Воин Яровита (СИ)

— Тогда говори сам. Чего вы хотите?

— Ты и твои воины сдаетесь в плен. Мы получаем с вас выкуп и забираем твою казну. Все, что мы возьмем в городе, наше. Людей понапрасну убивать не станем. Кто сможет откупиться, того отпустим, а остальных в колодки забьем. Леддечепинг после нашего ухода сожжем. Таково наше слово.

— Нет! — воскликнул ярл. — Мы не примем этого!

— Подумай хорошенько, ярл Кнуд, который может стать королем Кнудом Пятым. Подумай и посоветуйся с близкими людьми. Что лучше, временный плен и жизнь, или же гибель, не только твоя и воинов, но и женщин с детьми, которые прячутся в твоем замке.

Ярл нахмурился, сам не заметил, как прокусил нижнюю губу, и покинул стену. Его оруженосец остался на месте. Ну, а мы пока решили посовещаться.

— Может, немного уступить ему? — кивнув в сторону ворот, спросил меня Громобой, который, как и большинство приморских жителей, более-менее понимал язык своих соседей и заклятых врагов.

— Нет, — я покачал головой. — Леддечепинг необходимо уничтожить, слишком близко он от наших владений.

— А жители тебе на что?

— Каждый горожанин будущий враг. Это кузнецы, которые скуют викингам оружие. Корабелы, которые построят им новые корабли. Кожевенники, которые пошьют воинам одежду. Ну и так далее. Нет уж, за спиной их оставлять не надо. Шушеру мелкую можно по окрестностям разогнать, а вот мастеров необходимо вывезти и продать в рабство. Любек недалеко, так что пошлем приглашение тамошним торгашам, и они всех купят, как недавно ляхов из армии князя-кесаря выкупили.

— По мне так лучше данов в Скирингсалл норгам продать.

— Это не суть важно. Главное, чтобы в ближайшие годы здесь не было опоры для врага. Лунда уже нет. Теперь Леддечепинг погибнет. И после этого все. Крупных датских городов в Скандии нет, а замки пустяк, за лето они падут, точно так же как и остров Борнхольм.

— В таком случае надо бы и Кнуду голову срубить. Зачем нам такой враг, который в будущем может стать королем?

— Здесь расклад иной. Скорее всего, Кнуд станет государем, но он будет очень бедным правителем разоренной страны, который побывал в плену, а это удар по авторитету. Ну, а если его сейчас убрать, то германцы поставят в Дании своего короля, кого-нибудь из дальних родственников семьи Эстридсен, а нам, венедам, это не нужно. Пусть лучше слабый Кнуд, который со Свеном вечно на ножах, на троне сидит, чем преданный германскому королю сакс или шваб.

— Ладно, посмотрим. Но, в общем-то, ты прав, Вадим.

Вартислав, который в разговоре не участвовал, на наши слова только молча кивал. Мы еще немного подождали, и вскоре появился ярл. Магнуссон был хмурым, словно ненастная зимняя туча и, судя по его эмоциям, был готов к сдаче.

И снова я не ошибся. Когда возникает выбор между жизнью и смертью, человек, почти всегда, выбирает вариант номер раз, особенно если рядом близкие и дорогие ему люди.

Впрочем, Кнуд выдвинул ряд непременных условий. Мы выпускаем из города его семью, а так же родню наиболее богатых горожан и хирдманов дружины. Они уходят в сторону Лунда, и только после этого воины складывают оружие. Это было приемлемо, и спустя час, когда около ста пятидесяти некомбатантов покинули Леддечепинг, хирдманы и ярл были разоружены и заперты в общей казарме.

За военными действиями день пролетел совершенно незаметно. Наступил вечер, и летнее солнце опускалось в море. Я поднялся на наблюдательную вышку во дворе замка и оглядел город. Леддечепинг был не очень велик, но чрезвычайно богат, и это привлекло к нему наше внимание. Теперь это трофей, который будет разграблен и уничтожен. Возможно, со временем, здесь построят новый город с совершенно другим названием, а сейчас начинается грабеж.

Бодричи и потерявшие во время штурма всего пять человек убитыми ватажники, под командой полусотника Ильи Горобца и волхва Орея Рядко, взламывают двери кирхи. Из складов выносятся товары: железо и соль, ткани и кожи, мука и масло, парусина и клей, смола и новгородское стекло, моржовые клыки и меха, бочки с китовой ворванью, а так же дорогое оружие, которое жадные купчины пожалели выдать защитникам города. В ремесленном конце Леддечепинга суетятся местные мастера, у которых изымают весь рабочий инструмент. В домах купцов идет обыск, а жилищами простолюдинов воины займутся завтра. Все по плану.

"Эх! — разглядывая город, мысленно посетовал я. — Жаль кораблей мало. Очень жаль. Придется забирать только самое ценное добро и наиболее состоятельных пленников, которых надо перевезти в Рарог за несколько рейсов. Ну, ничего, справимся, а там, глядишь, появятся у меня новые мореходы и дополнительные корабли, и заживу я хорошо, весело и правильно, до тех пор, пока снова в поход не сорвусь".

— Вадим! — меня окликнули, и я посмотрел вниз, где во дворе стоял Вартислав Никлотинг.

— Что случилось!? — отозвался я.

— Спускайся! Там Громобой выкуп за ярла и городских купцов считает, и что-то у него не сходится!

— Хорошо! Иду!

Все верно, без ведовских способностей выкуп за пленников правильно сосчитать сложно, так что придется заняться этим делом лично. Левая ладонь легла на рукоять Змиулана, и мне в который уже раз показалось, что клинок живой, и он недоволен тем, что сегодня не убил ни одного человека. Бывает. А вот жалеть не о чем, ибо битв впереди много, а значит, крови прольется столько, что не один бочонок наполнить можно.

Глава 17

Зеландия. 6651 С.М.З.Х.

Я посмотрел на своего противника, светловолосого и коренастого молодого воина с добродушным лицом, которое было усеяно множеством веснушек. Он был одет в прошитую стальной проволокой легкую кожаную броню, на левом плече которой имелась красная полоса, отличительный знак отряда. И в его руках находился превосходный рыцарский меч, который, наверняка, не так давно принадлежал какому-то западному аристократу или знатному датскому ярлу. Звали этого бойца Поято Ратмирович, и я должен был его победить. Не проблема. Сделаю. Однако поединок между мной и Поято необычный. Я должен показать свое мастерство и превосходство над противником, но в то же самое время не покалечить его и не унизить. Это важно, а потому я не тороплюсь, хотя рисунок схватки в голове сложился, и все можно было решить в два-три быстрых наработанных удара.

Вытянув вперед клинок, я поманил Поято на себя. После чего на чистом прусском языке произнес:

— Вперед, воин. Ты хотел схватки, и ты ее получишь.

Ратмирович, молодой и неукротимый сотник из войска военного вождя Пиктайта, усмехнулся и, словно кошка, мягко и красиво, слегка раскачиваясь вправо-влево, пошел на меня. Шаги воина были стремительны, а ноги в ладных сапожках с твердым носком крепко держали его на земле. Одно движение Поято перетекало в другое. Он, явно, работал на публику и старался показать себя во всей красе. Все это делалось как-то привычно, и я понимал, что не зря его нахваливали. Боец он, в самом деле, весьма серьезный, а иначе и быть не может. Ведь его отец носит титул "ратмир", ибо это не только одно из славянских имен, но и обозначение страги (верховного жреца и учителя) боевого языческого культа. В случае с Поято вариант номер два — его батюшка главный волхв Перкуно в Помезанской земле, который с детства готовил своих многочисленных отпрысков к войне. Так что если бы у Поято имелись способности к ведовству, хотя бы минимальные, то быть бы ему витязем Перкуно-Перуна или волхвом. Однако их нет, и потому он обычный воин, хотя и сотник. Впрочем, как я уже отметил, рубака он сильный и расслабляться мне не стоит. За мной сила богов и Змиулан, а за ним, несмотря на молодость, немалый опыт и десятки поверженных врагов, а значит, мы почти равны.

Расстояние между мной и Поято сократилось до двух метров, и он остановился. Глаза в глаза. Мы смотрим один на другого и когда воин, эмоции которого для меня недоступны, выдает свои намерения еле заметным прищуром, я делаю шаг ему навстречу. Практически одновременно мы скользим навстречу противнику. Движения стремительны и наши мечи сплетаются во встречных диагональных ударах. Звон стали разносится над небольшим ристалищем, вокруг которого стоят зрители: пруссы, бодричи, варяги и мои ватажники; и они встречают начало боя бодрым ревом сильных мужских глоток.