Семиовражье часть 2. Крестовый поход начинается в полночь

Он жутко рассмеялся, да так, что не то, что у Джакара поползли мурашки - Семен вскочил с криками. Харон, обернувшись, прикоснулся к нему и снова погрузил в глубокий сон.

- Вот так, Джакар Батькович. Ну, давай побеседуем, времени у меня маловато, да покойничкам торопиться некуда – никто меня за простой ругать не будет.

- Как ты меня нашел? Вы всей толпой вашей всемогущей и про портал этот ничего не знали, и слыхом не слыхивали!

Харон присвистнул, ударив Джакара тяжелой дланью по плечу. Ощущение было такое, что мороз от руки пропитывает до самых костей.

-Как же мне не найти тебя, а Джакар Батькович? Ты же как я шествуешь - за тобой трупы, трупы и трупы – поставляешь мне их регулярно, прими мое почтение. Душок от тебя идет батенька, уж не в мои ли помощники записаться решил? Ты сам посмотри – кто с тобой свяжется – вскоре в моей лодке сидит, да слезы в Стикс роняет. Они мне всегда и все как на духу – где ты сейчас, куда идешь – я все про тебя знаю.

-Не ври, могильщик. Я просто иду, и никого не хочу убивать – вот смотри – ног у меня нет. Многие из тех, кто шли со мной были дороги мне, не меньше своих ног – я их просто потерял.

-Ну, давай, говори, говори. А ноги твои я тоже перевез. Они у меня на полке лежат, тебя дожидаются. Не хочешь за ними сходить, а?

-Уволь. Протезы мне нужны, без них сам видишь – куда я. Да шебранские, из Эргена, деревяшки мне не к чему.

-Переговорю с коллегами, а там как решим.

- Ты что, тоже радетель?

- В каком то смысле. Рангом этим обладаю, а не пользуюсь. На мертвичинку насмотришься – поймешь – все зря и все бесполезно.

- Если не секрет – как становятся радетелями? Интересно мне – все в вашем кругу вращаюсь, а кто вы и откуда беретесь – не знаю.

Харон пожал плечами и продолжил грести

-А что здесь секретного? Ты вот сам, откуда взялся? Так и я из того же самого места, тем же способом и с тем же криком.

-Ну а дальше то что? Я не спрашиваю, как ты родился, я спрашиваю, как ты стал радетелем?

-Способов множество. Про других я говорить не буду, скрытные они, а свой расскажу. Слушай, мотай на свой ус обгорелый.

Харон греб и рассказывал. Малый он был по видимости разговорчивый.

- Умер я в ранней юности. Знахарь местный надо мной чуть не полчаса глумился – оживил. Я знаешь, сам не свой был, как воскрес. Вот ты сейчас меня спрашиваешь, а я отвечаю тебе, а там, в смерти, на каждый вопрос ответ всплывает в твоей собственной памяти – ты знаешь все, а парнишкой я любознательным был. Ты плывешь в потоке знаний, и они входят в тебя, а твоими знаниями пользуются все остальные, кстати поэтому я тебе так легко и выследил. Ну а после этого на меня как на дурака смотреть стали, особенно после того, как заявил всем, что земля круглая. А я и тогда перевозчиком был, помогал отцу, ну и уговорил сестренку – я умираю, брожу там несколько минут, а она меня оживляет – мы с водой постоянно дело имели, и тонуть иногда приходилось, так что куда там вашим реаниматорам. Постепенно знания превратились в моей голове в целую картину мира, простую, примитивную и эгоистическую. Там, в загробном мире, до меня тоже был экскурсовод один, но он на бычке ездил, деревянном, а в нем нашего смертного брата переправлял. А поскольку я там все чаще появлялся, надоел я ему – у него покойников море, а тут я со своим интересом. Как-то война была большая, да еще и мор, не справлялся старик, попросил меня ему помочь, тут я и появился в загробном мире, как действенное лицо. А это все – река, лодка, перевозчик – так, антураж. Был бы я до этого танкистом – на танке по бранному полю вас возил бы. А старик тот меня оставил, да и смотался сам в царствие теней, сволочь. Так я и остался один со своей лодкой.

-Так один и работаешь?

-Нет. Радетелям стало мало править мирами живых, они кроме меня своих встречающих, агентов так сказать, по всей границе насовали. Ну а я работаю по старинке, кстати сказать никто еще не жаловался. Некому.

Джакара передернула эта мертвечина. Несмотря на заверение Харона, о том, что он радетель в это не особенно верилось – так, могильщик с пафосом, порученец по не особо важным делам, умирая, радетелем не станешь, а то бы с нашей смертностью кинь камень в собаку – зашибешь радетеля.

- А есть кто-нибудь выше радетелей? – спросил Джакар – Боги, творцы или еще кто, вы же судя по всему так, управленцы-экономы?

Харон обиделся.

-Сам ты эконом. Сменю сейчас курс, поймешь, кого оскорбляешь.

Но попыхтев сигаретой, отошел.

-Боги? Люди? Мир прост. Люди окружают себя счетами, калькуляторами и компьютерами, «великие» ученые пользуются результатами труда безвестных коллективов, получая все лавры и эпитеты. Вот и наш мир такой, простой как арифмометр. Есть кто-то, на кого мы все работаем, лишь догадываясь об его существовании. Создал он нас или нет – не знаю. У каждого человека есть своя идея, своя мысль, одна, но главенствующая им в течение всей его жизни. Он оттачивает ее, решает, разбирает и создает из нее нечто, находит вопрос на поставленный ответ или ставит проблему. Это – его главное детище, которое может быть всего-навсего короткой фразой или мыслью, или, например мазком кисти. Кроме этого у него есть инстинкт размножения, который он осуществляет и тяга к жизни, существующая до тех пор, пока он не решит своей задачи, а остальное все – от лукавого. Человек рождается, производит потомство, вынашивает свою идею, которая и есть плод его жизни и умирает. Все. Вот этот самый плод и становится достоянием Мира, или правильнее сказать части человечества, которая использует этот плод для своих достижений и решения своих идей. Миром управляет радетель, который подает идеи людям, которые будут их решать и собирает конечный результат, но сам им не пользуется, а поставляет его выше – он как оракул, или как искусственный разум – ему свыше задали вопрос, на который хотят получить ответ, а он разбивает его на элементы и отдает для решения людям, получает ответ и на блюдечке передает вопрошающему. Так что все человеческие миры – это компьютер с тактовой частотой в одну человеческую жизнь, и толку от нее для нас никакого. После окончания нашей жизни, наши идеи, наше сознание архивируются и помещаются в хранилища. Рай и ад – это просто красивые и яркие пряник и кнут, гонящие нас в решении наших задач. Мы бы работали намного хуже, если бы знали, что вместо райских кущ и горящих сковородок нас ожидают века в скучном хранилище.

Джакар не совсем, но уверовал в это – действительно слишком похоже на правду, чтобы отрицать это. Но если разум принимал, то душа отказывалась.

- Слушай, Харон, а как ты до сих пор живешь, зная все это?

- Так ты ведь тоже теперь это знаешь? И пока жив - здоров. Знание о мире не отменит твоих инстинктов и твоего предназначения, знаешь ты или нет – будешь жить так, как тебя запрограммировали, и будешь решать ту задачу, которую тебе дали. Это – аксиома, а другим аксиомам не верь – их просто нет.

Джакар молчал, Харон, повинуясь тысячелетней привычке, греб. Ветер, резкой холодной струей качнул лодку, и Харон заторопился.

- Интересно было посмотреть на тебя, когда ты услышал правду, но меня не за этим сюда посылали. Тебе что-то нужно по ДЕЛУ?

Джакар отмахнулся.

-Я же сказал – хорошие протезы. Мне и ему. – Показал он на Семена.

Харон удивился. – А ему то зачем. Он нам не нужен. Или я перевезу его на днях в царство теней, или доплывете вы до Мальты, примут его в Ла-Валетте соотечественники, и отправят в свою деревню.

Джакар был непоколебим - Я же сказал – и ему тоже! Он тоже без ног - считай, что у нас, калек, братство, прямо как у вас, радетелей – моральных калек и уродов.

Харон на этот раз не обиделся.

- Значит понял, что мы и вы все такое есть. Ну и бог с вами, не обеднеют радетели. Только плыть тебе придется в Рим, там южнее его есть вилла Коста Риччо, она маленькая, можешь и не заметить, поэтому ищи виллу дель Флорио, а Коста Риччо рядом, эта вилла – территория шебранских радетелей, так сказать представительство.