Таинственный монах

И мне прекрасно было известно, что с казавшейся невыполнимой задачей он справился. Я даже видел его, но не остановил. На секунду показалось, что он идет в здание ФСБ. Будь оно неладное — забыл, а ведь знал, что Игорь совершил скачек в будущее, чтобы проверить, получилось ли у него.

В тот день я выбрался из служебного автомобиля за несколько метров до Лубянки. Решил прогуляться пешочком и обдумать сложившуюся ситуацию. Я никак не мог забыть тот сон, в котором руководил разведывательным отделом НКВД или, бог его знает, как то подразделение называлось. Медленно брел по улице, представляя, каким бы была столица, если бы к власти в тридцатых годах пришел не Сталин, а скажем Троцкий? Или допустим, что было с Москвой, если бы в декабре сорок первого наши войска не остановили гитлеровские войска на самых подступах? Последний вопрос меня волновал больше всего. Несколько недель назад мне приснился еще один сон. Такой же непонятный и таинственный, как и тот, что был в прошлый раз. Я никогда не мог представить себя руководителем подполья. Кто-то из вас скажет, что в этом такого удивительного? Любому человеку может присниться сон о Великой Отечественной Войне, о партизанском движении или об подполье, скажем в городе Варшава. Любому, но только не мне и не в этот раз. Мне приснилась Москва двадцать первого века, находящаяся вот уже более семидесяти лет под властью не любимых мной фашистов. Я ни как не мог (во сне) простить им смерть моего отца, погибшего в начале девяностых, когда он руководитель одного из партизанских отрядов был, вздернут на Лобном месте с табличкой "Партизанен".

Во сне я прекрасно помнил, кем были мой дед и отец. Знал, что в двадцать седьмом году мой прадед принимал участие в захвате одного из монастырей, что было затоплено, как раз перед войной. Помнил, как отец привел меня в отряд, после того, как на одном из заданий погибла моя мать. Я лишь не ведал, что будет со мной дальше и отчетливо запомнил тот момент из сна, когда мне доложили, что погиб наш разведчик, прибывший в Москву из Красноярска.

В тот день я шел по улице, анализируя оба сна. Мне хотелось понять, что это такое? Грезы или параллельная вселенная, в которой одна из ипостасей человека существует. А может то, что я сейчас брел медленно по осенней улице, в черном пальто и есть на самом деле сон?

Остановился, не дойдя несколько метров, чтобы перевести дыхание, отогнать все мысли, что сейчас мешали сосредоточиться на предстоящей работе. Мое внимание привлек человек в военной шинели, фасон которых вышел из моды лет пятьдесят назад. В нем я признал Ермилова, хотел было окликнуть, но передумал. Паренек наверно устал. Сколько ему лет пришлось провести в Петровской эпохе, пока удалось поймать человека решившего подменить Петра? Год, два, три? А может все десять? Сейчас Игорь, скорее всего, был не в духе, и злился на меня за столь тяжелое поручение. Мне даже показалось, что он слегка посидел. Дождался, когда Ермилов войдет в здание и только после этого направился на КПП. Показал документы и поинтересовался, кто прошел только что до меня. Получив утвердительный ответ, направился в кабинет. Уже в приемной попросил адъютанта доложить, если придет Ермилов. Но тот, ни через час, и через два ко мне не явился. Спустившись на КПП, полюбопытствовал у охранника, не выходил ли из здания мой сотрудник.

— Ни как нет, — отчеканил служивый.

Позже у себя в кабинете я долго ругал себя.

— Старый дурак, — кричал я на весь кабинет, отчего адъютант из любопытства заглянул ко мне. — Что же ты старый дурак наделал?!

Нужно было нагнать Игоря, остановить. Я ведь знал. Но случившегося уже было не изменить. В одном я тогда был уверен, что с задачей с двумя неизвестными Игорек справился. Вот только зачем, для чего он вновь отправился в прошлое? Об этом даже книжка молчала. Я выгнул ее из сейфа. И пока не прочитал с корки до корки не ушел домой. Адъютант несколько раз заглядывал в кабинет, интересовался, не нужно ли чего. Только раз попросил его налить мне чаю.

Видели вы бы глаза моего помощника, когда ставя на стол стакан в подстаканнике с терпким английским чаем, тот обратил внимание на маленький блокнот.

— Любопытный блокнот, — проговорил он, опуская два куска сахара в бокал, — точно такие же продаются в киоске через дорогу. Только этот выглядит уж больно древне. Словно лет ему около ста.

— Девяносто, — произнес я, пододвигая к себе поднос. — Ступай. Если, что я тебя вызову.

Адъютант ушел. Никогда я не задумывался над тем, когда был выпущен этот блокнот. Считал его вещичкой древней. Автор его запросто мог купить книжку в начале двадцатых годов, но теперь я в этом сомневался. Никогда не смотрел, кем она была выпущена и когда, теперь вот сделал и был потрясен.

Я вызвал адъютанта и попросил того сбегать в киоск, если конечно тот не закрыт и купить точно такую. Вернулся он через несколько минут. Положил передо мной на стол похожий блокнот. Я взял в руки и долго разглядывал. Похожи, как близнецы. Выругался. Теперь мне было известно, кем являлся тот странный монах, что как казалось моему прадеду, проклял его.

Нужно было выручать сотрудника, но для начала уже мне пришлось решать задачу с двумя неизвестными.

Первое: кого послать на спасение? Второе: как это сделать?

А главное решить в какой момент истории?

Глава 4. Задача с двумя неизвестными

В комнате полутьма, на окнах плотные шторы. За столом Геннадий Заварзин. Перед ним бутылка, какого-то мутного напитка, и пачка. Он смотрел удивленно на Ермилова, словно перед ним сейчас стояло приведение.

— Мне доложили, что вас убили, товарищ Ермилов, — проговорил "полковник". — А вы оказывается с двойником прибыли из Красноярска.

То, что это не "двойник", а он сам из этой реальности, Игорю объяснять не хотелось. Да и как это сделать. Ну, не поверит Заварзин в его слова и, не дай бог, еще за человека местных спецслужб примет. Он уже расспросил у человека, что доставил сюда о ситуации в городе. Ведь подпольщик, так или иначе, должен был выложить информацию.

— Я вас из-под самого носа сотрудников Гестапо вытащи, — проговорил он, уже подходя к дому, — а, вы, как ни в чем не бывало, разъезжали по столице, на американском автомобиле.

Ермилов припомнил, как катался по Москве на своей машине. Как подъезжал к Кремлю и долго вглядывался, пытаясь разглядеть красные звезды. Но вместо них разглядел лишь свастику. Сначала он предположил, что покушение у него не получилось, но потом, когда проезжая мимо здания городской думы, там, где в его реальности стоял памятник Юрию Долгорукому, основателю Москвы, а до этого был генерал Скобелев, теперь красовался немецкий полководец. На стенах домов, окружавших площадь, висели красные полотнища со свастикой.

Игорь так и не заметил, как за ним увязался хвост. Хотя правильнее сказать два хвоста. Один, как потом выяснилось, организовала тайная государственная полиция, а второй — подпольщики. Именно они умудрились перехватить его раньше гестаповцев. В тот момент Ермилов выбрался из автомобиля и направился к мемориалу, что расположился на поклонной горе, там, где в его реальности был Парк Победы. Здесь, то же самое, только одно отличие был он посвящен не победе русского оружия над фашисткой Германией, а как раз наоборот.

Огромные фигуры немецких солдат, явно выполненные не Зурабом Церетели. Впервые в своей жизни Игорь пожалел, что не этот замечательный скульптор их сотворил. Прогулялся до огромной полусферы, где были выгравированы имена германских военнослужащих, павших под Москвой. Минуты три стоял и читал готические надписи, пока его не окликнули.

Ну, а дальше все было само собой, как в кино. На вопрос:

— Это вы продаете славянский шкаф?

Игорь ответил автоматически. В свое время он несколько раз пересматривал старый добрый фильм "Подвиг разведчика".