Третья сила. Сорвать Блицкриг!

Олег сообщил, что ему требуется помощь при обратном переходе. Значит, идет, сурово перегруженный трофеями. Будем готовить площадки для техники и землянки для людей.

Землянки для людей… Старшая девочка, узнать надо хоть как зовут, поправляется — уже гулять выходит. Смотреть в глаза я ей не могу. В принципе. Даже просто встречаться больно. Да все я понимаю: и что не виноваты мы, и что нельзя так раскисать, и что скулеж все это. Все понимаю. Но ничего не могу поделать…

Когда нас поймали немцы — все было ясно. Мы убивали их, они нас. Это война, это понятно. Когда мы уходили, разбитые — это было тоже понятно. Мы проиграли, но мы живы. И можем вернуться. И посчитаться за каждого нашего убитого. А ее за что? За что, сцуки?!! Хозяевами себя почувствовали?! Будет вам… Вот!!! Но если ты и дальше будешь болячки чесать душевные, сидя на ж…пе, то ни хрена не будет. А потому — шагом марш. Работать, негр, солнце еще высоко.

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите в шахматы сыграть?

— Турнир в Пружанах? — усмехнулся Карбышев.

— Конечно! Вам сувениров привезти?

— Главное, сами вернитесь. И это… Младшая из лесничих нашивки немецкие собирает. Порадуйте ребенка… В мирное время фантики и открытки были, а сейчас…..

Выехали на двух броневиках — «двести двадцать втором» и «двести тридцать первом» — и «блице». В кузове грузовика собрались самые шустрые бойцы со всех подразделений. Здесь же были и оставшиеся в живых парни Ники.

Как ни удивительно, но командного голоса, страшной рожи, трофейной формы гауптштурмфюрера, вызубренных по-немецки матюгов и фразы «дорогу спецгруппе СС» нам хватило для быстрого проезда к аэродрому в Пружанах к пяти утра.

То, что на советских и позже российских аэродромах царит раздолбайство, я представлял, но по сравнению с хорватским — там полный порядок и царство устава.

Шесть бипланов стояли в ряд на краю летного поля, слегка прикрытые маскировочной сетью. Рядом с ближним из них — ослепительно-желтый бензовоз неизвестной марки с открытым капотом. Чуть дальше, за какой-то будкой из досок стояли еще шесть самолетов — пара таких же бипланов и четыре моноплана с верхним расположением крыла. По самой кромке леса, точно позади хвостов первой шестерки располагались шесть землянок. Одинокий часовой около входа одной из них пинал камешек. Еще по одному «футболисту» (у них у всех такое хобби, что ли?) пинали камни по краям стоянки. На двух зенитках советского образца расчетов не наблюдалось.

Мы выкатились на летное поле и направились прямо к землянкам. НАГ остановился, закрыв часового от двух его коллег, даже не проявивших особого любопытства. Вот тут пригодился сделанный Сергеем Олеговичем «стэн» с глушителем. Двое других часовых были срезаны аналогично бойцами, которые парами направились с видом замены к постам. Мы блокировали входы во все шесть землянок и начали зачищать их. В первой оказался штаб, и за простенком — жилье командира. Все найденные бумаги и самого командира погрузили в НАГ. Две следующие землянки были жильем летного состава, еще одна — зенитчиков и две побольше — охраны. Здесь все прошло стандартно: граната в дымоход, граната в отдушину, две в дверь, затем трое с ПП внутрь, и стрельба по всему, что движется, после чего — контрольные в голову всем найденным. Прошло гладко, как на бумаге. Оружие охраны загрузили в два найденных тут же «блица», к ним же прицепили зенитки. Бомбовый и ГСМ склады, оказавшиеся почему-то без охраны, заминировали, подрыв запланировали с помощью химических детонаторов через час.

Бойцы начали обливать бензином из сломавшегося заправщика самолеты, а я решил проверить, что за будка посреди стоянки. Там оказалось несколько баллонов со сжатым воздухом и компрессор.

Обратный путь мой лежал к мосту, названному Олегом в качестве места перехода. Проходя мимо пути на базу, я отделил от колонны «блицы» с трофеями в кузовах и зенитками на прицепе и отправил их «домой», а сам на двух броневиках и оставшемся «Опеле» с десятком пехоты продолжил путь. Километрах в десяти от моста связался с Доком, уже притащившим на исходную свои тяжелые танки.

После легковушки мы дошли без приключений до моста. Грузовики с гражданскими поставили в хвост колонны. За ними только L3 находился. Т-35 поместили перед грузовиками, но за всей немецкой техникой. Чтобы в глаза не сразу бросался. Тем более, что немцы его успели перекрасить под себя. Цели распределили заранее. И после начала стрельбы каждой из четырех двадцатимиллиметровых зениток на нашей стороне был выделен персональный танк для ее подавления, а восьмидесятивосьмимиллиметровые должны были давиться пулеметами — благо они стояли ближе к дороге и вполне попадали в зону поражения. Приезд подогнали так, чтобы, когда я начну вешать лапшу на уши патрулю, на другом берегу сабантуй начался, отвлекая от нас внимание и не позволяя сразу же отработать по нам с другого берега из тамошних зениток.

А затем Сергей, пользуясь моментом, пытался впарить Олегу пулемет Гочкиса — уж не знаю, где он этот антиквариат достал. Но Олег не растерялся и после недолгого отсутствия приволок натуральную картечницу Гатлинга, громогласно утверждая, что «гочкиса» возьмет только по обмену. Стоило посмотреть в этот момент на Серегу. Да… У него уже музей скоро получится… Но это так, веселье. А было совсем не весело. Немцы свирепствовали в округе, и то, что нас не обнаружили, иначе, чем везением, я объяснить не могу. Но везенье было не вечным. В один из дней Ника вернулась из рейда на носилках, а от ее группы осталось меньше половины. Слишком надоел немцам отстрел офицеров на дорогах. Нику вытащили, а двух ее снайперов так и не смогли спасти. Постепенно немцы успокаивались, и генерал разрешил выход трех больших групп. Олег пошел в Польшу, Степан — на юго-восток, Саня крутился в округе Кобрина. Все группы ушли в основном с немецкой техникой. Змея тоже не было — куда его отправили на этот раз, я не знаю. Не успел поинтересоваться, но похоже, что не близко. А меня пока что генерал держал на базе. На всякий случай.

Олег ежедневно выходил на связь в районе двадцати трех ноль-ноль. В один из дней в середине августа он сообщил: «Иду домой. Нужен комитет по встрече по варианту 2». Место перехода было оговорено заранее. Навстречу Олегу генерал отправил мобильную группу майора Савинова, я отправился с ними. Поскольку переправу прикрывал немецкий батальон с четырьмя зенитными орудиями (восьмидесятивосьмимиллиметровыми), то для усиления нам придали два КВ-2, БТ-7, БТ-5 и три Т-34. Вышли затемно, часть отряда прошла по проложенным в болотах гатям, часть, прикрывая КВ, прошла посуху. КВ должны заглушить восьмидесятивосьмимиллиметровки, после чего танки с десантом пойдут на штурм позиций батальона, а КВ сразу же уходят на базу. Отходить, скорее всего, будем посуху — если уж Олегу понадобился мост, то он идет с трофеями. На один из КВ загрузили самую натуральную авиабомбу — ею после операции подорвем мост, если, конечно, повезет. Группу Букваря генерал также приказал перенацелить на мост.

К рассвету вышли на исходные позиции. Немцы не особенно ожидали нападения, и расположение «ахт-ахтов» мы засекли быстро. По рации нашли группу Сани — он со своими немецкими бэтээрами уже был рядом. Лейтенанты-артиллеристы, которых засадили в КВ, доложили о готовности. Но на западе было тихо. Мы с майором наблюдали за дорогой на польском берегу, наводчики танков вычисляли пулеметные точки на позициях батальона. Десант уже занял места на «тридцатьчетверках», БТ, по плану, на полной скорости шли к немцам и отвлекали внимание от десанта. Наконец, все совпало. Олег и Саня вышли на исходные, дорога перед нами была свободна.

— Пора, — кивнул я майору и про себя: «Только бы КВ не промахнулись…»