще до начала войны с Японией, по вопросу о макаровской идее-фикс с безбронными судами, в частности. Но даже ругаясь и не находя общего языка, никогда Макаров не отзывался об Алексееве уничижительно или с пренебрежением. Хотя в отношении многих других адмиралов и чинуш был порою весьма резок...

   Как и предполагал Петрович, пояснительная записка и эскизы линкоров и крейсеров нового поколения, а так же эскиз возможной перестройки только что заказанных броненосцев типа "Андрей Первозванный" вызвали у Алексеева противоречивую реакцию.

   - Интересно... Вообще-то странно, от Всеволода Федоровича такого точно не ожидал. Нет, командир он справный, хотя и мягковат, на мой взгляд, а как дипломат просто превосходен, но... Ну, никогда не был он замечен в проектировании кораблей. Тем более таком - это же совершенно новая концепция, только крупнокалиберные орудия и противоминная артиллерия. Я даже не знаю - это гениально или просто глупо. А как пристреливаться? А то, что двенадцатидюймовое орудие стреляет хорошо, если один раз в минуту, а за это время дистанция до цели изменится, его не волнует? Но с другой стороны, какие красавцы получаются...

   - Евгений Иванович, а вы на обороте посмотрите, там, кажется, и методы пристрелки полузалпами, тогда каждые тридцать секунд мы отправляем в сторону противника четыре двенадцатидюймовых снаряда.

   - Именно что "в сторону противника"! Без пристрелки средним калибром точную дистанцию не нащупать! А на малых дистанциях ваш броненосец нахватется шестидюймовых снарядов еще до того, как накроет противника!

   - Насчет дистанции - это было справедливо для старых дальномеров. Горизонтально-базисные системы Барра и Струда, напротив - позволяют. И потом, дистация боя для крупного калибра до ста кабельтовых. А средний - не далее шестидесяти. Ну и еще - противоминный калибр на этих кораблях тоже не семьдесят пять миллиметров, а как минимум сто двадцать. Миноносцы тоже ведь растут в размерах, так что на дистанции до сорока-пятидесяти кабельтовых эти же пушки работают как средний калибр. Но знаете - "Варяг" при прорыве получил три дюжины шестидюймовых снарядов, и что? Ничего. Кроме выхода из строя артиллерии, не прикрытой броней, и дырок в небронированных бортах. А получи мы один-два двенадцатидюймовых подарка, были бы на дне. А уж для современного броненосца противника это и подавно справедливо - у него-то и борта бронированы, и орудия, а пробить даже верхний пояс из среднего калибра нереально. Броню башен и казематов тоже. Так зачем его заваливать десятками снарядов среднего калибра, если один-два крупных нанесут больше вреда? Ну и по скорострельности двенадцатидюймовок с новыми затворами - это уже выстрел в сорок пять секунд. А не раз в минуту. Так что залпировать будем почти каждые двадцать секунд, вот и возможность пристрелки...

   - Что-то вы для лекаря слишком хорошо в нашей кухне разбираетесь, - пробурчал себе под нос Алексеев. Однако его интерес к записям Руднева просматривался невооруженным взглядом.

   - У нашего Всеволода Федоровича, хочешь, не хочешь, а будешь разбираться. Обратите еще внимание, - продолжил мягко, но безостановочно давить Банщиков, - что у Руднева силуэты всех кораблей от линкора до крейсера второго ранга идентичны? Две линейно-возвышенные башни с парой орудий на носу, две в корме, по две трубы...

   - Какие-какие башни?

   - Это Всеволод Федорович придумал новый термин. Линейные - значит по оси корабля, в диаметральной плоскости, чтобы любое орудие могло стрелять на любой борт, чтоб балласт нестреляющий не возить. А возвышенные потому, что вторая башня установлена выше первой, что позволяет в оконечностях вести огонь из обеих башен как в нос, так и в корму.

   - Вы с Рудневым всерьез собираетесь вести огонь главным калибром прямо поверх первой башни? А как насчет пороховых газов у дульного среза при выстреле? Ими же снесет все с крыши первой башни. Не дай бог кому оказаться в комендорском колпаке этого вашего творения, минимум контузия ему гарантирована.