Не-Русь (СИ)

За что же его так?

Андрей хоронит своего последнего сына. Но сам-то он не умер! А бьют-то в него. И тогда…

По дьявольскому ли? От кого он «узнал»? Почему счёл эту новость — достоверной? Почему уверенно утверждал: «Сегодня его казнил, а завтра — нас». Почему два десятка взрослых разумных мужчин, которым он проповедовал, приняли это утверждение за истину? Что за аргумент — очевидный, неумирущий — приводился для обоснования неизбежности: «а завтра — нас»?

Напомню: речь идёт о мужчинах клана Кучковичей. Самостоятельных, образованных, бывалых… Которые более четверти века «плечом к плечу» с Боголюбским. Которые бывали вместе с ним во всех его походах и делах. И когда ему рубили на голове шлем на Рутце под Киевом, и когда он, бросив союзников, вдруг, малым конным отрядом, атаковал превосходящего противника под Владимиром-Волынским. И когда под Луцком брони у него на животе и лука седла под ним были пробиты пикой вражеского пехотинца.

И когда, предав отца и украв святыни, он убежал из Вышгорода, именно они — Кучковичи — поддержали это решение.

Они были многократно проверены в деле. А Андрей — подозрителен и умеет устраивать проверки. Они уже давно сказали друг другу все гадости, которые только могут сказать друг другу сгоряча мужчины, оказавшиеся в одной… заднице.

Они отнюдь не демонстрировали того глупого боярского гонора, того «не по ндраву», из-за которого князь гнул Ростовские и Суздальские боярские роды. Боголюбский не просто знал Кучковичей в лицо — он был с ними четверть века.

Вопрос: как должно звучать то, из-за чего вдруг весь род, несколько десятков человек, подпадают под: «а завтра — нас»?

Среди толпы заговорщиков есть странный персонаж: «Анбал, яс родом, ключник».

Исследователи довольно дружно связывают этого человека со второй женой Боголюбского — «ясыней». После смерти Андрея его брат Михаил казнит её.

Смертная казнь Великой Княгини… это… ну, даже не знаю… совершенно уникальное явление. Да, княгинь заточали в монастыри, да, их душили и травили. Но — публичная казнь… Мария Тюдор? Мария-Антуанетта? Нет. Не похоже — тут казнят не действующую, не свергнутую, а уже утратившую власть, бывшую(!) государыню. Вдову.

Аналогов — не знаю.

Кажется очевидным, что между Кучковичами — роднёй, «партией» первой жены, и ясом-ключником — представителем «партии» второй жены, должна быть вражда. Более того, смерть Боголюбского явно вредна его второй жене — она из правящей, полноправной Великой(!) княгини превращается во вдову. Одно дело — государыня. Другое — родственница-вдовица, «там за печкой». Ей-то это зачем? Её людям это зачем?

Какая угроза должна была исходить от Боголюбского, точнее — быть приписываемой ему, потому что сам он, похоже, об этом страхе не знал, дополнительных мер предосторожности — не предпринял? Угроза столь явная, очевидная, смертельная для обеих групп, чтобы эти две партии объединились?

Софья Кучковна родила трёх сыновей и дочку, «ясыня» — сына Юрия. Если на исповеди Софья сказала, что её дети не от Андрея, обосновала свой «грех» неспособностью мужа к «продолжению рода», то и вторая жена…

Кто донёс эту «тайну исповеди» до «кучковичей» и «яссов»? Кто устроил «народное возмущение» во Владимире, приведшее к убийству княжича Глеба? Кто, уже после убийства Боголюбского, поднял на погром и грабёж Боголюбова, на мастеров и слуг Андрея — крестьян из окружающих сёл? Причём «действия возмущённых народных масс» не имели под собой серьёзных оснований и сразу прекратились, стоило пройтись крестным ходом.

Ещё. Вот они чего-то испугались. Вот они решились убить государя. Но… они заговорщики, а не идиоты! Неужели никто в этой толпе взрослых разумных мужчин не задал вопрос:

— А что потом?

Кучковичи — крупные земельные феодалы. Вотчина — не монетка, за щёку не закинешь, тишком не унесёшь. Стандарт из российских школьных сочинений: «И хрен меня найдут» — здесь не работает. Земля — не чемодан с баксами, в багаж не сдашь.

В русской традиции убийство князя однозначно означает смерть. И исполнителю, и организатору. Святополк Окаянный — архетип в русской культуре. Неважно, что там было на самом деле, Святополк ли виновен в гибели братьев или его более удачливый соперник — Ярослав Мудрый. Есть типаж, символ:

Сдох в безвестности на чужбине. Это — базовое, фундаментальное, «всем известное» завершение пути изменника. Сходно заканчивают свои жизненные пути Мазепа, Петлюра, Бандера…

То, что кому-то помогли «закончить» — несущественно. Народной молве милее «вариант Иуды» — «пошёл и с тоски повесился на осине».

То, что на чужбине можно только с тоски повеситься — элемент русского мировоззрения. Не только русского — я уже цитировал финскую «Калевалу»:

История Святополка Окаянного — у всех на слуху. Это куда более активный элемент информационного багажа русских людей 12 века, чем, например, «В лесу родилась ёлочка…» в веке 21.

«О, горе вам, бесчестные, зачем уподобились вы Горясеру?» — Горясер, убийца святого князя Глеба, нанявший княжеского повара, который и зарезал парня, куда более популярен в «Святой Руси», чем в Демократической России — Анджелина Джоли. Не за губы, конечно. Просто каждый — грамотный или не очень — человек знает историю Святополка Окаянного. Со всеми персонажами, поворотами сюжета, репликами…

Это — одно из принципиальных отличий «Святой Руси» от Демократической России. Попандопулы этого не понимают, а наблюдателю — по глазам бьёт. Окаянный был полтора-два века назад. А теперь вспомните из две тысячи…надцатого года, например — что такое дело «первомартовцев»? Кому доводилась внучатой племянницей Софочка Перовская? Что спросил государь у Каракозова? Кто такой — Якушкин и почему он с ножиком?

Временная дистанция — сходная. Но здесь знают, какие украшения носил любимый слуга князя Бориса и что хорошенького сказал повар напоследок князю Глебу. Не важно — было или не было. Важно: общая для всех образованных людей всей Руси целостная система символов, типов, ассоциаций.

И что? Кучковичи выбрали себе вот такое будущее? Как у Окаянного и его людей? Скорая смерть, на чужбине, от тоски? С последующим вечным горением в преисподней? Зачем?! Куда проще, чище и безопаснее ухватить ларец с цацками и сбежать хоть в тот же Смоленск. Конечно, вотчина пропадёт, но душа не замарается и телу риска не будет.

И, кстати, великое множество русских, литовских, польских… князей, бояр, татарских мурз именно так и будут делать в ближайшие столетия, убегая с прихваченным майном под соседнего государя.

Есть лишь одна ситуация, когда вотчинники могут пойти на убийство государя — если у них есть гарантия, что новый государь не будет их репрессировать. Как было с убийцами императора Павла.

Повторю: государями на «Святой Руси» могут быть только Рюриковичи.

Кто из Рюриковичей гарантировал заговорщикам безнаказанность? Кто принял на себя роль Святополка Окаянного и сумел убедить Кучковичей, что «в этот раз — всё получится!»?

Для того, чтобы превзойти «национальный символ» измены, предательства, братоубийства, человек должен обладать столь выдающимися свойствами личности, что, просто в силу своего «размера», и сам должен стать символом. Кто?

«Драгоценность Руси», Мстислав Храбрый. Святой, благоверный… «Не было такой земли в России, — говорит летописец, — которая не хотела бы ему повиноваться, и где бы о нем не плакали». Это — потом, после его смерти. А пока просто «псих бешеный». Молодой, в момент смерти Боголюбского около 20 лет, привычный «от юности не бояться никого, кроме Бога единого». Но уже с репутацией, с харизмой.