В небе только девушки! И...я (СИ)

На этом приключения 'Яппи' не закончились! Летом тот 'старпёр', который вручал мне 'крест' и подарил 'Лайтнинг', решил посетить нашу дивизию, и ГПУ ему не отказало. Хорошо, что за два часа до прилета американского 'гостя' об этом стало известно в дивизии. Пришлось срочно перебазировать 'метлы', а полк 'Пе-2' и так здесь стоял. Еле — еле успели выдернуть индикатор РЛС из приборной доски 'Лайтнинга', и поставить туда шторку. Но радиолокационный прицел было не снять. Благо, что он без индикатора работать не мог. Захват — замер производился кнопкой на самом индикаторе левой рукой. 'Даритель' оказался командующим авиацией в Европе генерал — лейтенантом авиации Арнольдом. В отличие от большинства наших командующих, среди которых половину составляли кавалеристы, этот гад был летчиком. Причем, очень даже неплохим. И большим знатоком авиации. Поэтому, после расшаркиваний, он пошел посмотреть: в каком состоянии находится его подарок. Подошел, и 'припух'! Вместо самолета 41–го выпуска, стояла совершенно другая машина. Испытания ламинарного крыла в Америке только начались, и генерал уже видел 'меч — рыбу'. А ширина крыла очень бросается в глаза, особенно, опытному летчику. Пробормотав что‑то вроде: 'Ни хрена себе, вот это буллшитс!', полез в кабину. Его взгляд уперся в шторку и в отсутствие разметки на стекле коллиматора. На 'кобрах' и остальных машинах по Ленд — лизу, по требованиям НИИ ВВС, устанавливали стекло с нанесенной прицельной сеткой. А прицелы машин с вычислителями имели только смещаемую центральную точку. (Любители 'Ил-2' могут видеть такие прицелы на 'игрушечных' 'Харрикейнах'. Но, там вычислитель снят, центральная точка неподвижна и прицел откровенно неудобный. Во время войны, этот коллиматор заменяли на отградуированный.) Он, из кабины, уставился на меня:

— А что стоит под этой шторкой, и зачем переставили приборы?

— Наша дивизия является филиалом НИИ ВВС. Привозили какой‑то прибор и новую приборную доску, что‑то не получилось, прибор сняли, а доска так и осталась. Под шторкой — аварийный паек крепится.

Я залез на крыло, заглянул в кабину, отстегнул крепление и показал, что там лежит НЗ. Было наивно даже предполагать, что он мне поверил, но я мило улыбался и изображал настоящую, полновесную, 'блондинку'. Единственное, что портило картину, так это две звезды Героя, одна Соц. Труда и две 'Сталинки', которые меня ЗАСТАВИЛИ надеть генералы от ГПУ! Идиоты! Зато, именно это обстоятельство оградило меня от нападок со стороны НКВД. Весь гнев 'кровавого ГБ' оказался направленным на них.

В общем, в середине 43–го года секрет полишинеля был раскрыт. Арнольд сообщил, что все Пе-2 в 223–й дивизии имеют ламинарное крыло, а в 'Пе-3ВИР' его не пустили. У 'Р-38' снята часть вооружения, и под ним находится, закрашенный обычной краской, пластик. Скорее всего, там находится антенна радиолокатора, имеющая вдвое — втрое меньший размер, чем антенны локатора AN/APS-4, которые только начали испытываться. Насчет краски генерал Арнольд круто ошибался. Мы с ней столько намучились! Но, облегчать его страдания не входило в наши обязанности. РЛС американского и английского производства в СССР не поставлялись, несмотря на то обстоятельство, что незаконно использовался патент СССР 1940 года. Вычислители — тоже. Плюс, Арнольд особо подчеркнул, что РЛС установлена на одноместном истребителе. На всех иностранных машинах существовал оператор РЛС.

После его отъезда мы с Копцевым, начальником 'СМЕРШ' дивизии, написали 'телегу' на ГПУ, которое не смогло отказать в посещении 'режимной' части представителям союзников. Раскову сняли с должности, так как в ее отчетах в ГПУ был в красках изображен 'подвиг капитана Покрышкина, сбившего на самолете 'Р-38' высотный истребитель — перехватчик FW190В (С)', и эта статья прошла по центральным газетам. Арнольд вспомнил, каким образом у СССР оказался этот самолет, и, при очередном визите, сумел получить разрешение на посещение дивизии. Дело в том, что немцы уклонялись от атак 'Лайтнингов', уходя в крутое пикирование с переворотом, пикировали до земли, а потом резко выходили из него, а 'лайтнинги' из этого пике не возвращались. Или выходили плавно, запуская за себя противника, чем те отлично и пользовались. Драться с ними на виражах немцы не желали, а вертикаль машина не держала до конца 44–го. Она была заточена под 'Зеро', и там, на Тихом океане, проявила себя как отличный истребитель. Именно эскадрильей 'Лайтнингов' был сбит самолет, в котором летел адмирал Ямамото, и все 'Зеро', которые его прикрывали. На Западном фронте 'Молнии' не блистали. На нем, кстати, погиб Антуан де Сент — Экзюпери, великолепный писатель и национальный герой Франции. До ввода евро, его портрет украшал 50 франковую купюру. Поэтому, генерала и заинтересовал бой между 'фоккерами' и 'Р-38'.

Но, все это было позже, а сейчас, в середине марта 1943, дивизия на левом фланге 4–го Украинского фронта наносила бомбовые удары по опорным пунктам противника в Таврии. Впервые в истории задействованы самолеты ДРЛО. Два командующих воздушных армий: Красовский и Вершинин, буквально не вылезали из этих машин. Благо, что должный уровень комфорта там был обеспечен всему экипажу. Управление было дублировано, так как поставлялись эти самолеты именно как учебные. Так что, имели заводское кресло инструктора, поэтому все прошло тихонько от союзников. Планшеты осваивались как штурманами, так и командующими. Все заценили оснащение, единственное огромное неудобство: отсутствие электронной карты с автосчислением. Так что высокой точности наведения пока не получить, но невысокая скорость патрулирования позволяла вручную рассчитывать счислимо — обсервованные точки, КУ (курсовые углы). Операторы РЛС, там эта должность не отменялась, набирались опыта, и уже на глаз могли дать рекомендации по перехвату. Действия 4–й ВА были крайне успешными. Немцы, впервые столкнувшиеся с тем обстоятельством, что их попытки прорваться к нашим позициям, ВСЕГДА получали достойный отпор, резко снизили активность. Наиболее боеспособные подразделения Люфтваффе подвергались налетам 'бабок — Ежек', противоядия, от действий которых, у немцев еще не было. 4–й флот был сточен за три недели до нуля. Несмотря на залитую степь, пехота медленно, передвигая горы чернозема вместе с собой, двинулась вперед. Оборона на линии Запорожье — Бердянск была прорвана на всю глубину, немцы познакомились с еще одним изобретением русских: планером 'Ц-25'. В 41–м году в Алтайском крае было организовано училище планеристов. Выпускники этого училища летали к партизанам всю войну. В том 42–м большое количество планеров и летчиков погибли и были взяты в плен под Харьковом, во время прорыва 4–й танковой армии. Сейчас большое количество планеров и два десантных корпуса сосредотачивались под Таганрогом и в Сталино. Их задачей было захватить опорные пункты немцев в Таврии, разорванные между собой распутицей. В небо поднялись многочисленные самолеты, таща за собой деревянные, обтянутые перкалем одноразовые машины. Внутри сидели воины третьего и пятого воздушно — десантных корпусов, которые, неожиданно для противника, радиолокаторы которого были уничтожены 'Пе-3ВИР' и 'метлами', высаживались в полной тишине в тылу у противника и неожиданно атаковали опорные пункты, овладевали деревнями. Все это обеспечивала воздушная и наземная разведка 2–й и 4–й ВА и двух десантных корпусов. Ими был блокирован Перекоп, взяты большинство поселков и сел Таврии, и только Мелитополь оставался в руках у противника. Его защищала недостроенная, но довольно мощная линия обороны 'Вотан'. Но аэродром в самом Мелитополе атаковался с воздуха ежедневно и еженочно. Там все было разбито, и единственным способом снабжения войск гарнизона были 16 'Гигантов' Ме-323, переброшенных из Африки, и те же планеры, только немецкие. Но, при наличии радаров на всех 'Пе-3ВИР' и 'Ме-1п', подавляющем господстве нашей авиации днем и ночью, использование планеров со стороны немцев быстро превратилось в массовый способ самоубийства. В одну из ночей, 'бабки — ежки' поймали 12 из 16–ти 'Гигантов'. Несмотря на большую прочность машины, против снарядов 'ВЯ' они выстоять не смогли. Транспортный мост был прерван. Подсыхающие дороги первыми 'освоили' танкисты 5–й армии Лизюкова, они и вышли в конце апреля к Днепру, завершив двухмесячную операцию 4–го Украинского фронта.