Набат-2
Набат-2 читать книгу онлайн
Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это — невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настояшего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел oт истины. Это — роман о том, как случайная ошибка может привести — и приводит — к ошибкам все более непоправимым, а раз неверно выбранный путь становится гибельным для миллионов людей. Так МОЖЕТ БЫТЬ. Так БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО…
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
В белых шортах и рубашке с короткими рукавами Бехтеренко первое время чувствовал себя неловко, стесненно, словно голый. После российских непрерывных ливней, когда одежда мгновенно набухала от влаги, было непривычно даже прикасаться к своему телу: а вдруг обжечься можно?
Он по прямой направился к противоположному зданию, где слышались детские голоса. Это не был гомон, привычный для игровых площадок, а стройное пение без аккомпанемента.
Первая встречная девчушка поздоровалась с ним и независимо отправилась дальше.
— Как тебя зовут? — окликнул ее Бехтеренко.
Она развернулась и подошла к нему.
— Меня зовут Джуди, я дочь коммандера Эндрю Полетта и Сары Берстайн. Мой папа старший офицер атомохода «Ариец», а мама оператор внешней защиты, — очень обстоятельно ответила она, и Бехтеренко умилился.
«Да ей от силы три годика! — поразился он. — Ну и воспитание!»
А Джуди продолжала отвечать:
— Мне три с половиной года, я учусь в приготовительном классе первой ступени.
— И чему же ты обучаешься? — спросил Бехтеренко с улыбкой, которая стерлась, едва девочка заговорила:
— Я обучаюсь дыхательной гимнастике, логическому мышлению и языкам. Сейчас я свободно говорю на испанском, английском, русском, а к моменту поступления в первый класс должна освоить китайский и хинди.
«Ни хрена себе! — чуть не произнес вслух от возбуждения Бехтеренко. — Да у них одни вундеркинды здесь собраны?»
— К школе второй ступени я должна говорить на десяти языках, — добила его девчушка.
— Зачем так много? — нашелся с вопросом Бехтеренко.
— Это не много. Норма к совершеннолетию — двадцать языков. Семь основных и тринадцать по выбору. Они понадобятся тогда, когда мы вернемся на родину.
— Где ж ты родилась?
— Здесь. А папа с мамой из Соединенных Штатов. Папа англосакс, а мама еврейка.
— А в какого Бога ты веруешь?
— В Бога не веруют. Он во мне. Если я умница, мой Бог добр и справедлив. Религии не существует вообще.
Дитенок в самом деле был толковым.
— Ты умница! — похвалил он, и девочка просияла от удовольствия, присела в книксене.
— Я так благодарна вам, Святослав Павлович! Я могу занести вашу похвалу в свой послужной дневник?
— Да заноси куда хочешь, но откуда ты знаешь мое имя?
— О вашем прибытии сообщила вчера служба оповещения острова, а на вашей пластиковой карточке указаны все данные.
«Мы чужие в этом молодом лесу, — вспомнил чьи-то стихи Бехтеренко. — Это что ж е ними будет лет эдак через двадцать?»
— Если у вас нет ко мне больше вопросов и просьб, я могу идти играть в мяч? — угадала Джуди его замешательство.
— Конечно, деточка!
— Я Джуди Полетт и взрослый человек, — поклонилась девчушка с серьезным видом и пошла своим путем.
Смотрел ей вслед Бехтеренко с открытым ртом. Он закрыл его, когда увидел идущих навстречу двух юношей лет по пятнадцати. Ловить ворон члену Совета старейшин как-то неловко.
— Подскажите, как пройти к школе первой ступени? — спросил он первое пришедшее на ум.
Один из них, постарше, мельком глянул на визитку Бехтеренко и, кивнув, ответил:
— Охотно, Святослав Павлович. Это просто. Школа первой ступени располагается на втором этаже, у каждого учебного зала портреты выдающихся представителей данной науки, которую здесь изучают. Отвечал вам Сергей Стахов, ученик школы второй ступени. Мне двенадцать лет.
«Господи, как же я найду выдающихся деятелей? Дай бог Ломоносова узнать или Джоуля-Ленца!» — ужаснулся Бехтеренко, пропустив мимо ушей, кто родители Сергея.
— А Ломоносов у какого класса? — спросил он.
— У зала, — вежливо поправил юноша. — Это энциклопедист и мыслитель. Его портрет висит у зала философии. Готов сопровождать вас, — четко кивнул Сергей.
— А тебе никуда не надо?
— Надо. Но я обязан выполнить любое поручение старшего, потом отработать потраченное время.
— Спасибо, дружок! — решительно запротестовал Бехтеренко. — И блеснул осведомленностью: — Можешь занести благодарность в свой послужной дневник.
— Благодарю вас, Святослав Павлович. Нам баллы выставляют за дело, а младшим за воспитанность.
«Такие дела, дядя Слава, — почесал затылок Бехтеренко. В школу идти как-то расхотелось. — Еще за дурака примут. Осталось только невесту подыскать: не хочу учиться, а хочу жениться».
Он свернул на боковую дорожку влево и вышел к спортивной площадке, где девушки парами играли в бадминтон. При его появлении они игры не прервали, но трое наблюдающих поклонились ему учтиво.
«Хороши девки, — оценил стройные ноги и высокие груди Бехтеренко. — Но не мои».
— Почему вы так считаете? — ответила одна из наблюдающих остолбеневшему Бехтеренко. — Каждая из нас готова составить вам компанию для отдыха или пару на всю жизнь.
«Подбери челюсти!» — сам себе приказал Бехтеренко.
— Если вы читаете мои мысли, — собрался он с духом, — что остается мне?
— Бьггь мужчиной, — без рисовки ответила она. — Меня зовут Хелена Кажешкова, я чешка, мне двадцать лет, я не замужем. Здесь я тружусь преподавателем сенсорики в колледже.
— Вы мне лучше вот что объясните, — попросил Бехтеренко, и девушка наклонила к нему голову. — Дети отвечают как по писаному, а почему взрослые так не могут?
— Святослав Павлович, — с улыбкой отвечала Хелена, — нормы языка должны быть одинаковы для всех. Это организует мыслительный процесс в нужном направлении. Вы пока не знакомы с моторикой нашего обучения, но привыкнете. Вы готовы сделать меня избранницей? — спросила она неожиданно, и Бехтеренко опешил:
— Это как?
— Очень просто. Я помогу вам быстрее привыкнуть к укладу нашей жизни, и мне пора рожать детей.
У Бехтеренко шарики зашли за ролики. Подобной откровенности он не ожидал. Как во сне он попрощался с Хеленой.
«И кажется, пообещал ей встретиться с ней вечером. Мама моя, куда я попал? — пытался разобраться в себе Бехтеренко. — Бардак не бардак, ГУЛАГ не ГУЛАГ. Ничего не понимаю! А может, откровенность лучше условностей? Ничего не соображу!»
Его размышления прервал мышиный писк радиотелефона:
— Слава, — узнал он голос Судских, — подойди в башню. Это тридцатый этаж, тебя встретят.
— Иду, — по-солдатски ответил Бехтеренко. Это понятно.
На тридцатом этаже в обе стороны открывались безбрежные океанские дали, овевал свежий ветерок. Хотелось постоять, но провожатый вел его в стеклянную башню торопливым шагом. Внутри Бехтеренко ожидал весь ареопаг.
— Святослав, — обратился к нему Момот. — Тут заклятые друзья наши хотят с тобой перемолвиться. Магистр Ордена Бьяченце Молли.
— На какой предмет? — уточнил Бехтеренко.
— Магистр хотел бы удостовериться, что ты жив, здоров и букварь жизни привез. Нам не верят.
3 — 15
Бьяченце Молли порядком разгневала телефонная беседа с соперниками. Книга, которая была уже в руках, попала к чужим, и еще горше — бесславно погиб верный рыцарь Ордена.
Прежде масонство, покрытое плащом таинства, с кинжалом под полой, с атомной ракетой под плоскостью, везде распростерло свою власть, и каждый, облеченный доверием ложи, мог не опасаться за свое настоящее, будущее и прошлое. Одному было что прятать в прошлом, и ложа укрывала эти прегрешения, другой рвался в будущее, и ему предоставляли белого коня под царским чепраком, третьи прозорливо угадывали будущее, тогда их вели по коридору тайны сильных мира сего, проверяя суровостью и неприхотливостью, — первая примета мудрого.
Таким был Подгорецкий, рыцарь Ордена Черной Печали.
Глупые, глупые людишки, понапридумывали историй о мистических обрядах масонов, о жестоких казнях и тайных убийствах. От зависти все, от невозможности умерить чрево и пройти коридором мудрых, дабы попасть в среду избранных. Как брать туда из толпы умствующих, если он ни талантом, ни умом не блещет? Зачем Ордену балласт? Здесь каждый на своем месте, движение шестеренок поднимает избранных по ступеням, и остановить механизм никому не дано. Здесь обязательства низших перед старшими и круговая порука: один за всех, и все за одного. И никаких тайн, одна посвященность.