Буратино

   На паром? Коней выпрячь, завести, привязать, телеги на руках закатить. Переехали - обратно. Платить - сколько? Киса-то у меня. Почему серебро у малька, а не у хозяина? А нету у Ивашки кисы. Нет вообще ни гроша. Отъехали маленько, спрашиваю:

  -- Почему?

  -- Дык... Это... Пропью.

   Вот наградил господь слугой. Мне и за запойного ответ держать? Если он что. А он -- что? Бельма нальёт и... и что? И как мне?

   Да что я все про себя да про людей. Сож. Места... Глаз не оторвать. У этой реки свойство такое - три хорошо выраженных сквозных террасы. Нижняя - сама пойма. А выше... Как в горах. Только не короткие - длинные, на сколько глаз хватит. Верхняя ступенька на высоте девятиэтажного дома. Вниз глянешь - простор. Зелень молодая, свежая, сочная. Луга в пойме... Утро раннее, дымка еще, часть поймы уже солнцем освещена, часть в тени. Все оттенки зелёного. Вода самой реки и болотца по пойме. Синим. Одни уже на солнце отблескивают, бликами играют. Праздник. Другие еще в тени. Спокойное синее. Глубокое, надёжное. А дальше и вовсе из тумана только кусочки проглядывают. Тайна тайная, загадка загадочная. Видно - вода. А какая? Будет ли играть-веселить на солнце, а то выскочит оттуда какая-нибудь рыба-кит. Или русалки смеяться начнут.

   Когда-то давно, еще в прошлой жизни по молодости, был я как-то на Соже. Не здесь - выше. И с девушками. Костёрчик попалить, на гитарке побренчать, между спальничков побарахтаться. Девушек помню, хорошие были девчушки. Даже что пили помню. А реку - нет. Ну и дурак. Надо целую жизнь прожить и у Кащенки на дороге сдохнуть, чтобы вот на такую красоту не только смотреть, но и видеть.

   Одна беда. Смотришь сверху и сердце радуется. И хочется спросить "ну почему же люди не летают как птицы. Вот бы взмахнуть крылами и полететь". И сам же себе отвечаешь: "а конь один телегу тащить будет?". Порадовались - и за работу. Дорога идет по террасам. С одной на другую, потом на третью. Потом обратно. Среднерусская равнина. Конечно -- равнина. Я понимаю, что не Кавказ. Но "равнина"... Как на Хуанхе. Там грунт лёгкий - лёс. Все водные потоки пропиливают такие каньоны... Все вниз от основного уровня равнины. Отрицательные высоты называются "глубины". Но суть выкарабкивания от смены названия не меняется.

   Когда в первый раз пошли вверх на подъем, боковым зрением уловил за спиной движение. На развороте на передке чудом, через спину, успел загнать дрючок под задний бортик телеги - Марьяша уже покатилась, было. Проспал бы пару секунд - она так, в тулупы спелёнутая, с высоты пятиэтажного дому и ушла бы. Когда просто "цок-цок" и добавить нечего -- это очень здорово.

   Дорога, между прочим, - не лесная. Настоящий торговый путь. Обозы - одиночных повозок почти нет. Верховых - тоже. А вот пешеходов... Не Невский, но идут. Тоже - не по одному. А вот караванов слепых, как в фильмах про средневековую Европу - нет. Если и есть, то по одному и с поводырем - мальчишкой. Видно местных. Кто - так, переход на один - два дня. Эти в лаптях или босиком А дальние - в сапогах. Калики перехожие. "Калики" это не калеки. Это от обуви. Такой сапог дорожный с длинными завязками. Общий тип обуви для всей древности и средневековья. Их еще в Древнем Риме носили. Там еще император такой был - Калигула. Дословно - "сапожок". В военном лагере рос мальчонкой, вот солдаты и прозвали. Это уж когда вырос до нормального "сапога" - ввёл своего коня в римский сенат, чем автоматически присвоил своему жеребцу сенатское звание.

   К вечеру встали на постой. Места тут населённые, просто с дороги отойти и спать лечь... Как бы не нарваться. Стали в деревне. Опять курная изба. Хорошо хоть тепло - легли во дворе на возах. На дворе шесть возов, кроме наших двух. Ладно, сами горяченького похлебали, Марьяшу с ложечки накормил. Пока миску относил - вокруг неё опять мужики регочут. Да она что - мёдом мазана?! Она же даже дышит с трудом, глаза толком открыть не может. А возчики "хи-хи, ха-ха" и к ней под тулуп лезут. Ручками своим трудовыми, мозолистыми. Вот как докопаются... Я же ей не только голову тогда обрил. "Курва курвущая"... Поспел. Снова дрючком лапу одного подцепил и - в сторону. Опять в крик:

  -- Ты... твою мать... и тебя самого... меня, как пса шелудивого, палкой...

  -- А ты и есть. Щеня неразумная. Видишь же - баба больная. А чем - не спросил. Или мне и тебя рядом положить и с ложечки кормить?

  -- А... А ты чего? Лекарь?

  -- Нет. Я тут, трёхразовый тебе фак, папа римский.

  -- Римский? Из латинян? Немец что-ли?

   Опять, факеншит, средневековье древнерусское: для нас немцы - жители Германии, по преимуществу - протестанты. Для местных - все, кроме славян, греков и восточных народов. Английские немцы, французские, шведские, датские... Даже испанские. Хотя Испании еще нет. Но вдруг...

   Тут Ивашко из-за угла появляется, штаны подтягивает.

  -- Ну и чего тут, Иване? Пристают?

   Ага. И он так... демонстрационно пояс поправляет со своим ножичком нулевого размера. Все-таки, не надо мне на улицу выходить без чего-нибудь под метр восемьдесят. И в плечах как-то также. А баб по Руси возить буду только страшных и старых. А прочих - за печку, в паранджу и на чепь. Иначе мне тут... и пулемёта не хватит.

   Пока "беседа" идет, один из купцов второй воз наш разглядывает. У нас там на задке две бочки со смолой. Поковырял пальцем, понюхал:

  -- Куда идёте-то?

  -- В Смоленск.

  -- Гля, мужики, дурни Черниговские в Смоленск смолу везут.

  -- Га-га-га. - Общий смех, переходящий в овации. Ушами по щекам. Ладошками по ляжкам.

   Ну, вообще-то, и правда. Про Смоленск даже первое летописное упоминание: "жители искусны в смолении лодий". И название оттуда. Смолу в Смоленск... как в Тулу самоварами торговать. Ладно, надо веселье осадить.

  -- Я вот вижу: вы люди добрые, в торговых делах сведущи. Поди, и смолокуры среди вас есть.

   Последнее - уже нарываюсь. Ну, попробуем однако.

  -- А вот лодейных мастеров, видать, нету. Потому и не понимаете.

   Опять плевок с моей стороны. Конечно, купцы-возчики не из дальних. Но у всякого купца, который ходит, а не в лавке сидит, лодка есть. Лодии - у многих. Либо свои, либо в доле, либо на чужих ходили. Русь не колесом, а веслом крепка.

  -- И чем же твоя смолка краше смоленской?

   А вот это уже серьёзные люди подошли. Не из возчиков-балагуров.

  -- Из чего в Смоленске смолу гонят? Из сосны да ёлки. Так?

  -- Ну.

  -- Не нукай, не запряг еще. А это дубовая. Разницу понимаешь?

   Ой побьют. Два оскорбления за один раз. Хоть обращения на "Вы" здесь еще нет, но мальчишке с взрослым так говорить... уши открутят - минимум. Не открутят. Загрузился мужик. Другой влез:

  -- И чё? Смола она и есть смола. Липкая.

  -- Ага. А бревно оно и есть бревно. Бревенчатое. Из чего на княжьих стругах главный брус сделан? Из дуба? А почему?

   Твою мать энциклопедией! Как на русском сказать: "киль, форштевень, шпангоут"? Вроде, поняли меня и так.

  -- Так известно почему. Дуб не гниет.

  -- Ну а коли известно - чего дурку ломишь. Тоже мне: "Смола - липкая".

   Вот теперь загрузка пошла в полный рост. Теперь - либо полный Reset, либо... ждём окончания процесса.

  -- И почём?

   Так, прижилось. А вот я... не компетентен совершенно. Ну на кой ляд мне нужно было знать в моем 21 веке, в своём инженерно-информационном бизнесе - динамику, тренды и волатильность рынка натуральных смол в начале второй половины 12 века?

  -- А сколько дашь?

  -- Ну... мы-то вниз идём. Нам-то оно... разве что так... для пробы... по векше за обе.

  -- Ты, дядя, всего всегда на пробу по две бочки берёшь? Меньше вкуса не разобрать? Цена твоя... не интересная. Торгу не будет. Утро вечера мудренее. Добрых снов, люди добрые.