Звёздная пыль На сапогах! (СИ)

И подходит, как у нас принято — в обстановке строгой секретности, время испытания нашей надежды. Объект 'Луч' наконец–то вышел из пеленок теории.

Грязная–грязная степь. Не просто слякотью, а невидимой, неосязаемой — но такой опасной грязью. Сколько лет пройдет, пока затянутся раны. Неразумные человечки много раз вызывали тут демона звездного пламени.

А мы еще собираемся чуть нагадить. Действительно — всего чуток…

' - Готовность. Две минуты.' Толпился народ вокруг пультов, парой коротких слов разогнал здешний командир всех по местам. А там горят светодиодные панели, телеэкраны. Переключают кнопки на пультах инженеры — привычная обстановка. Так же привычно глядятся выведенные на центральный экран циферки. И слова в шлемофонах — заботливо розданных всем гостям.

' - Десять секунд, есть протяжка…' - звучат команды почти так, как мы готовим к старту ракеты.

Уткнувшиеся в пульты операторы, одетые в странные костюмы и наушники — продолжали проверку. Хм, скафандры радиохимической защиты на нас тоже натянули.

Но, всплыло из глуби памяти воспоминание — как похоже на фильму, пуск главного калибра фантастической 'Звезды'…

' - Есть продувка, есть подача рабочего тела' - радостный голос возвестил что–то, непонятное нам. Просто для привычных химических двигателей эти слова означают совсем другое, тут операции продолжались. Напряглись все высокие гости, одетые в скафандры. А волнение местной команды было просто непередаваемое! Как я их понимаю…

Безликая фигура в гермошлеме управляла стихией, легкими щелчками тумблеров.

' - Реактор норма, активация… Есть!' - постепенно стали отворачиваться от активной зоны регулирующие, наполовину бериллиевые стержни. И началось.

' - Поток нольтри, повышается.'

' - Подача предварительная… Есть!' - там, за толстым свинцовым стеклом, выплеснулся в небо толстый факел выхлопа. Серое зимнее казахстанское небо, серые низкие облака — озарились заревом. Скакнули вверх ровные, красные огоньки светодиодных столбиков.

' - Поток нольшесть, норма. Подача полная…' - алый выхлоп раскаленного водорода достал до облаков, тающих на глазах.

Главнокомандующий этим чудом принял немного театральную позу, громко вопросил:

' - Импульс?'

' - Восемь дробь три…' - сурово ответил товарищ ???.

Валентин Петрович очень любит красивые моменты, гордо смотря на экраны — заявил…

' - Пуск!'

Но спокойно инженеры нажимали кнопки, шли рапорты.

' - Поток нольсемь, поле включено.' - отмороженные жидким водородом заработали сверхпроводящие катушки.

' - Есть пуск!' - выстрелились в сферу рабочей зоны маленькие кусочки металла.

И попали под невидимый, яростный поток нейтронов. Закрутились, испарившись — и превратившись в бублик ослепительной плазмы. Мощнейшее электромагнитное поле не давало коснутся стенок, держало… А раскаленный уже, после прохождения реактора водород попадал в маленький филиал ада.

' - Есть активация, поток девяносто!' - остаток слов, команд и подтверждений просто не услышали. Рвущийся в небо факел пронзила фиолетовая струя, рев оглушил…

Это еще не двигатель, даже не тестовый прототип. Просто демонстрационный макет, 'Луч-ДМ'. Но игла выхлопа, со страшной скоростью и грохотом дотянувшаяся до стратосферы впечатляла. Много лет пройдет, пока эту технологию доведут до применения, но потрясенные товарищи смотрели в небо — где рождался рукотворный антициклон. И родное солнышко осветило полигон, заблистало на тающей снежной каше, радуге испарений.

' - Импульс?' - Стоящий в гордой позе Глушко, как мне кажется, старался подражать героям античности. Прометей, однако…

Странное у меня отношение к этому человеку. Отличный конструктор, но очень плохой товарищ. Не признает никого, оспаривающего и подвергающего сомнению его 'власть'. Тяжело то как, работать с такими 'гениями'. Все равно им — строить дворцы или разрушать. //Строить Энергию или разрушать Н-1/

Циферки на экранах перестали меняться, ослепительная струя за окном стабилизировалась. К шуму уже привыкли

' - Скорость истечения тридцать один… Тридцать два!'

— Ааааа!!! — вопль шел из глубины души. Толстые в неуклюжих защитных костюмах — обнимались. Пусть первые опыты, пусть. Но то, что мы видим — чудо!

' - Потеря активного тела пятнадцать процентов' - спокойно сказал оператор.

Чччерт! Грязное все–таки чудо–чудовище… С каждой секундой неизмеримо маленькие атомы активной зоны вырываются из плена магнитных полей, уносятся вместе с потоком плазмы. Уф, как грязно… Хорошо не плутоний в активной зоне, тот и так смертельно ядовит. Эх, работать и работать еще — не бывает чудесных двигателей.

' - Реакция в норме, эксперимент номер 45 прекращаем… Поле стоп!' - резко заглох луч, выплеснулись с последним потоком разъяренные частицы сверхтяжелого металла. Теперь, без возбуждающего нейтронного потока они моментально остынут. И упадут тут, посреди изгаженной людьми степи.

' Есть глушение реактора, поток тридцатьпять, уменьшается. Продувка. Температура реактора норма, продувка завершена…' - Все, эксперимент закончен. Мы все еще оставались в бункере, за толстым стеклом светило в искусственную прореху в облаках ласковое солнышко…

' - Ну, Серега — держи!' - товарищ Глушко, как всем показалось, был в полном восторге. Как в молодости, и наш шеф тоже…

'… Валька, ты… Ты смог! Это же… Ключ!!!' Впервые вижу, как пытаются поцеловаться, стукаясь шлемами, люди в скафандрах.

// Хз куда встанет, но 1977 год точно/

' - Готов приступить к выполнению задания!' - Довольное лицо пилота, откинутое зеркальное забрало гермошлема отражало белую, иссушенную степь. Нашу дружную толпу, маршала, сказавшего напутственные слова…

' - Удачи, товарищ…' - просто обнял молодого собрата пожилой, седой уже человек.

' - Начинаем, пошел!' - уже совсем не по торжественному, просто работали ребята. По длинной лестнице новоиспеченный выпускник взбирался сам, лишь на верхней площадке двое ребят–сослуживцев, хлопнув по традиции по заднице, помогли — крепкими руками, поддержав, забраться на место. Задвинули блистер, защелкнули крепления, проверили все — и выдернули последние красные флажочки. Простой совсем способ контроля, но какой действенный. Долго удивлялись гости из–за–океана, потом сами стали использовать.

Второй заправщик — толстый, серебристый, покрытый инеем, медленно отъезжал от белой стрелы. Ледяная кислородная дымка струилась из цистерны и дренажных клапанов носителя. Ну а первый автозаправщик давно уехал, мечта алкоголика — простейшая химическая формула. Регулярно закрашиваемые слова постоянно обновляли курсанты - 'ОН', просто Це2АжпятьразОН. Ну да, этиловый спирт. Как учили в школе 'метил и этил пропили бутил'. Старое совсем топливо, малоэффективное.

Первая в мире баллистическая ракета, способная нести ядреный заряд — долго державшая под прицелом базы НАТО в Европе, полетевшая еще в год смерти Вождя… Уже десятилетия применяется для самых мирных целей. Метеорология, биология, астрофизика — да много применений можно подобрать для дешевой, наштампованной когда–то в большом количестве болванки. Ну а самое практичное применение предложил когда–то товарищ Микоян. До готовности 'Птицы счастья' еще далеко, отдельные детали испытывают. И, в том числе — макеты. Действующие, со всей аппаратурой, средствами управления. А набранных в группу космонавтов–пилотов надо проверять. Вот так крохотный прототип залетал регулярно.

Жаркое небо первого полигона, однако. Капустин Яр, первый наш космодром — тут еще с сороковых годов испытывали, тщательно обработав напильником, порождения сумрачного германского гения. Да, давно это было — война, Большая Война. Бесноватый фюрер, чуя своей проклятой шкурой поражение выделил таки финансы. И, мечты энтузиастов–ракетчиков сбылись — как всегда бывает с мечтами, не так. Баллистические ФАУ-2, они же А-4 падали на Лондон. И на другие английские, французские города — неся тонны взрывчатой смерти. На подземных заводах трудились рабы, умирая и выдавая на поверхность продукцию… Бред это был, конкретный. Стоимость одной 'вундервафли' была сравнима с ценой хорошего серийного истребителя. Ценность была скорее психологическая — нет защиты от падающей с космической скоростью смерти! Хорошо, что наци не додумались до другой, концентрированной, атомной мегасмерти…