Витязи-клоны (СИ)

  -Не всякая легенда, правда.

  Абдул-Расул продолжил расспросы, ведь пленника вот-вот уведут и впереди его будет ждать мучительная кончина. Прошло много времени. Костер, в котором лежали большие жерди, стал угасать, красочные огоньки искрились, ночь отступила рассвету. Мороз спал, и изможденные нукеры повалились в тяжелый сон. Лишь один неутомимый мулла продолжал допрос, уже зевая, он, спрашивал через силу, а Соколич отвечал не в впопад, городя всякую чушь.

  -Да было это! Леопардов взял и ударил Батыгу! Приставил нож к горлу хана и заставил джихангира обмыть копыта наших коней!

  -Как коней?

  Абдул нервно задергался.

  -А так долгогривых! Верь моему слову, ты шестерка ордынская!

  -Да что-то сильно разболтался. Оголец-птенец, не дощипанный!

  Прозвучал до боли знакомый голос. Мулла выхватил ятаган, но был обезоружен точным ударом. Соколич находясь в пьяном бреду, и сам не заметил, что лагерь давно окружен, а спящие нукеры крепко связаны. Абдул-Расула скрутили, силуэт командира расплывался, в хмельных глазах троилось. Но вот это, судя по всему белогривый Полкан, а вот следующий черноволосый Турган. Или нет! За последние месяцы и без того рослые парни добавили по два вершка, и выглядели просто терминаторами.

  -Я вижу, ты Турган вырос и пошел на повышение.

  Прохрипел связанный Демир. Кипчак оглянулся, и уставился.

  -Да это ты браток и Бури с тобой!

  -И еще, двое братанов здесь. Один Мусук отсутствует. Он самый юный после тебя, он сумел выслужиться перед Батыем и не хочет водиться с нами.

  -И как такое вышло?

  -Во время переправы было покушение на Бату-хана, и он в месте с Арапшой прикрыл джихангира. Теперь Мусук сотник и нас откровенно не замечает.

  -Мы пятеро дети одной матери. А он приблудный от беглой монголки, не ровня нам.

  Турган, грозно тряхнул черными кудрями, его красивое с орлиным носом лицо приобрело решительное выражение.

  -Обратного пути уже нет! Монголы ломают хребты своим бывшим напарникам, попавшим в плен, особенно если они не из коренной орды! Присоединяйтесь к нам! Я тысячник и дам вам по сотне!

  Демир кивнул головой.

  -Мы все вместе обсудим и если примем решение, то поклянемся в верности на Коране.

  -А Бату-хану вы тоже клялись на Коране?!

  -Нет! Это была обычная присяга. А что нам оставалось делать, либо беспросветное унизительное рабство, либо присоединяйся к войску и покоряй иные народы.

  Турган встал гордую позу, расправив не по возрасту массивные плечи.

  -Великий Леопард сказал! Что когда мы - Белая Армия завоюем вселенную, прекратятся войны, распри, голод, мор. Разовьется наука, расцветет искусство - счастье и благоденствие охватит всю землю.

  -Мы тоже верим, что настанет всемирное счастье - как учит священный Коран!

  -Аллах Акбар!

  . ГЛАВА Љ 19

  Грозные вести о наступлении татарских полчищ, вызвали сумятицу в голове князя Феодора. С одной стороны родной отец повелел во всем подчиняться Леопардову и Пантере. С другой, не было ли все это приступом минутной слабости желанием спихнуть на другого, неисчислимые проблемы, навалившиеся тяжелой лавиной. Не хотелось наследному князю быть покорной марионеткой в руках невесть, откуда взявшихся иноземных подростков.

  Молодой, но уже вполне рассудительный князь переговорил и с боярами, и с прибывшими с разных концов князьями и воеводами, не побрезговал и простой чернью, забившей всю площадь. Мужики, ратники, знатные люди и даже ядреные бабы били себя в грудь и клялись стоять крепко, драться насмерть. Причем чем беднее человек, тем громче он орет и проявляет воинского пыла! Кому война, а кому мать родная! Но устоят ли неотесанные орды крестьян с рогатинами против полумиллионной армии, уж больно неравные силы. На Киев и Чернигов надежды мало, хорошо еще, что Белый легион прибыл из Суздаля. Эти ребята благородные витязи, а вот сам великий князь Георгий и остальные суздальские бояре будут только рады, если Рязань ослабнет. Но ведь и белые ангелы, могут переделать свободную Рязань в подневольную Суздальскую вотчину, тем более что уж больно сильно верит им простой люд особенно те, кто помладше. И бродят тревожные слухи, что все богатства боярские заберут и поровну раздадут черни. Не нет уж, не бывать этому!

  Пришла весточка, что и к надменному Владимирскому князю пожаловали послы. А что они сулили Георгию Всеволодовичу, каких козней ожидать неведомо. Может вот-вот и Белый легион покинет Рязанские земли?

  Беглые половецкие ханы, рассказывали, что у мугланнов нет жалости, и что слова и даже клятвы с богами они не держат. Сына половецкого кагана Котяна, что покорился великому хану Батыю лихого Сакмана, ободрали как барана и заставили работать конюхом. Многих знатных батыров привязали к коням и разорвали на части. Немногочисленных пленных урусов из числа схваченных купцов пытали, а затем поддев за ребра повесили на крюки, так они и болтались горемычные целыми сутками, на глазах превращаясь в окровавленные ледышки. Сам Батый издал приказ вырезать всех мужчин урусов, доросших до тележной оси, а собственность и скарб выгрести дочиста. Хотя ужасов рассказывали много, князь Федор Юрьевич не имел страха. Вот он решил поехать в стан, хана Батыя. Страшный риск, так раньше он ходил на лютого зверя. Но - "Нету силы - нужен ум!"

  Правда, на счет ума, то...

  Уже все было готово к отъезду, обо всем между собой князья договорились. Подарки собирали всем скопом, хорошенько потрясли мамоны. Собрали целый караван даров, навьючили на коней, погрузили в повозки. Нагрузили и снеди, и меда и много чего другого, даже кованые железом телеги прогибались под телячьими и свиными тушами.

  -Ничего с мужика потом три шкуры сдерем! Зато откупимся.

  Шептались толстопузые сановники. Что бы подольстись царевичам, князь Федор отобрал одиннадцать самых лучших рослых жеребцов с пышными хвостами, шелковистыми вьющимися гривами. Коней помыли отборным арабским мылом, вымочив гривы в медовом квасе, и по монгольскому обычаю заплели, перевили разноцветными лентами. Еще один конь был отобран, для главного полководца Батыя Субудай-Багатура - императорского темника.

  Князь влез на огненно-рыжего коня, добытого в битве с половецким ханом. Рядом присели князь Ижеславский и четыре хитроумных думских боярина. Охрана также немалая - отборные витязи. Федор нервничает и не столько татар боится, сколько Пантеру ведь с ней подобный челночный вояж не согласован, а уж характер у нее. Сама лично осмотрела караулы, и сломала шеи трем спящим сторожам. Боярина уличенного в казнокрадстве подбросила вверх, живьем выдернув ноги, а затем по ее приказу холопы повесили вниз головой княжеского казначея, проходящие мимо плевались и издевались. Толпа всегда рада, когда вешают богатеньких "буратин", что означает слово "буратино", он не ведает, но в устах этих демонов с телами подростков, непостижимой силой и реакцией, видимо что-то страшное. Лично голыми руками ломает кости и убивает непокорных, ленивый, или осмаливающихся дерзить. Остальных, не взирая на знатность, заставила строить укрепления наравне с простой чернью. На работы мобилизовала буквально всех, детей едва способных держать лопату, женщин, стариков, духовенство. Одновременно шло иступленное обучение ополченцев. Кузни работали круглые сутки, все пришло в дикое движение. По этому, когда думный дьяк крикнул.

  -А вот и гостья долгожданная!

  Федор едва не слетел с коня, машинально втянув голову в плечи, ему всюду мерещилась тень Пантеры. В конце площади, из-за угла дома вылетело несколько всадников. Во весь мах, вздымая снежную пыль, помчались они к резному крыльцу. Нарядные дружинники схватили под узды серого в яблоках иноходца. С него легко спрыгнула молодая женщина в горностаевом полушубке и в зеленом в золоте кафтане с соболиным отворотом. С первого взгляда ее можно было принять за юношу - сапоги у нее высокие сафьяновые, и подпоясана ремнем с коротким мечом, но радостный смех и румяное лицо с карими глазами всем знакомы. Ну, кто не знает юную жену, заморскую греческую царевну Евпрасию. Сразу отлегло от сердца, значит, еще не вернулась Пантера с дальних дозоров.