Господин из завтра. Тетралогия.

— А! Загорелись глазки! — радостно рассмеялся Дорофеев. — С трех раз угадаешь?

— Инженером — Михаила Тимофеевича! — выпалил я одним духом, примерно представляя, что будет, если я заполучу Самого.

— Калашникова? — фыркнул Петрович. — Однако! Губа не дура! Нет, не угадал, хотя его кандидатура рассматривалась. Но мы решили, что со «стрелковкой» ты и без него вопрос решишь. На тебя уже Наганы работают, да и этот самородок твой — Ерема Засечный — тоже неплохо себя проявил. А что они изобрести не смогут — ты «вспомнишь»…

— Ну, если так рассуждать — так у меня вообще никаких проблем нет! — разочарованно протянул я. — Я тут вкалываю, как папа Карло, без продыху и просыпу! Тьфу! Недосыпаю, короче! Дичайший кадровый голод!!! Я же, блин, вообще не инженер! А вокруг меня сплошь технические гении собрались! И периодически с подковыркой спрашивают: а эту хрень, Александр Михалыч, вы откуда взяли? Ах, из головы выдумали? Ну-ну…

Уловив насмешливый взгляд Дорофеева, я поперхнулся и смолк на полуслове. Петрович сочувственно покачал головой.

— Выпустил пар? На-кась вот, прими, не пьянства ради, а исключительно для лечения нервов! — Петрович чуть не силком влил в меня полный лафитный стакан коньяку. Меня слегка повело. А Дорофеев продолжил: — Вот и видно, что не инженер ты! Сейчас не винтовки решать будут. Винтовки — частность! Решать будет наличие тяжелой промышленности. Первые шаги в этом направлении ты уже сделал — неплохой сталеплавильный комбинат отгрохал!

— Да какой там сталеплавильный! — уже немного заплетающимся языком возразил я. — Через два месяца с конвейера сойдет первый в мире серийный автомобиль! Серийный, Петрович!

— Да ты что! — восторженно воскликнул Дорофеев. — Если так, то поздравляю! Как назвали?

— Обещай, что не будешь смеяться! — попросил я Петровича. Дорофеев кивнул, но в его глазах уже заплясали бесенята. — Назвали «Жигулями»! А легкий грузовик будет зваться «Самара».

Несмотря на обещание, Петрович тут же залился оглушительным смехом. Как я посмотрю — его в новом теле все время на «ха-ха» пробивает. Гормоны гуляют?

Отсмеявшись, Дорофеев вытер выступившие слезы и со значением произнес:

— Да, это не хухры-мухры! Это повод выпить!

Я торопливо подставил рюмку, потому как Петрович снова примерился к уже полюбившемуся лафитнику. Мы со вкусом выпили и закусили. Однако, прожевав, Дорофеев продолжил:

— Да только автомобиль твой — кусок железа, пусть и рационально отформованный! А вот на чем движок его работает?

— Как на чем? На бензине, ясно дело! — с пьяной обидой в голосе воскликнул я. — У меня в Стальграде специальный цех работает! Куб перегонный, все дела… Шесть бочек неплохого бензина в сутки!

— Сколько-сколько? — изумился Петрович. Но я, уловив в его тоне издевку, предпочел не отвечать. А Дорофеев, подмигнув, веско сказал: — Да, шесть бочек — это круто! Это круче, чем вообще ничего! На сколько машин того бензина хватить? Ась? Молчишь? А про крекинг нефти ты слыхал?

— Вот только не надо, Петрович, меня азами долбить! — возмутился я. — Нашелся, блин, специалист! Ну слышал я про крекинг! А ты слышал — в каком году этот долбаный крекинг изобрели, да в какой стране? Да мне даже Менделеев сейчас помочь не может! Нет здесь и сейчас квалифицированных химиков-технологов!

— Так вот к этому, Димка, я и вел! — Удовлетворенно улыбнувшись, Петрович откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. — Тебе сейчас не Калашников нужен, а грамотный инженер-химик! Да не простой рядовой инженер, а человек, способный на голом месте химкомбинат построить. Полного цикла.

— И такой человек у тебя есть? — недоверчиво хмыкнул я.

— И такой человек у меня есть! — победно улыбнулся Дорофеев. — Горегляд Афанасий Иванович. 93 года, пенсионер. До сих пор пребывает в твердом уме и ясной памяти. Коллекционирует радиолампы. Но ценно в нем не это… С 1961 по 1984 год Афанасий Иванович был главным инженером Чернореченского химкомбината, что располагается в славном городе Дзержинске. А до того товарищ Горегляд работал на том же комбинате, последовательно занимая должности от разнорабочего до начальника цеха.

— Чернореченский химкомбинат? — призадумался я. — Это случайно не комбинат «Корунд»?

— Он самый! — кивнул Дорофеев.

— Дык… там вроде бы искусственные кристаллы выпускали, для лазеров и часов, — припомнил я. — Зачем нам здесь такая продукция? До производства лазеров — как до Луны раком, а собственная часовая мастерская у нас совсем маленькая. Много часов здесь не нужно — потребление этого товара очень огранниченно.

— Ну ты даешь! — восхитился Петрович. — Темнота! А кроме кристаллов, на комбинате выпускали аммиак, полиизоцианат, динатрийфосфат, сульфат аммония, сернистый ангидрид, тринатрийфосфат. Тьфу, чуть язык не сломал! И еще краски, стиральные порошки, карбамид, карбид кальция, нашатырь, фосген, пенополиуретан. Мало тебе этого? Что такое «большая химия», Горегляд знает не понаслышке! Ну, годится такой кандидат на перенос?

— Спрашиваешь! — покачал я головой. — Неплохое подспорье! Чувствую, что и второй «доброволец» меня не разочарует?

— А то! — хитро подмигнул Дорофеев. — Держись за стул крепче! Вторым по счету, но не по значимости пойдет Григорий Васильевич Романов!

Я не понял дорофеевского пафоса, о чем честно Петровичу и сказал.

— Эх, молодежь! — укоризненно погрозил пальцем Дорофеев. — Таких людей не знают! А ведь Романова в свое время на должность генсека прочили, но Черненко перехватил! А то, глядишь, до сих пор при советской власти бы жили… Устроили бы реформы наподобие китайских… — Петрович расстроенно вздохнул и с горя махнул еще рюмочку коньяку.

А я, кажется, начал понимать — что за человека прочат к нам в помощники.

— Э-э-э, Петрович… А не тот ли это мужик, что питерским горкомом рулил?

— Он самый! — кивнул Дорофеев. — Только не питерским, а ленинградским!

— Так он же вроде бы администратор, а не инженер!

— Он, Димка, не простой администратор, а как бы сейчас сказали — кризисный менеджер. Самого крупного калибра! Почти двадцать лет управлять таким большим городом, как Ленинград, — это многого стоит! И управлять твоим Стальградом для него — словно микроскопом гвозди заколачивать! Есть для него достойный его опыта и умения проект… Не догадываешься какой?

— Петрович, я что, провидец, что ли? — усмехнулся я. — Тут сейчас столько проектов можно учудить, начиная от строительства Транссиба до… — Тут до меня доперло, для чего потребовался крупный антикризисный менеджер. — Неужели?..

— А говоришь — не провидец! — расхохотался Дорофеев. — Именно, Димка, что Транссиб!

— Блин, Петрович, но мне сейчас реально такой проект не потянуть! Химкомбинат еще туда-сюда… наскребу денег по сусекам. А сколько бабла в Транссиб вбухать придется?

— А я что-то не припоминаю, чтобы в реальной истории Транссиб строился на деньги купца-миллионщика Рукавишникова! — хитро прищурился Дорофеев. — Но и отдавать такое дело на откуп чиновникам-казнокрадам мы не будем! Создадим акционерное общество! А Романова — управляющим над всем! Работой, финансами, связями с общественностью!

— Дык… ежели акционерное общество будет, то фиг акционеры позволят на должность управляющего незнакомого человека поставить, будь он хоть семи пядей во лбу!

— А кто сказал, что человек будет незнакомый? — снова хитро прищурился Петрович. — А если это кто-то из великих князей будет? Ты знаешь, сколько среди них потенциальных реципиентов?

— Ну, судя по отзывам современников — вагон с тележкой!

— Вот! — удовлетворенно кивнул Дорофеев. — Так что найдем кандидата, не беспокойся!

— А пятый кто? — мысленно загнув пальцы, спросил я.

— Какой пятый? — Мой вопрос Петровича огорошил.

— Ну, ты сказал, что после переноса меня, тебя и Олега осталось пять мест. А перечислил Фалина, деда, Горегляда и Романова. А кто пятый?

— Да… есть еще одно направление, где без «вселенца» не обойтись! Догадываешься какое?