Альтернативная история

Ракурс изображения вновь изменился, и зрители увидели широкую лестницу. Появились идущие в первых рядах небольшой процессии, и колонна начала свой медленный спуск.

— А где наш друг Ганс? — произнес министр. — Ах…

Диана судорожно вцепилась в руку Мэнверинга. На большом экране появилось ужасающее черное лицо; чудище зарычало, пытаясь схватить камеру, но вдруг резко развернулось и огромными прыжками бросилось в сторону лестницы.

Дети пронзительно закричали, сбиваясь в кучу; на лестнице творилось что-то невообразимое, воздух наполнился диким шумом и грохотом. Страшные фигуры скакали и прыгали вокруг детей, протягивая к ним руки и пытаясь схватить. Они пробирались в толпу ребятишек, разъединяя их на группки. Мэнверинг видел: дети настолько растеряны и напуганы, что не знают, что делать дальше. Крики и плач достигли накала, когда вдруг Младенец Христос повернулся к детям и вновь простер руки к небу. Гоблины и прочие чудовища отступили в тень, рыча и скалясь, а процессия медленно продолжила свой путь.

Министр сказал:

— Они уже почти пришли. Это замечательные дети, достойные своей расы. Подготовьте рождественскую ель!

Слуги поспешили вперед с тонкими свечками в руках, чтобы зажечь праздничные огни. Рождественская ель выступила из мрака, озаренная светом, черно-зеленая и величественная. Мэнверинг впервые задумался, каким мрачным темным явлением она была, несмотря на то что сверкала и переливалась сотнями огоньков.

Массивные двери в дальнем конце зала распахнулись, и в комнату неудержимым потоком ворвалась толпа детей. Заплаканные и всхлипывающие, многие потирающие ушибленные коленки, все они, прежде чем ринуться к рождественской елке, остановились и поклонились в знак благодарности удивительному человеку, который провел их через тьму к свету. Когда сняли сверкающую корону и погасили венчавшие ее тонкие свечи, королева Люсия превратилась в обыкновенную маленькую девочку, такую же как и остальные дети, — худенькую, босую, в легком белом платье.

Министр поднялся с места, довольно усмехаясь.

— А теперь, — сказал он, — музыка и всем еще немного вина. Ганс Трапп мертв. Друзья мои и, конечно же, дети, веселого Рождества!

— Прошу меня извинить, — сказала Диана.

Мэнверинг развернулся к ней:

— Все в порядке?

— Да, просто мне хотелось бы развеяться после увиденного.

Он провожал ее заинтересованным взглядом, пока она не скрылась из глаз.

Заговорил министр, взяв его под руку:

— Превосходно, Ричард. Все идет просто замечательно, вы согласны?

— Да, сэр, все прекрасно, — ответил Ричард.

— Так-так. Хайди, Эрна и… Фредерик. Ты ведь Фредерик? Что там у вас? О, превосходно…

Он отвел Мэнверинга в сторону, по-прежнему крепко держа его за локоть. Со всех сторон раздавались радостные возгласы и детские крики: кто-то нашел сани, спрятанные за елью. Наконец министр обратился к нему:

— Посмотрите на них, Ричард. Какие они сейчас счастливые! Я хотел бы, чтобы у меня были дети… мои собственные дети. Иногда мне кажется, я отдал слишком много… Но надежда все еще есть. Я моложе вас, Ричард, вы это понимаете? Вот оно — время молодости!

— Я желаю вам всего самого наилучшего, — ответил Мэнверинг.

— Ричард, вам следует научиться хотя бы иногда отступать от правил. Отдохните немного, вы придаете слишком много значения званиям и высоким должностям. Вы мой друг. Я доверяю вам и ценю вас превыше всех. Понимаете? Сможете ли вы оправдать мои ожидания?

— Спасибо, сэр, — ответил Ричард. — Я все сделаю.

Казалось, министра переполняло всеобъемлющее чувство радости, скрыть которое ему никак не удавалось. Он обратился к Мэнверингу:

— Ричард, пойдемте со мной. Всего на несколько минут! У меня есть для вас особый подарок. Обещаю не отрывать надолго от рождественского праздника.

Движимый любопытством, Мэнверинг последовал за ним. Министр нырнул в ближайший дверной проем, повернул направо, затем налево, после чего спустился по узкому лестничному пролету. Внизу путь им преградила массивная стальная дверь. Министр приложил ладонь к сенсорному экрану, раздался глухой щелчок, послышался скрежет механизмов, и дверь распахнулась. За ней виднелся еще один лестничный пролет, освещенный единственной лампой-прожектором. Прохладный воздух дул снизу вверх. В состоянии, близком к шоковому, Мэнверинг понял, что они оказались в одном из помещений системы бункеров, сетью опутавшей подземелье замка Уилтон.

Министр, поспешно двигаясь вперед, уже прикладывал руку к сенсорному экрану, открывая следующую дверь.

— Игрушки, Ричард, — произнес он. — Все это игрушки. Но они доставляют мне несказанное удовольствие. — Заметив выражение лица Мэнверинга, он добавил: — Успокойтесь, Ричард. Вы нервничаете больше, чем дети, напуганные бедным старым Гансом!

За дверью было темно. В помещении витал тяжелый сладковатый запах, природу которого Мэнверинг никак не мог определить. Его спутник мягко, но настойчиво подталкивал его вперед. Мэнверинг отступил назад, не желая двигаться дальше в темноту. Тогда министр протянул руку и щелкнул выключателем на стене, и в ту же секунду яркий свет, нестерпимо резанув глаза, вырвал помещение из мрака тьмы. Мэнверинг отметил, что оно оказалось очень просторным, с низкими бетонными потолками и стенами. Вдоль одной из них стоял «мерседес», чистый и сверкающий, а за ним виднелся личный «порш» министра. Мэнверинг заметил пару автомобилей — «фольксваген» и «форд». В дальнем углу, словно призрачное видение, сверкал белый «Ламборджини». Подземный гараж.

— Я сам высчитал кратчайший путь сюда, — сказал министр. Он подошел к «ламборджини» и медленно провел рукой по низкому широкому капоту. — Посмотрите на нее, Ричард. Можете сесть, — продолжил министр. — Разве она не красавица? Разве она не прекрасна?

— Да, безусловно, — ответил Мэнверинг.

— Она вам нравится?

Мэнверинг улыбнулся в ответ:

— Очень, сэр. А кому бы она не понравилась?

— Превосходно, — ответил министр. — Я очень рад. Ричард, я хочу сделать вам подарок. Теперь она ваша. Наслаждайтесь!

Мэнверинг в изумлении смотрел на министра. Тот снова заговорил:

— Ну же, Ричард! Не смотрите на меня так, словно увидели что-то невероятное. Это вам — документы, ключи. Все формальности соблюдены. — Смеясь, он схватил Мэнверинга за плечи и развернул его к машине. — Вы прекрасно работали на меня. Две Империи никого не забывают — ни хороших друзей, ни тех, кто им верно служит.

— Я глубоко вам признателен, сэр.

— Не надо этих слов. Меньше официоза, Ричард.

— Сэр?

Министр продолжал:

— Оставайтесь рядом со мной, Ричард. Оставайтесь рядом… Там, наверху, они не понимают. Но мы ведь понимаем… а? Сейчас трудные времена, и мы должны быть вместе, всегда рядом — Королевство и Рейх. По отдельности… нас могут уничтожить. — Он отвернулся, положил сжатые в кулаки руки на крышу автомобиля и вновь заговорил: — Дело в чем… Евреи, американцы… капитализм — все они должны быть скованы страхом. Разделенная Империя ни для кого не опасна. Ее ждет упадок!

— Я сделаю все, что от меня зависит, сэр. Мы все будет стараться, — ответил Мэнверинг.

— Я знаю, знаю, — пробормотал министр. — Но, Ричард, сегодня днем… я упражнялся в фехтовании на мечах. Ничтожные короткие мечи!

Мэнверинг задумался: «Я знаю, чем он удерживает меня. Как будто вижу этот механизм. Но мне не следует тешить себя мыслями, будто мне известна правда».

Министр запрокинул голову, словно пронзенный нестерпимой болью, и продолжил:

— Применение силы всегда можно оправдать. Так должно быть. Но Гесс…

Мэнверинг медленно произнес:

— Мы уже пытались ранее, сэр…

Министр с размаху ударил кулаком по крыше автомобиля, прерывая собеседника:

— Ричард, разве ты не видишь? Это не мы! Не в этот раз. Были задействованы его собственные люди… Бауман, фон Таден… Большего я не могу сказать. Сам он старый человек, у него нет прежнего веса и значимости. Эта идея, которую они хотят воплотить, — идея Гесса. Понимаешь? Это — жизненное пространство.Опять… Половины мира недостаточно. — Министр выпрямился. — Червь в яблоке вгрызается все глубже… — продолжил он. — Но через нас осуществляется связь, мы посредники. Наша роль велика. Ричард, будь моими глазами и ушами.