Обратный пал

— Move! Forward! — щелкнул выстрел, пуля ударила по кузову, ушла рикошетом — но полковник заметил это даже в горячке боя, услышал тот самый, предназначавшийся ему выстрел сквозь грохот автоматных очередей. Похоже один из снайперов пришел в себя. Дальше так спокойно идти уже не получится…

— Снайпер! Внимание!

Перекатом ушел влево — благо место было. Машины на проезжей части стояли в беспорядке, водители кто смылся от греха подальше, а кто сжался на полу, призывая всех святых и деву Марию. Впереди — те кто еще оставался в живых — уже очухались и вели огонь в несколько винтовок. Сухой треск М16 заглушался раскатистым грохотом Калашниковых, трассеры летели как сумасшедшие, хорошо заметные даже днем огненные трассы пульсировали в тесном пространстве улицы…

Поймал!

Снова перекатился — но не вправо, как ожидал снайпер, в сторону движения всей группы — а влево, да еще и назад, в сторону здания, откуда они только что вырвались. Пришел на колено, вскидывая автомат — и когда голова снайпера в черном стальном шлеме прочно "села на мушку" — сделал выстрел. Всего один одиночный выстрел, просто по механическому прицелу, да еще и в горячке боя — но этого хватило. Белое пятно — лицо снайпера — мгновенно потемнело, а выскользнувшая из обессилевших враз рук винтовка уставилась стволом в небо…

Второй снайпер то ли получил пулю еще раньше от кого-то, то ли просто решил не испытывать судьбу — полковник ждал секунд десять — по меркам встречного боя это много — но он так и не появился.

Пуля противно визгнула по металлу у самой головы — полковник словно очнулся, нырнул вниз, на всякий случай перевернул магазин в автомате — там еще что-то было, но магазин следует менять при каждой возможности. Осторожно высунулся — попытался понять ситуацию.

Их зажали с двух сторон — но до «клещей» было еще далеко. Обе группы мексиканцев — и те, что стреляли сзади, и те что спереди — были сильно потрепаны и деморализованы. Сзади били два М4 и пара-тройка МР5, которыми пользовались полицейские. По уму надо было бы прорываться именно в этом направлении, вдесятером они пробили бы оцепление как раскаленный нож — масло, но с той стороны был город, с той же стороны должна была подойти подмога к мексиканцам. Прорываться следовало вперед, к станции…

Кубинцы прорвались уже к самым баррикадам — бой шел на расстоянии пятнадцать — двадцать метров друг от друга. Численно силы были равны, мексиканцев — солдат, а не полицейских, было даже немного больше. Кубинцы были опытнее — но время играло на мексиканцев, они могли ждать подкрепления, а кубинцам на него рассчитывать не стоило — и поэтому мексиканцы стреляли гуще и чаще, не жалея патронов и заставляя кубинцев отсиживаться за укрытиями.

Полковник пополз вперед — мексиканцы его не видели, он немного отстал от группы — и теперь решил на этом сыграть. Он переполз к одной, стоящей у тротуара машине, выглянул — не то. Вторая машина, третья…

Из-под днища третьей машины он выстрелил — трижды, раз за разом — и сразу трое из числа тех, кто был последним препятствием на пути прорывающихся к железнодорожным путям кубинцев, с криками и воем повалились на асфальт. Если ты укрываешься за такой баррикадой как машина — не забывай, что стоять то все равно нужно, и стоишь ты на земле. Мексиканцы забыли об этом — и теперь жестоко расплачивались. Еще три выстрела, уже в упавших — и вопли прекратились.

Это и внесло перелом в сражение, до этого мексиканцы умудрялись держаться на равных, им надо было удерживать позиции, а вот кубинцам — прорываться, это намного сложнее. Но гибель сразу троих стала для мексиканцев роковой — поняв, что произошло кубинцы бросились в атаку, крича что-то и поливая шквальным автоматным и пулеметным огнем пространством перед собой. Кто-то пошатнулся, принимая пулю — но выправился и побежал дальше. Остатки мексиканского отряда просто смели с улицы, в живых остался только один — бросил оружие и нырнул в проулок, догонять его естественно не стали, пусть бежит. Улица, еще полчаса назад бывшая оживленной, теперь казалась вымершей — изрешеченные пулями автомобили, выбитые окна, приближающийся истошный вой сирен. Те, кто не успел спрятаться от пуль теперь лежали на тротуаре и прямо на проезжей части — кто-то уже мертвый, кто-то еще живой…

— Товарищ… — Рамон обернулся, нарвавшись на бешеный взгляд подбегающего полковника

— Shut up! — даже сейчас полковник командовал по-английски — to railway station! To me! Let's move!!

Один за другим кубинский отряд — даже раненые бежали вместе со всеми, нырнули влево, там был пустырь, потом забор из сетки-рабицы, а за забором — змеящаяся сталь путей, завалы стоящих один на одном контейнеров, свистки локомотивов. Окружить это место, заткнуть все щели не смогла бы и целая армия…

Розвелл, Нью-Мексико. 20 июня 2010 года

Если хотите найти кого-то из военных, находящегося на отдыхе — мой вам совет, идите в ближайшее место, где есть много пива и там вы его найдете. Точно так же и любой из военных, прибывающий к очередному месту службы, первым делом проведет разведку местности на предмет наличия там заведений с хорошим пивом. И чем покрепче тоже, но это уже — на любителя.

Сегодня было воскресение, выходной день после чертовски тяжелой тренировочной недели. Самое время хоть немного передохнуть и выпить. И пока мои головорезы заканчивали с делами, я выгреб с базы первым — на разведку.

Место, где я сидел, находилось на Олд Декстер Хайвей — типичный придорожный бар на двести пятьдесят шестой дороге. Вместо ковбоя на крыше — здоровенная красная перчина, пыльная стоянка с кучей джипов и пикапов, бар с крутого вида барменом за стойкой. Единственно, чего здесь не было — так это байкеров. Байкеры — наглый и шумный народ — в последнее время вообще избегали Розуэлла, как избегают любого другого места, где можно поиметь на свою задницу крупные неприятности. Дело в том, что байкеры не могут не задираться, а здесь задираться было чревато. Слишком много в барах этого города в последнее время стало неприметных, крепких мужчин, с недобрым, пронизывающим насквозь взглядом и автоматическим пистолетом за поясом.

Старый белый Субурбан, я оставил на стоянке у бара, даже сигналку включать не стал — такое старье разве только на металлолом угнать можно. Но сама машина мне нравилась — в салоне девять человек как нечего делать помещаются, движок шесть с половиной литров, малофорсированный, миллион до капремонта только так пройдет, а случится что с этой машиной — так и не жалко, за полторы штуки баксов можно такую же купить. Хорошая машина, в общем…

Бармен в этом заведении меня уже знал, знал что со мной обычно столуются еще с десяток человек и если я пришел — значит, сбыт десятка — другого литров пива ему обеспечен. Здесь бармен был индейцем, неразговорчивым — поэтому мы просто кивнули друг другу и он толкнул в мою сторону большую кружку с пенным напитком. Я бросил на стол мелочевку — терпеть не могу расплачиваться «потом», предпочитаю сразу — и занял свободный столик в углу. Отхлебнул пива и погрузился в раздумья…

Группа была хорошей — без дураков хорошей. Но возникает вопрос — зачем мы им. Зачем мы ЦРУ? То что говорят про перекрытие границы с этой стороны — чушь собачья, с этим и пограничники, напополам с таможенниками справятся. Нас готовят как чисто боевую группу, в то время как по ту сторону границы уместны будут агентурно — боевые операции — не война же открытая, как-никак. Что из меня, что из остальных, агент, прямо скажем хреновый, как говорится "погоны на плечах видны". На каких-то коротких по времени и не слишком сложных заданиях мы можем выдать себя за кого-то другого — но именно на коротких, и то с большим риском. Лучше всего для нас работать «втемную», не показываясь на глаза.

Объяснение этому могло быть только одно, мы — боевой компонент и не более того. Операция по масштабу и привлеченным исполнителям намного шире, чем объявил мне Лисс и мы всего лишь боевой компонент этой операции, где то существует и агентурная группа или группы. Скорее всего, есть и группы поддержки, без этого никак. Да, наверное так и есть. Агентурный компонент ведет разведку на территории противника, выявляет цели, получает информацию. За боевым компонентом — то есть вашим покорным слугой и его людьми — реализация этой информации, то есть физическое уничтожение главарей наркокартелей, ключевых точек их бизнеса, таких как склады, заводы по переработке и расфасовке дури, взлетные полосы и летательные аппараты. Есть и поддержка, скорее всего техническая — связь, вертолеты, вооружение. И получается — довольно крупная операция с привлечением большого количество персонала и расходованием большого количества ресурсов. Ее никак не скрыть, по крайней мере от своего начальства…