Перекресток времен. Дилогия (СИ)

— А мы не от батарейки зажигать будем, а от аккумулятора, — уточнил Уваров. — Надо же учитывать сопротивление провода, да и расстояние до места взрыва.

Когда первый запал был готов, они вдвоем сели в УАЗ и выехали за пределы лагеря. Испытания прошли успешно. Как только зачищенные концы телефонного провода прикоснулись к клеймам автомобильного аккумулятора, нить накаливания, изготовленная из тонкой сеточной проволоки, загорелась, высыпанный из винтовочного патрона порох вспыхнул, разорвав на клочки картонную скрутку — «козью ножку», куда все это было помещено.

— Отлично! — воскликнул Уваров. — Вставим этот запал в запальную шашку и поместим ее в заряд из рабочих шашек. Взрывайся, гора, большая и маленькая!

Вернувшись в лагерь и снова собрав возле себя саперов, они стали готовиться к завтрашним взрывам.

Ночью Уварова пригласил к себе Климович.

Командир полка, одетый в шинель, сидел на ящиках возле полевого госпиталя. Рядом с ним находился профессор Левковский.

— Вот, Олег Васильевич! Уважаемый Павел Иванович рассказал мне о своей попытке попасть на странный остров в центре озера и показал то, что смог зарисовать, — сказал Климович после приветствия.

— Да, я слышал об этом от Максима, — отозвался Уваров. — Сам ломаю голову, что это может быть.

— Я вам говорю, что точно такие же надписи я видел раньше, еще во времена экспедиции в горы Тянь-Шаня, в одна тысяча девятом году, — возбужденно заговорил Левковский. — Все это звенья одной цепи! Все это создали одни и те же люди, жившие до нас!

— Или после нас, а может, вообще гуманоиды-инопланетяне, — перебил его Уваров. — В наше время эта тема очень популярна. Ставят над нашей планетой и живущими на ней людьми свои опыты, никого не спрашивая. Вот бы понять, где кнопка…

— Какая кнопка? — раздраженно спросил Климович. — Вы можете точнее выражаться, а то я ни бельмеса не понимаю в вашем техническом прогрессе.

— Это у нас такое выражение есть, образное. Оно означает, как узнать принцип работы того или иного процесса и как он запускается, — успокоил Климовича Уваров. — Судя по тому, что каждый из нас видел в момент переноса, это связано с энергией Земли и каким-то воздействием из космоса. Должна быть совокупность неких факторов или действий, происходящих в определенное время. Это как электрический заряд, как удар молнии. Что в принципе и было. Но как именно и когда, не знаю. Я не ученый, а военный. У меня другая задача. Эти вопросы больше подходят вам, Павел Иванович.

— Я все время ломаю над этим голову, но я один. Надо среди людей поискать кого-нибудь, кто имеет соответствующее образование и способности, — с огорчением сказал Левковский, затем увлеченно добавил: — Вы знаете, господа, я почему-то уверен, что пиктограммы на столбе и на плитах — это инструкция, объясняющая, как использовать это самое сооружение.

— Почему вы так решили, уважаемый профессор? — почти одновременно спросили Климович с Уваровым.

— Там много повторяющихся символов. Вот, пожалуйста, я даже зарисовал. — Левковский достал большую тетрадь, но затем спохватился: — Ах, старость, проклятый склероз… Сейчас же темно и ничего не видно! В общем, там даже изображено это сооружение, точь-в-точь. Показаны стрелками какие-то действия. Но какие именно и, как вы говорите, «где кнопка», я пока понять не могу. Меня очень сильно удивило, что когда мы с Максимом приближались к острову на лодке, то я отчетливо слышал странный гул, очень похожий на работу электрической подстанции, но нас не ударило током, а отбросило другой силой. Такое происходит, например, когда магниты хотят присоединить плюс к плюсу…

— Вас не ударило током потому, что вы были в резиновой лодке, — спокойно поправил его Уваров.

— Тогда скажите мне, батенька, почему не бьет в воде током рыбу и рыбаков? — парировал Левковский. — Нет! Здесь что-то другое, но что именно, ума не приложу!

— Это пока для нас не главный вопрос. Главное сейчас — это наше с вами выживание здесь, — успокоил спорщиков Климович. — Конечно, каждому хочется поскорее вернуться домой, в свое время. Но человек предполагает, а судьба располагает.

— У меня есть предложение по завтрашнему дню, — сказал Уваров. — Мы с Николаем считаем необходимым параллельно со строительством дороги произвести разведку с целью найти оптимальный маршрут для спуска. Если это возможно, конечно. Я уже наметил одну вершину, на которую можно подняться. Нужно завтра с утра послать туда группу с рацией. Также есть возможность поднять на плато мотоцикл для прокладки подходящего маршрута движения. С первой группой пойду я, подберу себе людей, бывавших в горах…

— И я с вами, — воскликнул Левковский. — И не смотрите на мой возраст. Я на таких высотах бывал, любого молодого за пояс заткну. Из вас из всех я больше всех провел в горах! Это без обсуждений!

Климович с Уваровым с улыбкой переглянулись.

— Павел Иванович, никто и не собирался с вами спорить, — успокоил его Алексей Аркадьевич. — Ваше здоровье в ваших руках. Если вы себя хорошо чувствуете, пожалуйста. А с мотоциклом — это идея хорошая. Одобряю. Кто пойдет во второй группе?

— Хочу поручить это Синякову. Он грамотный офицер, сумеет найти выход из нестандартной ситуации, да и мотоцикл знает. Кстати, это его идея была. Дадим ему радиста и вторую рацию. Радиостанция на бронетранспортере будет базовой. Я уже с Дулевичем этот вопрос обсуждал. Он все проверил, все работает. Запасные батареи на складе имеются, — доложил Уваров.

Хотя по возрасту он был старше Климовича, а по званию они были равны, но как-то так сложилось, что все в лагере, в том числе и современники Уварова, и офицеры-белогвардейцы, не сговариваясь, по общему молчаливому согласию, за лидера приняли именно Климовича. Было в нем что-то такое, чего не было у других. Олегу тоже нравился этот грамотный, рассудительный и мужественный офицер. Имея тяжелое ранение и контузию, Климович не переложил бремя ответственности на других, а все взял на себя. Благодаря именно его умению работать с людьми еще в том, сорок первом тяжелом военном году он сумел так организовать свой полк, что подчиненные полностью доверяли своему командиру и готовы были выполнить любой его приказ. Эта вера в командира сохранялась и сейчас.

День выдался тяжелый, и поэтому командир полка не стал собирать командиров на совещание: пускай люди немного отдохнут. Завтра снова трудный день, будет много работы.

Максим снова остался ночевать у артиллеристов.

— Ну что, Макс, будешь у меня вроде пополнения, а то в первом расчете людей поубивало, не хватает прислуги на орудие, — пошутил Григоров. — Старший сержант Левченко, зачислить Антоненко Максима на довольствие, наводчиком в первое орудие!

— Есть, товарищ лейтенант. Уже зачислил. Будет у нас наводчиком и по совместительству водителем автомобильного тягача. Пущай наши лошадки пока отдохнут, — на шутку Левченко ответил шуткой. — Ты уж не взыщи, брат, если мне под горячую руку попадешься из-за нерасторопности!

— Да я с детства по военным городкам и казармам, мне к дисциплине не привыкать, — также шутливо ответил Максим. Затем взял Андрея под руку и отвел в сторонку: — Я сегодня с Оксаной хотел познакомиться…

— Ну и как?

— Познакомился. Но не так, как хотел…

— Не понял?! Объясни!

— Отшила она меня, от ворот поворот дала. У нее кто-то другой, наверное, есть, — расстроенно произнес Макс.

— Да нет у нее никого! Мне Левченко сказал, они как-то с ней по душам разговорились. Одна она осталась. Родители или погибли, или пропали без вести. Это еще там, в нашем времени. А здесь у нее точно никого нет, — успокоил друга Андрей. — Если бы кто-то появился, я бы точно знал. Мне бы мои бойцы сразу доложили. Они все думают, что это у меня с ней отношения, а не у тебя.