Александр III - богатырь на русском троне

Однако дело было не только в неприязни племянника к дяде.

Императорская фамилия строго хранила свои многочисленные тайны, но какие-то сведения так или иначе просачивались в общество. В лице великого князя Константина существовавшая со времени вступления на престол Александра II либеральная партия, состоявшая из Милютина, Черкасова, Самарина, имела покровителя на ступенях трона. Он оказывал протекцию Салтыкову-Щедрину, так жестоко клеймившему изъяны российской действительности. После каракозовского выстрела 4 апреля 1866 года Катков недвусмысленно намекал в своей газете, что к делу причастен великий князь Константин. Насильственное провоцирование цареубийства было страшным обвинением, но император предпочел не знать таких ужасных вещей. И как можно было установить грань между мировоззрением и действием? Вся русская аристократия была социалистична; более того, она-то и являлась носителем социалистической идеологии.

В период смертельной травли Александра II зараженность высших кругов достигла такой степени, что сама царская фамилия являлась проводником социализма в его крайних формах. Достаточно сказать, что сын Коко, великий князь Николай Константинович, по некоторым сведениям, был связан с «агентом Исполнительного Комитета третьей степени доверия» цареубийцей Желябовым. Связь раскрылась; тогда для общества была составлена легенда, включавшая много правды: увлечение князя модной куртизанкой Фанни Лир, многочисленные долги, мелкие хищения у родственников. Паршивую овцу сослали в Туркестан якобы «за кражу ожерелья» — не обвинять же великого князя в принадлежности к террористической организации! Своим детям от морганатического брака он дал фамилию Искандер в честь Герцена.

Великий князь Николай Николаевич (Низя), генерал-фельдмаршал, по воспоминаниям современников, умом не блистал, хотя о своих способностях был довольно высокого мнения. Его влекла военная стезя, и «политиком» он был в гораздо меньшей степени, чем брат Константин. В 1856 году он женился на принцессе Ольденбургской Александре Фредерике Вильгельмине, получившей в православии имя Александра Петровна. Брак был заключен не по любви, но у них было два сына, и первые десять лет великий князь относился к супруге с ровной учтивостью. Но потом толстая, неповоротливая жена стала вызывать у него ненависть и отвращение. Он называл ее не иначе как «коровой». Кроме того, у нее был несносный характер. «Великая княгиня Александра Петровна при всей своей простоте обхождения была резка и проявляла некоторую эксцентричность характера, а поэтому служить при ней было нелегко, — вспоминал генерал Ф. К. Гершельман, бывший паж. — Так, например, когда, бывало, подаешь ей мантильку, она непременно скажет: “Ну, уж, верно, задом наперед держите”, или что-нибудь в этом роде. Как-то раз при разъезде я проводил ее вниз, а великий князь Николай Николаевич остался еще наверху, беседуя с фрейлинами. А. П. приказала мне пойти к великому князю и сказать ему, что она “не намерена ждать и пусть он возвращается домой, как хочет”. Я взбежал наверх и доложил, что ее высочество изволит ждать его внизу. Н. Н. ответил: “Ну, скажи моей бабе, что может и подождать”. Я спустился вниз и доложил, что его высочество сейчас изволит спуститься».

Смелый рубака, грубоватый и порой бесцеремонный, обожал балет. Там и постигла его роковая любовь. Звали ее Екатерина Числова, она играла инженю и была дочерью кухарки. Прекрасно сложенная, живая, черноглазая блондинка поработила Николая Николаевича навсегда. Бросив княгиню, он поселился одним домом с Числовой.

Александр II, хотя и сам стал участником адюльтера, слабости других осуждал сурово. Числова была выслана из столицы.

Низя сделал ответный ход: он обвинил свою «корову» в адюльтере с ее собственным духовником протоиереем Василием Лебедевым, заявив, что тот якобы на исповеди во всем признался сам. Низя выказал невероятную ярость и выгнал жену из дома. Александр II не стал копаться в этой грязи и восстанавливать справедливость, однако отказался принимать княгиню и выслал ее за свой счет «для лечения» за границу. «Посмотрите, на кого вы похожи! — ответил он на ее сетования, — муж должен вами восхищаться!»

Теперь Низя мог соединиться со своей любимой. У них родилось четверо детей, но Екатерина Числова довольно молодой умерла от рака пищевода.

Николай Николаевич немало досадил цесаревичу Александру, когда вместо него был назначен главнокомандующим русскими войсками в Балканской войне. О племяннике он всегда высказывался с пренебрежением, а иногда и просто оскорбительно. Он первый из великих князей стал заискивать перед княгиней Юрьевской, демонстративно обращаясь с ней как с императрицей.

Александр III не отличался злопамятностью, но его терпение тоже имело предел. «Если Николай Николаевич не был бы просто глуп, я бы назвал его подлецом», — отзывался племянник о дяде.

Несчастная Александра Петровна писала письма воцарившемуся Александру, жалуясь на нищету, и просила предоставить ей кров (дворец) в Малороссии, где климат помягче. У нее был паралич, не ходили ноги, не слушалась правая рука. Александр III позволил ей обосноваться в Киеве. Там она основала Покровский монастырь, где и скончалась в 1900 году.

Плодовитые Коко и Низя одолевали Александра III просьбами узаконить их потомство. В 1883 году их гражданским женам и детям от этих союзов были пожалованы дворянские права и фамилии: Николаевы — семье Николая и Князевы — семье Константина. Однако император не уважал и не любил этих своих дядюшек.

Скромный, уравновешенный и тактичный великий князь Михаил Николаевич, напротив, пользовался уважением племянника-императора, который относился к нему с глубоким почтением. В молодости он принимал участие в Крымской войне, а потом был назначен наместником Кавказа. Он сумел не только завершить казавшуюся бесконечной войну с горцами, но и создать на Кавказе прочный бастион Российской империи. Национальную политику он возвел в ранг подлинного искусства и добился на этом поприще выдающихся результатов. Главными принципами его политики всегда были гибкость, умение найти общий язык с представителями разных народов, постепенность и терпеливость. Кавказцы искренне уважали великого князя, считая для себя большой честью, что государь послал к ним своего брата.

Он женился на принцессе Цецилии, дочери герцога Леопольда Баденского и Софии Шведской. В России она получила имя Ольги Федоровны. Цецилия Баденская не отличалась красотой, но обладала острым умом и язвительностью и прославилась как «первая фурия империи». Любя дядю, Александр III невысоко ценил его супругу: «Ольгу Федоровну все признают умною женщиной. В чем же выражается этот ум? Сплетничает и читает пустейшие романы, а никаким серьезным делом заниматься не хочет».

Многие члены династии встречаться с ней не хотели, но игнорировать не могли. «Видели тетю Ольгу Федоровну; она такая же злая и неприятная, при ней боишься говорить свободно, непременно насплетничает».

Однако семейная жизнь Михаила Николаевича была безупречной. В этом браке родилось семеро детей, и все они, за исключением Алексея, умершего в юных летах, подтверждали матушкины инвективы касательно порочности человеческой натуры и являлись живым воплощением безответственности, слабости и пороков.

Император сочувствовал дяде и, высоко ценя его дарования, просил его возглавить Государственный совет. Этот пост сохранился за Михаилом Николаевичем и при Николае II.

Один из младших сыновей великого князя Михаила, Александр (Сандро) оказался замечательно талантливым писателем. Его мемуары исключительно остроумны, занимательны и блестящи. Но этот автор из тех, кто «ради красного словца не пожалеет и отца». Любой, когда-нибудь обидевший Сандро даже случайно, получал в его произведениях убийственную характеристику. Поэтому к его воспоминаниям следует относиться с осторожностью.

На самом деле что такое мемуары? Вот, например, воспоминания великого князя Кирилла Владимировича. Как в них все благородно, красиво, величественно! Как благороден и самоотвержен он сам — блестящий моряк, командир, обожаемый своими гвардейцами, рыцарь без страха и упрека, пронесший через всю жизнь любовь к единственной женщине… Ни одной тени на репутации императорского дома — он надеялся сам стать его главой.