Последняя торпеда Рейха. Подводные асы не сдаются!

Ройтер покосился на шнурок портьеры. Красивый шнурок, с золотистой нитью и кистью на конце. Если его оторвать аккуратно, получится где-то сантиметров 30. Сейчас он ее задушит, и она не успеет даже крикнуть, какое-то время похрипит, подергается, а потом обмякнет, превратится в ничего не чувствующий кусок мяса. Он же оденется, соберет вещи, повесит на дверную ручку бирку «Do not Disturb». Скажет еще на выходе консьержке: «Не беспокойте девушку, она так устала». Консьержка тупо улыбнется, и сутки у него будут в запасе вполне. За это время он посетит банк, переведет деньги в тревел-чеки, и используя, нет, американский паспорт нельзя, — он должен быть чистым — а вот парагвайский — вполне, возьмет машину в прокат, на ней пересечет границу Италии и через 3–4 часа окажется в Милане. Дальше — любой рейс из Европы… Пока они хватятся, пока отследят машину, самолет уже совершит посадку. А там вы меня не достанете. Там — мои правила.

Он еще раз перетасовал фотокопии досье. А с другой стороны… Почему бы и нет? Поиграем мы в эти игры. По крайней меря, я хоть знаю теперь кто. И, в общем, мне такой агент даже нравится. Ведь обязательно кого-нибудь пришлют. Пришлют какого-нибудь пидора — что с ним делать? А тут по крайней мере ясно. Нам предложили игру — ну что же, я поднял перчатку. Что она хочет знать? Направления финансовых потоков? А и пусть знает. Тем более эти деньги уже все равно засвечены. Их нет необходимости прятать. А кто кого переиграет — увидим. Задушу, когда проиграю. Он зашел в ванную и щелкнул зажигалкой ZIPPO. Все сжечь и водичкой смыть пепел в раковину.

Через несколько минут он вернулся.

Полин открыла глаза.

— Что ты не спишь? — Огромные темные ресницы, как опахала замелькали вокруг серых глаз, похожих на глаза детской куклы Barbie. — Ну иди…

Она застонала и потянула руки.

— Тебе не приходило в голову, дорогая, — медленно протянул Ройтер, как бы размышляя, — что настоящая любовь это всегда боль?

Полин тупо смотрела на него.

— У тебя еще сколько дней отпуск будет?

— 4…

— Может, ну его? Может, тебе не возвращаться на работу — полетим на Бермуды?

INTERPOL

Ориентировка.

Всем постам пограничной службы Швейцарии и Италии. По нашим сведениям, сегодня не позднее 14:00 по маршруту Цюрих — Милан проследует автомобиль Mercedes-Benz 200, принадлежащий прокатной компании Hertz. За рулем его будет находиться нацистский преступник Конрад Нойман, которого необходимо задержать. Есть основания полагать, что им будет использован парагвайский паспорт, либо паспорт лица без гражданства.

Обращаем особое внимание на то, что преступник может быть вооружен, а также в совершенстве владеет приемами рукопашного боя и холодным оружием.

Приметы преступника…<…>

Такая ориентировка разошлась адресатам в 10:00.

В 10:30 Ройтер и Руасси покинули номер Le'Meredian в Цюрихе и взяли такси в аэропорт. По дороге они сделали остановку перед офисом SwissCredit, Руасси ждала в машине, а Ройтер сделал переводы с номерного счета 11414114151261615201941137978512132110на счета Юргена Зубоффа в ABN AMRO Bankи Филиппа Унтерхорста в EBS Bank.

В 12:35 из аэропорта Цюриха вылетел рейс на Париж. При посадке на который Ройтер использовал американский паспорт.

За полчаса до этого агент Lolo сигнализировал о том, что деньги не были обналичены, как ожидалось, а переведены безналично в ирландский и голландский банки, имеющие отделения в Аргентине.

Что-то пошло не по плану. Штумпф почувствовал, как у него из рук ускользает куш в 20 миллионов франков. Оперативникам была дана команда взломать номер, но трупа девушки там найдено не было, и пришлось очень неприятно объясняться с администрацией гостиницы и приглашенными корреспондентами.

Никакого гражданина Парагвая на границе с Италией также задержать не удалось. Дело принимало оборот невероятного скандала. Тем более что труп все-таки появился. Да какой! В отеле Западного Берлина был найден застреленный генерал-майор КГБ Леонид Марченко, осуществлявший координацию оперативной работы со «Штази». Из тела извлекли 6 пуль. Почерк тут был явно не BND. Да и BND не дураки — так подставляться.

Но было ясно: Марченко к моменту передачи Ройтеру досье был уже мертв, и Полин Руасси не была агентом «Штази». Но кто-то же был, причем не только «Штази», и получалось, что это был скромный банковский клерк Франц Лурье.

Глава 20

Кровь и пепел. Вахмистр Марченко

Совершай каждый поступок так, как если бы он был в твоей жизни последним.

Луций Анней Сенека (Младший)

(1949 г. Санта-Круз. Аргентина)

Ройтер открыл глаза. Голова гудела, в ушах стоял нестерпимый звон. Он попытался встать, но головокружение мешало найти твердую опору. Перед глазами по кругу проплывали перевернутая машина с развороченным передом, какие-то тряпки, окровавленные тряпки. Комья земли, раскиданные взрывом. Какое-то время он беспомощно перебирал руками и ногами, чтобы встать. Это никак не получалось. Наконец он встал и пошатываясь подошел к машине. Ади на заднем сиденье неловко копошился, он был в крови, но вроде цел, ничего не оторвано. Ройтер попытался до него дотянуться. Ади что-то кричал, но звон в ушах не давал ни малейшей возможности расслышать его слова. Ройтер подцепил обеими руками заклинившую дверь и что было сил рванул ее наверх. Она поддалась. Откинулась и повисла на петлях, покачиваясь, он обхватил Ади и потянул на себя. Тот взвизгнул и стал вырываться.

— Ничего-ничего, — бормотал Ройтер, — это все проходящее. Ты жив, а это главное.

Ади снова что-то кричал, но Ройтер тянул все сильнее и, наконец, они упали оба на землю в шаге от машины. Пламя разгоралось все ярче и ярче и потрескивало все внушительнее. Они освещались его отсветами, как отсветами костра в лагере Гитлерюгенд.

Где Анна? Анна, Анна, она сидела справа, под правым колесом и рвануло. Где же, где же Анна… Ройтер, оттащив Ади подальше от машины, которая могла в любой момент взорваться, пытался осматривать пространство вокруг. Перед глазами все плыло. Машина, комья земли, разбросанные кровавые тряпки, опять машина, все это крутилось, как в какой-то дьявольской карусели. Опять кровавые тряп… Нет, этого не может быть! Он увидел лежащую навзничь Анну и упал рядом.

Анна была бледна, ее рыжие волосы неестественно топорщились, как будто это были волосы фарфоровой куклы, сделанные из тонких льняных нитей. Он откинул их с лица. Анна на миг открыла глаза. Слава богу, жива!

— Анхен, ты как? Анхен…

— Как же я тебя ненавижу, Хельмут, — прохрипела она.

— Подожди, при чем тут Хельмут?

— Не ври, сволочь, я тебя сразу узнала. Почти сразу…

— Как? Мне же сделали операцию… Я не похож… Густав стуканул? Он не знает!

Она саркастически улыбнулась.

— Лицо-то тебе изменили, а вот член другой пришить забыли. А твой член я узнаю из тысячи. Нет, ну какая же ты сволочь, а? Колечко ему, бля, понравилось, скажите пожалуйста! Какая…

Она закашлялась и на белую блузку полетели брызги крови.

Ройтер поднял ее голову, она застонала.

— Ты тогда заставил меня плакать… Я никогда до тебя не плакала. Я не знала как это, а когда поплачешь, так хорошо, оказывается, так легко…

Очередной приступ кашля прервал ее.

— Анна, слушай, давай все начнем с начала, давай забудем…

Она покачала головой.

— Не-е-ет… Не забудем. Для того чтобы забыть мне нужно, наверное, было потерять память. А я ее, как видишь, не потеряла. Даже сейчас. Даже после такого…

— У нас есть много преимуществ… мы знаем друг друга… — лепетал Ройтер какую-то несуразицу.

Она попыталась саркастически засмеяться, но ее опять прервал приступ кашля.