Надежда умирает последней

Я запихал 4 стандартных натовских магазина калибром 5.56 в карманы, хотя ни одной винтовки на складе не было. Среди взятого, кроме защитных костюмов было: планшет с топографическими картами и компасом, три персональных медкомплекта, два взрывпакета с запалами, счетчик Гейгера, фильтры для защитных костюмов, армейские часы, кстати пришелся и забытый кем-то КПК.

Все это я сложил во вторую сумку.

Во мне проснулась жажда мести, я не мог простить им того предательства. Заминировав ящик со взрывчаткой и выставив время я подписал им всем смертный приговор. Это было действенней всех судов мира. Никаких адвокатов, никаких присяжных, только обвинитель! Я быстро выскочил в коридор и побежал к выходу. Выскочив в полузатопленный жилой отсек я поставил свои сумки на освободившуюся лежанку.

Обернувшись я увидал разгневанного солдата.

— Kuradi raisk!(Черт возьми!) Потщему ты так толго! Што это за сумки? Я уже хотел потнимать тревогу!

— А чё не поднял? Ааа вторую половину получить хотел? Ну так получи! С блаженной улыбкой на лице я вытащил из-за пояса кортик и ударил солдата в горло. Он попытался снять с плеча автомат, но я нанес еще удар в грудь и навалился на него массой. Мы повалились в воду, он оказался под водой. Некоторое время он дергался но все меньше и меньше. Наконец я поднялся на ноги и увидел, что на меня смотрят люди. Через секунду раздались одобрительные выкрики. Сняв с плеча убитого винтовку я обратился к окружающим:

У вас есть 5 минут на сборы! Мы уходим! Через два часа здесь ничего не останется. Сперва иду я, через 10 минут за мной идете вы все!

Недоумевающие люди быстро начали одеваться я же взяв сумки подошел к Свете.

— Так. Собираем жрачку и сваливаем!

— Что ты натворил!?! Зачем ты его убил?!?

— Ну тебя наверное больше обрадовало, если бы он убил меня? Мы спасены. Я знаю куда идти, у меня есть костюмы защиты! Пошли.

Вытряхнув из своего рюкзака уже никому не нужные конспекты, я запихал туда 3 пакета с провизией и отдал свой рюкзак Светлане. Сам же я схватил обе сумки с костюмами и другими припасами я пошагал в сторону коридора ведущего к поверхности. За мной спешила моя спутница. Добравшись до шлюза ведущего к поверхности, я съел 3 таблетки RAD-X и заставил съесть Свету. Мы облачились в защитные костюмы и только тогда я заметил, что шлюз никак отсюда не открыть, наверное это можно было сделать только с центрального пульта, но пути назад не было. Заложив взрыв-пакеты в места запоров и отбежав на некоторое расстояние я подорвал их. Тряхнуло весь комплекс, но дверь осталась там, где стояла. Но направленный взрыв сделал свое дело — образовалось небольшая дыра в которую все же можно было пролезть. На поверхности нашему взору предстала картина, которую было тяжело описать. От величественного и красивого здания торгового центра осталась только часть стены да угол. Повсюду валялись обгоревшие, похожие на мумии тела, лица которых искажала гримаса ужаса и боли. Выбравшись наверх, на улицу мы поняли, что от города ничего не осталось. Практически невозможно было даже узнать место. Небо было коричневым, несмотря на то, что была ночь.

Везде были пожары, все вокруг горело. Я не ожидал увидеть живых людей, но тем не менее были и такие. У всех у них не было лиц в прямом смысле этого слова. Не было носа, губ. Не было кожи, у многих видны внутренние органы. И они тем не менее еще живы. У нас не было времени на осмотр всей ужасающей картины. В одной руке я держал сумку, а в другой сжимал руку Светы.

— Бежим!

— Куда бежать, скажи мне? Зачем мы ушли? Пусти, пусти меня назад в убежище! Из за защитного костюма я не видел ее лица, но слышал, что она плачет и у нее истерика.

— Я знаю, где настоящее убежище! Где мы будем в безопасности! Нам нужна машина.

В округе не было ни то, что ни одной целой машины, дома целого не было. Мы стали продвигаться к окраине города. Спустя некоторое время мы почувствовали, что земля вздрогнула, и пошел гул мы обернулись и увидели как огромная часть стены с углом рухнула, накрыв собой шлюз и вход в убежище.

— Зачем! Зачем ты это сделал? Что это тебе дало? Ты убил их!

— Не знаю зачем. Они хотели убить нас. А я убил их. Кесарю кесарево. Они хотели нам смерти, а получили свою.

Чем ближе к окраинам мы продвигались тем меньше разрушений было. Увидев первую целую машину на обочине я задумался. Как же я ее заведу? Пришлось пока оставаться ни с чем и двигаться дальше. Наконец я увидел микроавтобус крайслер с открытой дверью. Я залез внутрь и стал его осматривать. Под педалями я нашел ключи! Удача была на нашей стороне. Я вставил ключи, повернул зажигание и услышал ровный звук мотора. Я закричал от восторга, а моя подруга захлопала в ладоши и запрыгала. Открыв багажник, я закинул туда сумку с припасами и винтовку.

Я опустил задние сидения освободив кучу пространства, так что можно было даже лечь.

— Ложись спать, Светка, а я пока покатаюсь.

Странно, что никто не угнал эту машину раньше нас. Видимо кто-то всевышний хранил нас. Все складывалось на редкость удачно. Дорога была завалена хламом и трупами, но машину я не жалел. Топлива было мало, но я видел канистру с бензином в машине так, что я знал, что мы сможем доехать. Выехав за город, я увидел выжженные поля.

Только сухие высохшие деревья. Никаких животных никаких других растений. Все было мертво. Вдруг я увидел колонну боевой техники я узнал российские танки Т-90, БТР-80, и грузовики УРАЛ. Несколько машин было перевернуто и сожжено. Вокруг них были люди. Один из них вышел на обочину и жестами приказал мне остановиться, я же наоборот прибавил ходу и на полном ходу пронесся мимо. Через несколько секунд я услышал глухие выстрелы, но мы были уже слишком далеко. Становилось все светлее, но небо было по прежнему темно-коричневым. Свет еле-еле пробивался через эту пелену. Начиналась ядерная зима. От взрывов вся пыль с земли поднималась в воздух и не пропускала солнечные лучи. Вследствие этого температура должна будет упасть, но пока было жарко и очень душно — я по-прежнему находился в защитном костюме. Я остановил машину. Мне становилось очень плохо.

— Что с тобой? Спросила Света

— У меня раскалывается голова. Меня тошнит. И я отхаркиваюсь кровью. У меня похоже сильное облучение.

— Странно, я ничего такого не чувствую. Ты знаешь, а у меня родители жили в Чернобыле и мой отец был ликвидатором. У него было облучение около 200 этих… Ну, рентген. И через год родилась я. Что удивительно абсолютно здоровая.

— Кроме того, у тебя похоже иммунитет к радиации. Смотри, у нас с тобой счетчик Гейгера показал по 320 рентген. Это тяжелое облучение, а у тебя нет никакой реакции.

Я снял защитный скафандр с головы и быстро съел еще три капсулы RAD-X. Одев обратно защиту, мы продолжили путь. Перед самой границей мы увидели КПП. Я не знал как к нам отнесутся пограничники, они запросто могут нас просто так расстрелять. Неизвестно какой у них приказ и что у них на уме. Солдат на КПП приказал остановиться, но я не подчинился вновь. Мы уже почти проскочили его, как вновь раздалась очередь. Пули просвистели совсем рядом, я слышал звон от пробивания корпуса машины, и тихий вскрик рядом с собой.

— Светка, ты что ранена, что ли?

Ответом были лишь тяжелые стоны.

— Не молчи, куда ранена? Сейчас, погоди минуту я тебя перевяжу, все будет в порядке! Держись, борись!

Мне нужно было отъехать от границы как можно дальше. Проехав около полутора километров и оказавшись в недосягаемости для оружия я остановил машину. Я оттащил Свету назад, весь ее костюм был измазан кровью. Сняв с нее защитный шлем я увидел ее бледное лицо. Достав кортик я разрезал костюм и увидел два ранения — оба навылет и оба задели легкое. Она хрипела и пыталась, что-то сказать, но я не мог понять ни слова. Я подоткнул бинты, что бы остановить кровь. Я это сделал, но я не мог ничего поделать с тем, что она задыхалась. Ее взгляд бегал, и он вдруг остановился на мне. Я понял, что уже ничего нельзя сделать. Она потеряла сознание и медленно умерла прямо на моих руках. От осознания своего бессилия и приступа ярости, на себя, на весь мир я бил кортиком по сидению. Бил и кричал.