Проект "Плеяда" (СИ)

Илта очнулась, словно стряхивая наваждение, снова оказываясь на поляне.

— Ты можешь успеть, — сказала Синильга, — если поторопишься. Господин наш Харги не хочет, чтобы вы погибли здесь, но и он не может дать что-то даром. И за помощь сегодня придется заплатить свою цену.

При этих словах лицо Синильги исказилось в жуткой улыбке, обнажившей зубы восставшей из мертвых шаманки — белые, острые клыки. Лицо Синильги смазалось, поплыло, нос и рот вытянулись в зубастый железный клюв. Богатые одеяния сгинули — теперь тело лесного духа покрывали густые черные волосы. Упругие груди отвисли к самому пупу, пальцы скрючились, на них появились острые когти. Желтым огнем блеснули глаза, и здесь оставшиеся раскосыми.

Лютый холод на мгновение охватил Илту и Синильга исчезла во тьме, оставив после себя лишь горстку снежинок вспорхнувших в воздухе. Илта подставила ладонь и несколько снежинок упали на нее, исчезая на глазах. Но тая, они превращались не в воду — на ладони молодой женщины виднелись капли крови, казавшейся черной в лунном свете. Илта провела рукой по лицу, куда упали капли воды с одеяния Синильги — и на ладони отсылался кровавый след. Илта вновь помотала головой и, сунув маузер в кобуру, побежала к избе.

Василь Свицкий спал на лежаке, обмотав, на всякий случай, вокруг руки ремень от винтовки. На лице украинца блуждала рассеянная улыбка: ему снились родные Карпаты и густые леса Волыни, тесные улочки старого Львова и гуцульские села.

Эти приятные сновидения были прерваны жестким тычком в бок.

— Просыпайся, — прошипел у него над ухом знакомый голос, — вставай же ну.

Свицкий недовольно разлепил глаза и увидел стоявшую над ним Илту с карабином-пистолетом наготове. Лицо ее было встревожено, губы сомкнулись в тонкую линию.

— Вставай, — повторила она, — и остальных поднимай, в темпе.

— Что такое? — подкинулся рядом Мирских.

— Уходить надо, вот что! — сказала Илта, — буди остальных. И чтобы быстро, но тихо!

— Ваня где? — спросил кержак.

— Не знаю, — замялась Илта. Когда она вернулась, гурана на месте не было. Илта несколько раз позвала его, но без ответа, а устраивать поиски не было времени.

— Что вообще происходит? — спросил Юрий.

— Красные на острове, — выдохнула Илта, — будут здесь минут через десять.

Два раза повторять ей не пришлось, тем более, что проснулись уже все следопыты. Каждый подхватывал оружие и выскальзывал за дверь, стараясь не выходить на освещенные луной участки. Последним выходил финн, замешкавшийся на выходе. Илта уже хотела на него прикрикнуть, но затем увидела, что Матти растапливает печку.

— Пусть думают, что в доме есть кто, — пояснил он, выскальзывая за порог. Илта кивнула — решение было верным. Печка даст совсем небольшой свет, так что сложно будет разглядеть, сколько и где есть люди в доме. Однако будет ясно, что дом не пустует. Может, тогда красные меньше будут смотреть по сторонам.

Мимолетного видения на лесной поляне Илте оказалось достаточно, чтобы понять, где высаживались незваные гости и с какой стороны они могут появиться. Объяснив ситуацию в двух словах, она приказала отходить в густые заросли орешника, тесно обступившие с восточной стороны заимку. Оставалось только надеяться, что красные по своему обыкновению «пойдут другим путем».

Секунды ползли мучительно медленно, в ночи не слышалось ни одного постороннего звука и Илта, почти физически ощущала растущее молчаливое недоумение ее спутников.

— Так где же Ваня? — шепнул на ухо Илте подобравшийся со спины кержак.

— Не знаю, — девушка дернула плечом, — собирался пойти на лодки посмотреть, все ли там в порядке. Может там и…

Мирских явно хотел задать еще вопрос, но вдруг застыл, уставившись на что-то на другом конце делянки. Илта проследила за его взглядом и ее рука сама дернулась к маузеру. Тени в зарослях напротив сгустились и на поляну осторожно выскользнул человек. Даже на таком расстоянии мудрено было не опознать советскую гимнастерку и фуражку с красной звездой. За ним появился второй, потом третий, четвертый — выходившие из леса люди медленно окружали дом.

— Шестеро, — шепнул кержак, — ну…

— Это не все, — бросила через плечо Илта, — вон под деревом, видишь?

До боли в глазах вглядываясь в ночную тьму, Илта разглядела в зарослях смутные тени, замершие у самой земли.

— Еще семь или восемь в лесу, — прошептала куноити.

Она пошарила глазами по застывшим следопытам, наткнулась глазами на финна и, неожиданно для самой себя, подала ему знак. Может, если бы у нее было больше времени она выбрала кого-то, кому больше доверяла, но времени-то как раз не было — красные в любой момент могли обнаружить подмену. Бесшумной лесной кошкой Илта заскользила по краю поляны, не выходя на нее. Двигаясь вдоль часовой стрелки, она старалась держать в поле зрения и красноармейцев, вышедших из леса и тех, кто оставался в тени деревьев. За ней молчаливой тенью двигался финн.

Неизвестно сообразили, ли красные, что их надули или думали, что в доме кто-то есть вплоть до того момента, как прогремели выстрелы сразу из нескольких ружей. С поляны послышались крики и ругательства, несколько человек рухнуло сразу, остальные кинулись в лес. Из леса ударила пулеметная очередь, прошившая листья там, где только что стояли следопыты, предусмотрительно покинувшие прежнее место дислокации после первых выстрелов.

Красных было где-то вдвое больше, чем следопытов Илты, но внезапность нападения почти сравняла число противников. Вслед за первой пулеметной очередью последовала вторая, затем в воздухе просвистело что-то темное и тут же грохнул взрыв. Видно у кого-то из красных сдали нервы — граната была израсходована втуне, разорвавшись чуть ли не на середине поляны. Других гранат у большевиков или не было или они решили приберечь их до более удобного момента. Новая очередь пронзила листья, вслед за ней последовало несколько одиночных винтовочных выстрелов.

Илта подумала, что большевики вряд ли имеют большой опыт лесной войны — судя по всему на них напоролась одна из множества мелких групп, рассеявшихся по всему Забайкалью после разгрома оборонявшей Читу Девятой армии. Пальба сопровождалась отборным матом — видно, у красных не выдерживали нервы и они начинали пальбу по любому кажущемуся подозрительным движению. В ответ раздавались скупые выстрелы — оружие своих людей Илта отличала на слух. Вот хлопнула берданка Мирских, а последовавшие следом более громкие серии выстрелов по две-три пули малыми промежутками, без сомнения трофейные «карабины Токарева» остальных. Пару раз им видимо удалось угодить в цель — до слуха Илты донеслись приглушенные крики, ругательства, после чего пальба начиналась с новым ожесточением.

Меж тем Илта и крадущийся где-то позади Маати зашли в тыл врагу. По вспышкам выстрелов Илта легко обнаружила первую жертву: лежащий на земле молодой парень, припавший к пулемету. Девушка хищно усмехнулась, убирая маузер в кобуру и выхватывая из-за спины британский «де Лизл». Красноармеец так ничего и не понял, когда пуля из бесшумного карабина вышибла ему мозги. Следующий выстрел пришелся почти наугад в чернеющее в кустах пятно — в тот момент, как пулеметная очередь осветила скорчившуюся в зарослях фигуру. Что-то судорожно метнулось в кусты и Илта выстрелила вслед. Крик боли подсказал ей, что выстрел был не совсем удачным.

— Братва, окружили! Англичане, братва! — раздался в ночи истошный крик. Несмотря на почти бесшумные выстрелы, кто-то из красных сообразил, что последние пули прилетели с фланга. Илта метнулась под нависшие слева еловые ветви. Вовремя — в этот же момент земля, где она только что стояла буквально взорвалась под градом свинца сразу из пулемета и нескольких винтовок. Вслед за этим Илта увидела, как три или четыре тени, скрывающиеся в шелестящих кустах — большевики хорошо знавшие бесшумные винтовки британских «коммандос» решили не испытывать судьбу и отходить к лодке… Куноити кинулась за ними — отпускать врагов живыми нельзя было ни в коем случае. Кто знает кому они могут рассказать по дороге о странной группе двигающейся вверх по реке.