Витязи-клоны (СИ)

  Раздавались их жалобные стоны. Сотник сжал кулаки и зарычал со злобой.

  -Или добейте их! Или пускай замолкнут! Вот кипчаки слабаки не могут уметь достойно!

  -Один из них чистокровный монгол.

  Храбро вставил Демир.

  -От кого поведешь от того и наберешься. А ну-ка развяжите пленника, а то его и не видно, одни голые пятки торчат.

  Знакомая четверка братьев сняла добычу с седла и сорвала лишние веревки. Тюляг нахмурился. Пленный был мальчишкой со светлыми, как кудель волосами, в одних коротких порках, и лишь напряженные мускулы и жилы были не по годам выпуклы и рельефны, что говорило о не дюжей силе.

  -Оголец! Щенок, которого едва оторвали от сучки. Кого вы притащили - вшивые обезьяны! Тоже мне пленный, молоко на губах не обсохло! Монгол нервно дернул саблей.

  -Ну, врите дальше, на вас налетел разъезд урусов и покалечил троих.

  -Нет десятерых, остальные семеро мертвы.

  Прохрипел рослый кипчак.

  Сотник подскочил, в глазах мелькнул ужас.

  -Так они может, скачут сюда?!

  Страх надменного монгола развеселил брата Бури.

  -Да некому скакать вот он разъезд пред тобой стоит.

  Взгляд монгола приобрел выражение придавленной гадюки.

  -Он семерых!?!

  Пленник хотя пришел в себя, на голове зияла увесистая шишка, стоял не подвижно. Загорелая кожа уже начала синеть от холода, покрываясь инеем, а рельефный пресс напрягался. Соколич силился порвать пеньковые веревки. При последних словах его лицо просияло, и он дерзко подмигнул, сотник растерялся.

  Рука с плетью опустилась. Раненных сгрузили, положив на связные шубы. Подбежал мулла, опустившись рядом с изувеченным нукером, Абдул-Расул строго проговорил.

  -А ну говори и повторяй что "Бог и царь царей! Слава Аллаху! Молись, ибо душа уже покидает тело!

  -Ты что не сможешь их исцелить?

  Мулла беспомощно развел руками.

  -Я необучен искусству врачевания.

  -Тогда я избавлю их от страданий. И отойди от монгола, у нас своя вера!

  Сотник Тюляг-Бирген потупился, мысли были темнее ночи. Десять отборных нукеров за одного уруского огольца. И что за дьявольский народ, если такой мальчик, на вид лет тринадцать не больше так лихо воюет, а как тогда бьются взрослые?!?

  Бури-бай, кратко описал маленькую битву. Сотник слушал в пол уха, губы кривилась.

  -Нет, если мы приедем в лагерь, вы все должны дружно показать, что урусов было не менее тысячи, тогда и один пленник не станет для нас позором.

  Демир пожал широченными плечами.

  -Нам и самим не ловко, целой сотней на одного сопляка. Но это необычный урус, я участвовал во многих набегах и знаю все их тамошние навыки.

  -Кто сей мангус!

  -Видимо из Белого легиона! Говорят, его воины подобны шайтанам. Дай нам по тулупу за "языка".

  Сотник кивнул и сощурился.

  -Хочешь шубу?! А за что! Те, кто умер, полетят в армию Великого Небесного правителя. Ибо война есть насущная потребность всякого живого человека и мертвого тоже. Там они будут покорять небесные миры, а вот вам!

  Монгол сжал кулак, продемонстрировав кукиш.

  -Да и почему вы обобрали пленного раньше времени! Содрали сапоги, шубу, он должен быть нормальным, а не обмороженным. Так он подохнет до рассвета!

  Демин смутился.

  -Мы ничего не брали! Он и был такой, голый! Мангусы не чувствую холода!

  Тюляг-Бирген оскалил кривую рожу.

  -Может быть! Как на счет огонька. Пока пурга не затихнет гнать коней нет смысла, добросим его. Готовьте дыбу. Вы уруский знаете?

  -Да все мы его знаем понемногу.

  Зашумели кипчаки. Как всегда за всех ответ держал Демир.

  -А мы четыре брата и Сентяк хорошо знаем. Наша мать русская ясырка, потом приняла ислам, а этот орел греб на русских галерах, а потом прислуживал попам.

  Джигиты рассмеялись.

  -А навоз он не возил, из-под коней не выгребал!?

  Сотник, когда соорудили нукеры дыбу, достал колючую семи хвостовую плеть. И сразу ударил ребенка по голой мускулистой спине. Пунцовые полосы вздулись на посиневшей в пупырышках коже.

  -Замерз урус, вот мы тебя и отогреем.

  Допрос проходил скупо. Тюляг был очень зол и хотел вымесить накопленный гнев. Марк Соколич либо молчал, либо дерзил.

  -Наш командир щекотал горло кинжалом вашему хану, а тебе отрежет кое-что пониже. Вы все здесь найдете могилу, вороны склюют ваши трупы.

  Когда мальчика вздернули на дыбу и прокрутили связные сзади руки, ему не было особо больно, на тренировках приходилась и покруче выкручиваться, растягивая связки. Удары плеткой также не впечатлили, на спаррингах они лупились в полную силу, используя и палки и железные цепи и тяжелые нунчаки. Проводили и специальную набивку тела, ударных конечностей, все бока, руки и ноги были сиреневые, а на мальчишеской физиономии до сих пор видные следы от многочисленных не до конца сошедших синяков, на коже многочисленные едва заметные точки от уколов. Понимая, что молчание и демонстративное пренебрежение к мукам раздражает мучителей, Соколич оскалился, изобразил блаженную улыбку. Монгол гаркнул во всю глотку.

  -А как на счет огонька! Почувствуй запах шашлыка!

  Об бушующее пламя, как приятно поджаривать пленных, особенно красивых женщин, это так возбуждает. Смазливый мальчик чуть хуже, но тоже для начала сойдет. Горящая головня слегка поджарила мускулистые бачки, а затем "ласково" пощекотала оголенные розовеющие на морозе пятки. Чтобы скрыть боль Соколич рассмеялся и попробовал петь. Правда, песня скорее напоминала крик чем мелодию, палач усмехнулся, распалил костер посильнее. В ход пошел раскаленный прут, монгол был опытным истязателем, ребенок дико задергался, даже дубовая колодка затрещала, песня стала совсем истеричной и истошной. Тюляг усилил пытку, но от слишком сильного тычка в пресс прут согнулся, пришлось кинуть его в снег. Железо зашипело, а палач стал отламывать ветви, в нем загорелся азарт. Впервые испытал подобное ощущение монгол во время штурма афганского Герата, когда вот также скрутил целую связку из промасленных факелов, он не обращая внимания на стрелы и камни, подскочил к обшитой железом двери и швырнул зажигательную "бомбу". Здесь похожие чувства и главное для себя безопасно, беспомощная жертва отчаянно дергается, а ты балдеешь, потягивая арзу и жаря "шашлык". Внезапно болевой шок превысил критический порог, светлая головка мальчишки вяло качнулась и упала на бок.

  -Хватит!

  Демир вырвал целый горящий веник из рук монгольского палача.

  -Он же так откинуться может! И имей совесть это еще ребенок!

  Сотник оскалился и злорадно захохотал.

  -Вас побил ребенок! Ладно, отведем его к хану Баяндеру, но позже, как только стихнет пурга! А ты мулла оботри его кумысом, пускай отойдет.

  Бесчувственного мальчика унесли, связав и завернув в шубы, положив поближе к огню. Мулла влил рот Марку черного кумысу, Соколич поперхнулся закашляв. Сознание вернулось, и в месте с ним вернулась и боль.

  -Пить! - прошептали посиневшие губы.

  -Я дам, пей!

  Абдул-Расул сунул к напухшим губам флягу.

  -Расскажи мне о своем военном начальнике.

  Боль постепенно затихала, крепкий кумыс согревал измученные чресла, стало заметно

  легче.

  Соколичу вдруг очень захотелось рассказать об своих и чужих подвигах. Слова полились полноводной медовой рекой. Впервые познав действие крепкого почти в градус водки напитка, мальчик, забыл про скрученные за спиной руки, намертво привязанные к обожженным лодыжкам. Про саднящую от рассечений и волдырей кожу в которую в довершение всех горестей впивались мохнатые веревки. Несколько джигитов внимательно слушали, Соколич говорил на родном для них кипчакском языке, мулла записывал, черкая лоскутки с заклинаниями. Демир обратил внимание на эпизод с появлением Полкана и Тургана.

  -А это колечко и впрямь не простое. Говорят его, носил сам небесный правитель Чингисхан, а до него Великий Хорезм-шах! А вот Бэки считал, что с его помощью можно вызвать джинов!