Время Рыцаря

6

Утром Альберт был бледен и серьезен. Он понятия не имел, как теперь себя вести, но главным было узнать как можно больше, а показать как можно меньше. Надо выяснить у Крушаля тонкости ритуала якобы для того, чтобы успеть подготовиться. Он вышел на открытую круглую площадку за старым крылом, где накрывала завтрак Ивет, и стал смотреть вниз со стены в лес.

– А, вы уже тут… – услышал Альберт обрадованный голос агента по торговле исторической недвижимостью. – Как спалось в монастыре? Не жалеете, что потеряли день?

– Лучше потерять день, чем голову, – ответил Альберт, вложив в ответ все оставшееся добродушие. – Я уже имел опыт встречи с разбойниками и скажу вам, что в келье монастыря все-таки лучше, чем ночью на большой дороге. А вы мне скажите, как самочувствие Николаса? Может, вы дадите с ним поговорить хотя бы по телефону?

– К сожалению, никак нельзя, – огорченно развел руками Крушаль.

– Но вы-то с ним говорите, и ничего. А мне, между прочим, поговорить с ним еще важнее.

– А о чем вы хотите поговорить? – поинтересовался Крушаль с независимым видом. – Все, что надо, я вам скажу сам.

– Например, мне любопытны тонкости ритуала. Все-таки необходимо подготовиться. Я не люблю спонтанность. Только не надо говорить, что я все узнаю в свое время.

Крушаль, который именно это, по-видимому, и хотел сказать, сжал губы.

– Тонкости ритуала? – после паузы переспросил агент. – Я постараюсь спросить у Николаса и сообщу вам ответ еще до вечера.

Альберт заметил, что Крушаль всегда внимательно следит за реакцией на свои слова. И это было понятно, ведь лжецу всегда интересно, верит ли ему собеседник. А еще те, кому есть, что скрывать, частенько повторяют вопрос перед тем, как дать на него ответ. Это необходимо для выигрыша времени при обдумывании обмана. Но Альберт и так знал, что Крушаль врет и в целом, и в мелочах, и необходимости лишний раз убеждаться в этом не было. Уж не говоря о том, как важно было теперь, чтобы агент знал, что ему верят полностью и безоговорочно.

Подошел Филипп, и Альберт с мрачным удовлетворением заметил, что вся команда заговорщиков в сборе, за исключением Николаса, которого при неудачном стечении обстоятельств в современном обличии он не увидит никогда. Хотя если судить по той фотографии, найденной в папке Крушаля, то…

– Доброе утро! – протянул руку управляющий. – Честно говоря, мне вас даже немного жалко. Вид у вас неважный. Работа с прошлым так утомительна?

– Есть немного… – Альберт пожал руку и даже нашел в себе силы дружелюбно улыбнуться, чтобы компенсировать злой блеск глаз. – А вы хорошо выглядите. Видимо, выздоровление Николаса идет и вам на пользу.

Управляющий явно смутился. Альберт пристально вглядывался в лица своих оппонентов и размышлял, что же он сказал такого, что вызвало смущение Филиппа. Но додумать мысль не дал Крушаль.

– Простите, Альберт, что я не говорил вам раньше… считал излишним, но, конечно, Филипп в курсе всего происходящего.

Альберт сначала изобразил соответствующее случаю недоумение, а потом пробормотал:

– В таком случае я мог бы попросить и вас, Филипп, о содействии.

– Все, что в моих силах.

– Если вы в курсе, то знаете, что завтрашний день очень важен и для меня, и для Николаса. С помощью рекомендаций, описанных в манускрипте, мы должны будем окончательно вернуться в свое время.

– Так, – посерьезнел управляющий.

– Но я волнуюсь, и мне бы хотелось знать программу этого ритуала, чтобы я морально подготовился. Как и месье Крушаль, вы наверняка имеете доступ к Николасу и сможете это выяснить. Я уже попросил месье Крушаля, но считаю не лишним продублировать просьбу.

Управляющий склонил голову в знак согласия, и остаток завтрака прошел в молчании. На агента Альберт не смотрел. Но знать ритуал было совершенно необходимо. Если прав был аббат, сказавший, что освободится только тот человек, который по окончании ритуала будет смотреть в зеркало, то план Альберта был таков: когда будут произнесены последние слова заклинания или будут выполнены какие-либо окончательные действия, следовало оттолкнуть Жана де Бертье от зеркала и самому встать на его место. Если этот Де Бертье силен, то сначала придется оглушить конкурента. Главное, чтобы понадобилось смотреть в зеркало по окончании ритуала, а не во время него. В этом случае необходимо было знать финальные слова, чтобы не начать действовать раньше времени. Конечно, трудно было рассчитывать на искренность этих людей, танцующих под дудку хозяина, но по крайней мере можно было бы выделить из их слов крупицы правды, а также разглядеть вранье.

После завтрака Альберт по обыкновению гулял, вспоминал Бланку и почему-то представлял себе весьма странные картины. Так, если все-таки не повезет, и он останется в прошлом, тогда надо найти эту девушку. Но вот что дальше? Денег нет, а есть только доспехи, конь и седло. Придется поступить наемником на службу какому-нибудь феодалу. Если истолковать слова аббата 'и демон потеряет связь со своим загробным миром' как то, что Альберт уже не сможет возвращаться в настоящее и подглядывать в книги, то изобретателем он вряд ли станет: не тот склад ума. И тут же пришла мысль, что проявляющиеся в человеке способности – это не результат особенностей строения мозга, а особенность души, нечто ментальное.

Но сдаваться рано, сначала надо сделать все возможное. Завтра в прошлом придется принимать решения очень быстро. Во второй половине дня он уже должен быть в Курсийоне, и тогда придется подключить все свои навыки и всю интуицию. О проделках Крушаля с Филиппом можно больше не думать, как и об исчезновении отшельника, который мог пролить свет на загадочных обитателей замка. Но дверь в спальню надо обязательно запереть на задвижку – на всякий случай.

Незаметно пролетел обед, на который Альберт не пошел, провалявшись с книгами у себя в башне, подошло время ужина, и, тщательно одевшись, историк вышел к столу все на той же круглой террасе, где по случаю жары накрывался и ужин.

Все словно сговорились выглядеть особенно, агент был в галстуке, управляющий надел какой-то необыкновенный голубой пиджак на белую рубашку, все чувствовали важность момента, но вслух говорили о чем угодно, только не о ритуале. Улучив момент, Альберт поинтересовался, удалось ли переговорить с Николасом и выполнить просьбу.

– Отчасти, – ответил Крушаль. – Сами понимаете, много говорить Николасу еще нельзя, к тому же все это достаточно сложно воспроизвести по телефону… И тем не менее суть такова… – тут вдруг лицо его перекосилось, он хлопнул себя по лбу и, нервно смеясь, сказал: – Старый дурак, я забыл самое главное. Ни в коем случае не ломитесь в ворота замка. Вам надо будет воспользоваться подземным ходом, идущим от основания холма. Все будет подготовлено, вас встретит Ришо и скажет, что делать.

– А это еще зачем? Разве Николас там не полноправный хозяин и не волен принимать гостей через ворота? – удивился Альберт новому повороту событий.

– Возможно, он не хочет, чтобы вас видела дворня, все-таки вы успели там примелькаться, пока Курсийон был оккупирован. Вы же английский капитан, друг мой… В общем, он лишь добавил, что вас ждет сюрприз. Но исполнить это указание надо в точности.

– А какое ему дело до дворни, если мы навсегда уйдем в настоящее?

– А вдруг не получится?

– Хорошо, – Альберт не стал больше спорить, хотя аргументов имел в запасе предостаточно. – Сюрприз так сюрприз. Но продолжайте про ритуал.

Крушаль подождал, пока Ивет наполнит красным вином бокалы и уйдет, и только после этого продолжил:

– Итак, что касается ритуала. Он будет проходить рядом с зеркалом. Скорее всего, в башне, где оно стоит, но может быть, и в другом помещении замка. В этом случае зеркало надо будет перенести.

– Не хватало еще зеркало разбить, – мрачно заметил Альберт, делая глоток вина. – Это будет двойное несчастье.

– Я не комментирую, я только передаю чужие слова, – салфеткой Крушаль вытер пот со лба. – Думаю, вы на месте разберетесь. Возвращаясь к ритуалу, замечу лишь, что рядом с зеркалом будет зачитано заклинание, возможно, что-то еще, – Крушаль неопределенно пощелкал пальцами. Николас не уточнил. Потом он встанет напротив зеркала и начнет в него вглядываться. Тут должно произойти возвращение его души в настоящее. Так говорится в манускрипте. Следом к зеркалу подойдете вы, тоже вглядитесь, и с вами произойдет то же самое.