Звёздная пыль На сапогах! (СИ)

Обычный порядок движения был такой — сновала впереди по курсу маленькая танкетка, шныряя во все стороны и разведывая маршрут. Руливший ей Борька как всегда весело отрывался. А следом, медленно и торжественно, по проторенной дороге переваливался на дутых колесах бочонок с гордым именем 'Атласов'. Названный так в честь еще одного великого исследователя, описавшего — и присоединившего мирным путем к России целую страну.

Камчатку — просто подружившись с местным населением. С каким зубовным скрежетом печатали на западе эту историю, так контрастирующую с ихней, полной крови. Ну а тут весь пейзаж был красным — ржавый мир, однако. Рыжий песок, бурые камни, розовое небо — высокое содержание железа и, когда–то, много воды было. По следу маленького марсоходика, шел экспедиционный аппарат. И все ближе был древний берег древнего моря, все круче становился подъем, труднее было найти дорогу к цели.

'- Куда ты завел нас, Сусанин млин!' - все чаще ругался командир. Ну не виноват же был Борька — что управлять роботом может только в зоне радиовидимости. А горизонт тут близкий, дюн много… Все чаще приходилось поворачивать, искать другой путь. Зато прозвище 'Сусанин' прилипло к самоходной тележке крепко, по–другому ее уже не называли.

Но, наконец, появились на горизонте уступы скалистого берега. Расстояние обманчиво, казалось — вот, чуть осталось. Но только на следующий день достигли подножия. Да, это уже не дюны, чем ближе была цель, тем более возбуждались геологи. Сложная, слоистая структура явно осадочных пород, история планеты была как на ладони. А дальше начался просто вандализм! Пробурили в основании обрыва шурфы, заложили заряды. Отъехали подальше.

'В целях природы обуздания,

В целях рассеять неведенья — тьму…

Берем картину мирозданья — да!

И тупо смотрим, что к чему…'

— дочитав стих Егоров даванул кнопку детонатора, большой бум было слышно даже в разряженной атмосфере. И разлетелись в стороны древние скалы, открыв давным–давно не видевшее свет нутро. Очень эффектно смотрелось, правда. Ученые всего мира взвыли в предвкушении…

Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе — науке и сейчас не известно. Угу, зато, теперь точно ясно — была там она, долго и счастливо жила, и потом умерла… Энтропия наступает всегда, любое движение лишь вечный бег от неизбежного конца. И, когда–то, примерно пятьсот миллионов лет назад, все закончилось быстро. По геологическим меркам конечно. Прошла основная фаза дегазации ядра и мантии, потухли вулканы. Cамое главное — заглох внутренний движок планеты, формирующий защитный экран магнитного поля… Не отклоняемый уже, беспрепятственно совершенно, начал сдувать атмосферу солнечный ветер. Постепенно, начиная с верхних слоев. По мере падения давления и, потери парникового эффекта, погибли следом водоемы. Огромный океан, множество морей, рек и кратерных озер частично испарились, частично превратились в вечную мерзлоту. И лишь слабый, разряженный ветер носит иногда над мертвым миром пылевые бури. Примерно то же ждет и нашу планету, только чуть позже — толще она, намного. Луна умерла вообще давно, остатки вулканизма это уже наведенное приливными силами возмущение. Вот так, все мы смертны — что люди, что миры…

И собирали космонавты среди сверкающих сколами глыб рукотворного обвала, тщательно пакуя в гермопакеты — следы древнего изобилия жизни.

' - Иияяя!!! Ребята, зуб даю — Раки! Реально, я клешню нашел…' - вопил восторженно Егоров. Собирали, старательно упаковывая, ребята образцы. Например камни, с отпечатками водорослей, ракушки и что–то вроде крабов. Чем хороши панцирные виды — оставляют после себя твердую шкурку. Способную протянуть, окаменев, миллионы лет — пока не раскопают. Может и водился тут кто другой, помягче, но следов не оставил.

Короткий совсем срок пребывания, в этой экспедиции. Хотите дольше — оставайтесь тут на два года. Или изобретайте гравицапу, тирьямпампацию или любые, на выбор, движки из фантастических фильмов и книжек. Ну, а если летать по–реальному — вариантов два. Остаемся, проживаем местный, долгий–долгий год — и, с минимальными затратами топлива летим домой. Или рискуем — не успеть сделать все в срок, не успеть попасть в обратное стартовое окно — совсем не к дому, в космосе нет прямых путей. Здесь и сейчас этот вопрос был давно решен. Двадцать два дня колесили по чужому миру ребята, с каждым мигом все увеличивая багаж знаний. А какие пейзажи они видели вживую… Красивая планета Марс, хоть и мертвая. Почти, посадка была в разгар местного лета. Температура тут прыгает от -120 зимой, меньше не бывает — замерзает ЦэО2. До плюс тридцати двух в полдень, летом, на экваторе. И таяла вечная мерзлота, стекающая грязными пузырящимися ручейками… Даже сверхсоленые остатки воды не могли долго быть жидкими, увы. Но снимали это буйство летней активности космонавты, был шанс, что в грязных ручьях кто–то до сих пор живет. А если что — впереди долгий–долгий карантин обратного полета. Естественно, насобирали в контейнеры образцы льда — грязного, смешанного с песком и мелкими камнями. Но лед!!! Это не просто фазовое состояние воды — это просто Вода! Без нее невозможно жить. И, она может помочь летать… Топливо. Кислород плюс водород для химических движков. Водород или, просто она сама, для атомных. Пусть грязная, вонючая — от примесей, но вода… С этими контейнерами обращались как с великой драгоценностью, без шуток.

Но все хорошее рано или поздно подходит к концу. И время, неумолимо тикая — тоже. Вывел 'Сусанин' героев к кораблю. Сперва показалась на горизонте верхушка сигнальной фермы, потом туша 'Лося', торчавшего таким инородным посреди пустыни объектом. Но своим — родным, знакомо–угловатым. Слегка припорошенная пылью посадочная платформа, массивная и полная топлива махина корабля, шарик командного отсека. Хм, почти не отличающегося внешне от лунных кораблей, так же лесенка спускается от люка. Крайнюю ночь герои провели в привычном и удобном жилом отсеке 'Атласова'. А вот утром началась беготня — погрузка находок, консервация марсохода. За прошедшие дни время на Марсе сместилось почти на одиннадцать часов вперед относительно родного московского. И, уже не земным утром, а вечером, снова мы с волнением глядели на экраны. Теперь отставание сигнала было уже пятнадцать минут.

Волнение в Центре было огромное — как перенес корабль суровые дни и ночи, как сработает? Просто зрителями мы были, постоянно обменивающиеся параметрами компы 'Аэлиты' и 'Лося' считали все сами. Только оставалось смотреть — как…

Пыхнули маршевые движки, снося под собой дюну, песок засыпал 'Сусанина' наполовину. Дрожала, опаляемая пентаборановым факелом посадочная платформа, уносило в стороны куски теплоизоляции и кувыркалась лесенка… Камера марсохода поворачивалсь вслед рукотворной звезде, пока могла. Через пять минут толстый, тороидальный бак разделился на половинки и отпал. Через двадцать минут крохотный остаток десантного корабля вышел на нужную орбиту и пошел на сближение.

Огромный цветок 'Аэлиты' хорошо было видно даже с поверхности, яркостью соперничал с дальней луной, Деймосом. И сейчас он был, во всей красе, на экранах Центра. Там, внутри жилого отсека долгих двадцать два дня прожил Жора, ожидая товарищей. И сейчас радостно сыпал в эфир восторженными словами.

' - Что–то вы там отощали, провожал упитанного Лося. А назад какой–то крохотный лосенок прилетел. Да вы больше на пчелку похожи, круглая голова и крылышки!'

Действительно, плавно как пчела, взлетный отсек влетел в сосредоточие лепестков, состыковался…

Радостная встреча, рукопожатия, торжественный ужин на орбите чужого мира, все прошло. До стартового окна остается всего девять дней, надо использовать. Тикали минуты, превращаясь в часы и, дни. Опустошенная от контейнеров кабина 'Пчелки' снова ожила, приняв экипаж. Хм. Теперь ее 'Лосем' уже не называли.

Ожидавший на орбите товарищ Гречко не попал на Марс. Был он так близко, почти коснувшись во время торможения в атмосфере. Ну а потом разглядывал больше месяца проплывающие под ногами пейзажи, всего в пятистах километрах. А сейчас готовился тронуть ладонью камни чужого мира. Какого — тут уже выбор есть. Целых две луны, однако. Страх и ужас, в переводе. Фобос и Деймос. Маленький ужас болтается на слишком высокой орбите, оставим другим товарищам. А вот 'страшшшный' Фобос почти рядом, заправка кораблей на орбите отработана.