Прагрессоры Атлантики (СИ)

Шли, никого не трогали, наглый Ринат, по каким-то ему известным признакам, выцеплял приличных арабов из групп неприличных и 'уассалямничал' достойным внимания танжерцам. Не улыбались нам, но ответно приветствовали, с утра хорошо в городе, еще не так жарко. Жара - это такая штука, которая пропитывает город в котором живет. Даже ночью, когда холодней всего, ты чувствуешь незримое присутствие притаившейся во тьме жары, она ждет своего часа, она спокойна и мудра. Своих детей она учит строго, наказывая жестоко за непрослушание заветам предков.

'Дюна' была одной из немногих фэнтези, которые я обожал, понятно, что за каждым углом ожидал увидеть парней с глазами неестественно синего цвета. Но местные наркоши не показывались. Гашишем попахивало, курили без стеснения, прямо новый Амстердам, смех да и только.

Арабы, как и город, выглядели чистюлями - это, всего лишь, заскок в голове - раз белое, значит, чистое. Но белый цвет преобладал кругом, это настраивало на спокойное, но собранное, настроение - я врачей боюсь и опасаюсь. Кинжалы все мужчины носили поголовно - понятное дело, без кинжала ты кидала, а с кинжалом - человек. Латинский знали многие, язык довел нас до первого рынка специализирующегося на живом товаре, и мы присели попить чаю. Началась та дурь, в которой я ничего не соображал, и была она мне неприятна, честно говоря - спокойное, неторопливое попивание чайку под осторожную беседу с незнакомцами. Я в нирвану ушел, скромно сидел и потягивал напиток - странный местный чай. Нормального чая нигде не было, они его заваривали дико, ошпаривали листики всякие разные кипятком и сразу сливали по чашечкам. Иногда получалось прикольно, если смесь была диковинная, а иногда плеваться хотелось. Нас, наверное решили поставить на место и подали нам 'чай для бедных' : без разнообразия смеси. Ха, удивили аскета голой лепешкой, нам и без масла вкусно жуется. Хлеб был отменный, лепешечки не подкачали, ароматные, тонкие, с хрустками, но без подгоревших кусочков. Я сидел на жестком кожаном сверточке и не парился.

Ринат цедил латинский в час по чайной ложке, но и на мусульманском что-то вставлял. Похоже, к месту вставлял, пара арабов подтянулась к нашему коврику и беседа пошла более живая. Хорошо все складывалось. Будут нам детишки. Я еще в Португалии проникся хитростью арабов. Они уже устроили налог кровью, налог детьми на покоренных землях. И дети, забритые на службу, пахали везде! Чиновники тоже были из бывших европейцев - это было интересное решение, очень интересное, непонятное мне. Понятно - в армию забрить, там война, она крутая. Но в чиновники воспитывать - это серьезное решение правительства. Ринат прямо сослался на мудрость Аллаха, и полный одобрямс политике девширме, а европейские короли - не понимают еще, что с них взять с лентяев мысли. Так и резал правду матку: мы люди бедные, на севере живем. Язычники лютуют. Нам свои янычары нужны. Сильна мудрость арабских правителей, отчего не приникнуть к чистому источнику чистейших знаний? Арабы прониклись нашим положением и мы отправились на специальный рынок, рынок малолеток. Ринат сразу признал возраст в восемь лет - отличным возрастом для начала праведного служения.

Вот на этом-то рынке меня и скрючило. Погано. Пару раз заглянул в детские глазенки и чуть не стошнило. Смесь пустоты и ненависти. Жуткое выражение. Звериное или сумасшедшее - в разной пропорции. Тяжелое дело - детьми торговать, психику надо железную иметь. Ринат взял специальную палку, толстоватую указку и принялся отбор вершить. Рядом с ним невозмутимо ходил местный приказчик с горшочком: когда Ринат делал выбор, он доставал из горшочка палочку и мазал лоб избранному мальчонке белой красилкой (потом мы узнали, что это сорт глины местной такой, безвредная и маркая глина, наверное, отлично стены ей красить, подновляя белый цвет домов).

Только Ринат мог спокойно этим заниматься - после анатомки, наверное, ему не было так противно, как мне. Детей было много! Мудрость султанов просекли и остальные подданные - дети были востребованы, но цена была довольно умеренная на них. Работать ведь не заставишь, учить надо, кормить надо - сплошные расходы на спиногрызов, вложение в будущее. Не все приветствовали. Рабы голодали - это было заметно, из одежды на них были только тряпочки на бедрах. Но сидели они в теньке. Сидели смирно, как болванчики, лишь глаза зыркали, или серели пустотой. Плеваться хотелось. Но плевать в арабском городе?! Ищи дурака - чтобы я вам свою воду подарил? Не дождетесь рабовладельцы. Я себя отвлекал напряженной работой - вспоминал, как звали воинов пустыни в 'Дюне', вспомнил про 'хедайкинов'. пусть будут 'хедайкины', приедем домой посмотрю. Из фэнтези у меня были только романы Герберта, Амберский цикл Желязны и цикл Перна Энн Маккефри, остальных авторов у меня не было никакого желания перечитывать.

Двадцать пять мальчишек выбрал Ринат. Согнали их в отдельный уголок. Никаких клеток. Что за глупости! Дереву и более полезное назначение найдется. Рабские рынки были отгорожены высокими стенами, три метра как минимум - не перепрыгнешь, даже не мечтай. Да и костлявые все дети были, но крепенькие мальчуганы. Мы отдавали предпочтнение мальчишкам из рыбацких семей. Набирали 'пескариков'. У них особый фатализм в крови. Есть у нас уже конченый капитан, морская душа. Всего три года врубался в яхтинг, семь раз пересек океан. Мне и одного хватило, и другого мне уже не надо было, но придется еще раз войти в эти воды. Витя иногда мог задвинуть такую телегу, что мозги винтом сворачивались от шока. Витя очень просил 'пескариков', ему юнги нужны. Всем юные нужны.

Мы пошли прикупить девчонок и закончить дела с покупкой мальчишек. В Танжере дела так и делались. Обозначили цену, товар пощупали, выбрали, пошли торговаться. Наше желание прикупить девушек не встретило никакого неодобрения. А кто будет за малыми убираться? Мужчина? Еще чего! Мужчина задирает нос и пьет свой кафф. Кофе уже пили, а не только жевали зернышки. Готовили его тоже придурковато, неумело, дикари! Мы не спешили раскрывать рецепты, и втихаря пару раз заделали по чашечке с Ринатом, побалдели и хватит.

В выборе девчонок решились не гадать, а положиться на судьбу, вдруг, действительно, там чего-нибудь 'нечаянно нагрянет, когда совсем не ждешь'. Будет прикольно. Я все равно Белку навещу, как только научусь под парусом ходить. Ха! Хомяки и жабищи торжествовали - эти пройдохи умудрились дотащить нашу 'пескобарку' до Мадеры. На время бросили - там возни очень много предстояло. По науке, с расчетами. чтобы все по уму, с талями вкусными, со стальными штучками на руле - работа предстояла непростая.

При покупке не обошлось без скандала. Это мы завсегда готовы устроить. Перемкнуло меня. Раздражение от впечатлений во время покупки рабов меня подвело. Ринат был татарин. Что-то он видел в людях этакое, точно 'тимуровские' корни наездников рабовладельцев в нем были: только пробежался глазами по стайке девушек соплюшек - и выбрал себе подружку. А я затормозил. Да они малолетки все несовершеннолетние! Я это 'чуйкой препода' сразу понял. И фигуристостями меня не обманешь, девчонки быстрей созревают телом, это все знают, но все одно - несуразно как-то. Вроде присмотрелся к одной: блондика, губастенькая, носик правильный, не стрижена, значит, не буянила. А тут какой-то араб начал ей во рту пальцами своими елозить - зубы проверять. Совсем наглый покупатель пошел! Знает же, что солидные люди тут торг ведут, всякий ширпотреб пусть в Китае высматривает, у всяких венецианцев, тех еще проходимцев-мимоплавателей. Здоровые тут девушки, фирма гарантирует. Покачал я головой и отодвинул араба плечом, вежливо извинившись: 'Иншаллах' - не судьба тебе купить эту модельку.

Только Ринат стал торговаться, как арабский жук начал цену повышать. Аукцион он решил устроить. Это было не совсем хорошо. А народ, стоявший вокруг, как всегда стал прислушиваться и приглядываться: спор ведь, мужчины неизвестно чем меряются. Ринат раз согласился поднять цену, три раза. Потом повернулся ко мне и на русском мне пояснил: