Экипаж Ковчега

- Чиф, видели в посёлке высокое здание, на холмике? Это, вероятно, командный пункт. Проверим?

Я не видел, но уже вообразил себя непобедимым волком воздушного океана, адреналин кипит в крови.

- Заходим вдоль склона справа из-за той высоты. Полный газ, прижмитесь к земле, выскочим внезапно, атака – и резко вправо вверх, за сопку.

Выхожу на курс по его подсказкам, налетаем в рёве мотора и пулемётов. Огонь нельзя назвать точным, для этого надо долго тренироваться. Но несколько вспышек на здании я видел. Выхожу по плану, слева нас обгоняет гроздь ярких трассеров.

- Стингер, чиф! – в голосе Майкла испуг. Он понимает, что это – не для птенчиков моего уровня.

- Переворот влево вниз, форсаж! Ручку до упора!

В глазах темнеет от перегрузки, самолёт скрипит, как телега. За спиной звук, словно плотник вбивает в дерево несколько гвоздей. Со скоростью дятла.

- Правый крен, на себя! Правую педаль!

Потерялся в пространстве, тупо выполняю команды Ирвина. Самолёт как-то вяло выходит на ровный киль, несёмся над самим морем. Уф, а спина-то мокрая!

- На точку, чиф. Надо садиться. У нас повреждения. Не следовало туда соваться на этом мотыльке. Извините, увлёкся. На вертушке мы бы разнесли его в прах.

- Не ты один у нас азартен. Курс?

- Двести тридцать пять, дистанция – семь.

Дружище Алекс (жив ли?) презрительно сказал бы, что я не сел, а плюхнулся. Но мы целы. Качаемся на волнах, пока рядом бросает якорь "Шельде". Нас увозят на боте, матросы после крепких объятий буксируют самолётик под грузовую стрелу балкера. Краткий осмотр показал несколько рваных пробоин в фюзеляже и отсутствие половины руля поворота. Да, с такой дыркой в животе долго не живут. По потной спине поползли запоздалые мурашки.

В нескольких милях разгорается следующий акт ночного представления. Для начала "Пиранья" выпускает оставшиеся четыре торпеды по береговым батареям. Когда только успели перезарядить? Попробуй кантовать многотонные железные туши в тесноте отсека! Сегодня команда Мориса показала мастер-класс. Две субмарины на её счету. Подлодка всплывает в позиционное положение и поливает берег пулемётными трассами. Надводный флот делает то же самое. С берега всё реже сверкают ответные вспышки. По предрассветной воде доносится "Ура!". Десант вступил в прямой контакт с противником, слышна автоматная стрельба, взрывы гранат. Вертолёт, разметав ракетами сторожевые башни, крутит над посёлком "воронку" и лает короткими, прицельными очередями. Ирвин мечется с биноклем, ревниво комментирует стрельбу коллеги, занявшего его кресло. Он весь там. Военный кураж. Не ожидал от горячего норвежского парня. Через полчаса в эфире – голос Макса:

- База захвачена! Молодцы! Поздравляю с победой! Кораблям собраться в бухте.

На берегу слышен мощный взрыв. Видно, очередного крыса приглашают на беседу с мистером Ником. Съезжаем с Ирвином и капитаном Гансом на берег. Моргенстар недоволен: ему не предоставили возможность участвовать. Вот уж, тоже горячая немецкая натура. Повоевать – это у них в крови. Настоящие воины, я не хочу быть злоязычным. Мой дед, прошедший Великую Отечественную Войну с автоматом, никогда не отзывался плохо о солдатах противника. Гестаповцы – да, подонки, тыловые крысы. А на передовой у германца было чему поучиться.

- Ганс, не надо сожалеть. Вам предстоит не одна схватка в будущем. Мы только начинаем.

- У меня звание лейтенанта запаса. Я был неплохим артиллеристом на сборах.

- Так что же вы молчите? Доложим по службе, у нас очень не хватает специалистов, вы же знаете. Вас ждёт великая военная карьера.

- Я не устаю удивляться вам, русским. Вы всё умеете перевести в шутку.

- Согласен, народ у нас весёлый. Особенно, когда за душой не остаётся ничего, кроме юмора. Но я не шучу. Мистер Шепард страдает от недостатка грамотных офицеров. Он даже мою жену превратил в артиллерийское дополнение. Видели, как она ему салютует? Вас ждёт её печальная участь.

- Передайте поклон фрау Еве и мои поздравления с будущим ребёнком. Я глубоко уважаю вашу супругу, Фэд. Женщина, способная взорвать глубинную бомбу!

Жму руку этому скромному, талантливому человеку. В Ковчеге он вечерами пропадал на ферме, музицируя с месье Жаком на виолончели, добытой в подземельях Ливана. Удивительное трио аккордеона, виолончели и пастушьей дудочки Саида готовило концерт ко дню открытия Дома Собраний. А на "Феликсе" его ждала землячка Марта, директор большого ресторана. Дело шло к свадьбе, а жених рвался сложить голову в сражениях. Пришлось пожурить.

- Мы, немцы, часто воевали. Не всегда по собственной инициативе. Наши женщины умеют ждать с войны и никогда не бросят инвалида. Лишь бы вернулся живым. Это только шутят: кирхе, киндер, кюхен. На них держится вся семья, они в одиночестве растят детей и умеют всё делать сами.

- Я и не сомневаюсь в фройляйн Марте. Как обстоят дела в четвёртом трюме? Есть ли в запасе места для новеньких?

В этом трюме жили спасённые нами люди. Мы заранее построили там целый улей в несколько палуб с трёхэтажными койками, местами приёма пищи, даже отдельным водопроводом и канализацией. Людей было много, это забирало ресурсы и силы, но капитан и его экипаж справились с нагрузкой. Всё было продумано и организовано с истинно арийской пунктуальностью. Пассажиры помогали во всём, старались реже появляться на открытых палубах, чтобы не мешать экипажу.

Пока беседовали, бот подошёл к полуразрушенному причалу. Становящаяся привычной картина: пожары в посёлке, группа пленных в сторонке под охраной, толпа освобождённых. Их всего пара сотен, вид немного бодрее, чем у бермудских собратьев по несчастью. В большинстве это моряки, захваченные пиратскими субмаринами. Наконец-то мы заполним судовые роли, в которых офицерские должности прописаны молодым, старательным, но недостаточно опытным ребятам. В глухом заливе бухты стоят на приколе мёртвые корабли, в темноте я не заметил их с воздуха.

История этой норы несколько оригинальна. В убежище катастрофу пересидело около сотни мерзавцев, вооруженных и экипированных до зубов. Их главарём был некий адмирал Мадер. У него было два приятеля – командиры подводных охотников. Были оговорены методы связи, явки и конспиративные квартиры, как пишется в шпионских книгах. Адмирал услышал краем уха об опасном эксперименте, планируемом где-то в верхах. Сделал правильные выводы, натащил в норку припасов и оружия, предупредил подельников. Катера укрыли в подземелье с надёжными запорами, подлодки вовремя предупредили, и они перенесли удар без потерь. Семьи этих подонков отсутствовали. Мы захватили уже третью тайную базу, но ни разу в её "барском" составе не было ни женщин, ни детей. Новые "хозяева жизни" оставили родных людей на произвол судьбы! У нас будут наложницы, каких пожелаем – таков был их стандартный ответ. Много раздумий о человеческой (ли?) совести и душе порождали такие поступки. Если так относиться к своим, чего могут от них ожидать чужие и беззащитные? Те, кто это узнали на собственном горьком опыте, строили виселицы. Вернее, руководили этим печальным строительством, пинками и палками взбадривая горе-плотников, которые завтра будут на них болтаться. Краткая и поучительная история завершилась на рассвете. Я вдруг почувствовал, что уже не боюсь наблюдать чужую смерть. Плохо. Очень плохо.

В небольшом, но испытанном бункере мы оставили большую часть найденных здесь припасов и снаряжения, замаскировали вход. Здесь решено было устроить резервную базу на случай, которого можно ожидать на войне, как учил великий мистер Ник. Крысиная школа преподала нам свои уроки. Я организовал тщательную ревизию и демонтаж полезного оборудования на кораблях, ожидающих гибели от ржавчины. Многое прихватили с собой. Рабочих рук хватало впервые за время после катастрофы. Немало матюгов услышал блестящий лаком тяжеленный рояль, найденный в норе адмирала. Заочно досталось и мне. Но инструмент был закреплён по-штормовому и обложен мягкими матами в трюме для особо ценных трофеев.