Дайте стройбату оружие

   В боевом приказе от 26 сентября германским войскам группы армий "Центр" поставлены конкретные задачи по проведению операции по захвату Москвы под кодовым названием "Тайфун".

   Войска германской группы армий "Юг" начали прорыв укрепленных позиций у Перекопа.

   Конец сентября. Закончилась на Смоленщине "золотая осень". Опали с ветвей листья, отяжелевшие от ночных рос и от нудных дождей. Пожухли луговые травы. Голубизна днепровской воды сменилась тяжелым свинцовым цветом. А вода в реке Вопь, текущей западнее Днепра, была то серая, как ненастное небо, то рыжевато-мутная от взрывов, то бурая от крови.

   Почти два месяца не могут дивизии вермахта взломать оборону Рабоче-крестьянской красной армии на реке Вопь. Дорого, большой кровью оплачивает Родина сдерживание врага на главном - Московском направлении.

   Страшным криком кричат тысячи двадцатилетних вдов, получив похоронки. Ночами молятся перед иконами, почерневшими от времени и от чада лампад, сотни тысяч солдатских матерей. Захвачен врагами Смоленск - город крепость - западные ворота России, но вцепились в Смоленскую землю наши солдаты. Вцепились красноармейцы в горочки на полях, в сельские перекрестки, в берега ручейков, в околицы сёл и деревень.

   Рвут их тела снаряды, секут осколками мины, прошивают пули, а порой - заживо хоронят в окопах лязгающие гусеницы немецких танков. Рапортуют немецкие генералы о взятии нескольких русских деревень, а потом докладывают в Берлин о том, что вынуждены были отступить.

   В штыковых атаках, с извечным криком УРА, переходящим в страшные матюгами, и с большими боевыми потерями возвращают наши бойцы захваченные населенные пункты. Устилают мертвыми телами хлебородные поля и держат врага на Московском направлении.

   Много лет спустя, фронтовичка Юлия Друнина напишет стихи:

   "Я только раз видала рукопашный.

   Раз наяву и тысячу - во сне.

   Кто говорит, что на войне не страшно,

   Тот ничего не знает о войне".

   Рукопашная схватка была в те дни последним аккордом фашистских атак, когда у наших солдат не оставалось ничего кроме штыков и сапёрных лопаток.

   Рукопашная схватка была финалом наших атак, когда бойцы, уцелевшие под шквалом заградительного огня, врывались в немецкие траншеи.

   Почти два месяца держат красноармейцы врага на Смоленщине, а за это время разгружаются на Урале и в Сибири заводские эшелоны, завершают формирование новые дивизии в Мордовских лесах, Владимирских учебных лагерях и в Казахстанских степях. Строятся линии обороны в ближнем и в глубоком тылу.

   Один месяц и четыре дня прошло с тех пор, как рота Советского стройбата "провалилась" в 1941 год.

   Стройбат не воевал. Стройбат работал. Работал так, как раньше вкалывал в периоды сдачи очередного объекта или на дембельских аккордах. Работал по две смены, выполняя по четыре нормы.

   Так было надо. И это было понятно всем. Местный цементный заводик, усиленный взводом младшего сержанта Ганиева, круглосуточно обжигал и молол известняк, превращая его в цемент.

   Стоя в ледяной воде, рота сержанта Яценко выбирала на дне речных перекатов и на деревенских бродах булыжники бутового камня.

   Рота младшего сержанта Кадникова захватила окрестные колхозные пилорамы и без отдыха распускала древесные кряжы на опалубочные доски.

   Рота младшего сержанта Юдина, сняв дернину и глинистый моренный слой, вгрызалась ломами, кирками и лопатами в залежи щебня.

   Рота ефрейтора Бердникова разделилась на три отделения и, отгружала песок из трех песчаных карьеров.

   Отделение Славки Мамакина корёжило узкоколейку, выдирая рельсы для армирования перекрытий железобетонных ДОТов.

   Лесорубы студента Сени Грума валили вековой лес для обеспечения пилорам и для перекрытия блиндажей. Рубили мелкий "подтоварник" для укрепления стенок блиндажей, землянок и траншей.

   Татарин, рядовой Ринат Габибуллин объединил под своим началом роту бетонщиков из представителей среднеазиатских республик, которые с истинно мусульманским трудолюбием месили бетон для строительства ДОТов и укладывали его в опалубки, сколоченные плотниками .

   Скрипели на дорогах колёса телег и громыхали кузова автомобилей, перевозя необходимые грузы.

   Батальон землекопов сержанта Алексеева практически закончил земляные работы. Личный состав батальона в лице представителей мужского пола, численностью в три сотни человек, присоединился к батальону сержанта Мотина, завершающего строительство защитных сооружений и занялся укреплением стен траншей. Колхозных девчат-землекопов решили отправить в район Сычевского большака.

   Там, в десяти километрах восточнее поселка Холм-Жирковский, девчатам поручили в течение четырех дней создать видимость масштабного строительства оборонительной линии. Семьсот девчонок должны были обмануть немецкую авиационную разведку контурами мощного рубежа обороны, слегка, не глубоко, всего на пару штыков лотаты, обозначив десяток линий траншей с брустверами и ходами сообщения, насыпав квадраты ложных землянок и блиндажей.

   Уходили с девчатами и все местные пожилые колхозники. Они там сколотят из жердей несколько десятков артиллерийских и зенитных батарей, слегка "замаскируют" их соломой и ветками. Муляжи танков сложнее сделать. Поэтому, мнимые танки мужики "замаскируют" так хорошо, чтобы только "орудийные стволы", сделанные из зеленовато-серого олешника торчали снаружи. Да и за девчатами "дедки" приглядят в случае чего.

   А потом, за два дня до начала "Тайфуна" все девчата, местные парни и "дедки", могут по домам разбегаться. За пару дней дойдут.

   Студенты и бывшие заключенные пусть уходят в Вязьму. Им восьми дней для перехода хватит с лихвой. Так что у тамошних военных будет время разобраться, кого в армию призвать, кого домой в Москву отправить в вагонах и на платформах, освободившихся от привезенных войск и боеприпасов.

   А стройбат останется. Военные строители, они хоть и строители, но военные. Они солдаты. А солдат, согласно данной присяге, должен Родину защищать не щадя своей жизни...

   3.8. До свидания, девочки...

   Поздно вечером, за час до заката, забрав из шалашей и сложив в котомки и в узелки свой нехитрый скарб, колхозные девчата сгрудились у дороги. Стемнеет и они тронутся в путь.

   Радостно на душе у девчат, что скоро увидят они своих домашних. Радостно, что ещё несколько дней пройдет и закончится тяжкая работа, от которой девичьи ладони покрылись шершавой коркой мозолей и от которой нестерпимо болят спины, руки, ноги.

   Тоскливо, до слез тоскливо, многим девчонкам, что пришел час расставания и что, возможно, никогда им не доведется больше встретить своих милых, любимых, которых подарила им судьба за этот тревожный осенний месяц.

   Вона, идут парни со всех сторон прощаться с ними. Идут их любые, хорошие знакомые и едва знакомые. Идут и идут. Смешались парни и девчата. Прощаются. Кто-то весело смеется удачной шутке. Кто-то молчит, взяв девушку за руки и глядя в милое, обветренное лицо. Кто-то обнял свою любимую и нежно гладит её волосы, а девичьи слёзы непрошено текут из глаз, оставляя грязные дорожки на её пыльном лице и мокрые пятна на грязном ватнике любимого. Любимый целует плачущие глаза, целует горьковатые от слёз щеки и от этого становится хорошо, а плакать хочется ещё сильнее.

   Вот и уходить пора.

   - До свидания, девочки!

   Кажется, все-все собрались их проводить.

   Нет. Не все. Нет Славки Мамакина.

   Славка ушел совсем в другую сторону. Туда, где месяц назад они впервые были обстреляны из пулемёта и где лежали на пыльной дороге, а сверху сыпались берёзовые ветки, сшибаемые пулями.