Смоленский поход (СИ)

— Ну вот как Гарун аль Рашид по Багдаду неделями шлялся неузнанным? — раздался совсем рядом властный голос, — а тут раз на часок из кремля улизнул чтобы с друзьями посидеть по человечески и на тебе, целый заговор!

Федька машинально обернулся к говорившему и обомлел. На него немного насмешливо смотрел царь, одетый в немецкий камзол.

Решение плюнуть на все и отправиться к Анисиму пришло ко мне внезапно. После кулачных боев и прочих забав, где к немалой моей досаде победил, недавно помилованный по многочисленным и изрядно надоевшим слезным просьбам бояр, Борис Салтыков я отправился в кремль. Вельяминов сообщил мне что прибыл отсутствующий несколько недель Барлоу и я тут же сорвался с места сделав вид что получил важнейшие известия, возбудив при этом жгучие любопытство всех бояр. На самом деле никаких срочных дел у меня не было, просто ужасно не хотелось награждать Бориса. Кто же знал, что этот паразит окажется таким хорошим кулачным бойцом! Поскучав несколько времени в палатах я вдруг решил что надобно вспомнить молодость и закатить пирушку как некогда в случалось в Швеции или Мекленбурге. Тем паче, что почти вся моя компания была пока в сборе. Пока, это потому что Рюмину скоро предстояло отправляться в Данию с посольством к королю Кристиану. Вернется он не скоро, а мы тем временем отправимся отвоевывать у короля Сигизмунда Смоленск. На войне возможно всякое и бог знает, встретимся ли мы еще хоть раз в прежнем составе. Большинство придворных было на гуляниях, и я спокойно переоделся в немецкое платье и, взяв с собою всех своих друзей, отправился к Анисиму. Кроме того захотелось увидеть Марьюшку…. Господи, да кого я обманываю, мне до смерти захотелось увидеть Алену! Всякий раз, когда я прежде встречал эту необыкновенную девушку, она надолго занимала все мои мысли. Теперь же когда она переехала из тверской глуши к брату, я и вовсе не мог иной раз думать ни о чем кроме нее. Господи, скорей бы поход! По опыту знаю, когда вокруг со свистом проносятся вражеские пули, моей голове куда проще сосредоточится на серьезных вещах. Потом приедет моя разлюбезная Катарина Карловна, и я надеюсь, моя семейная жизнь наладится. А то ведь, ей богу, куда не гляну, везде красавицы мерещатся. Впрочем, женщины в России и вправду самые красивые. Ну а пока, успокаивал я себя, не будет никакой беды если я проведу немного времени в приятном обществе. Да и Никита мне после всех наших приключений как брат. Не думаете же вы…

Неожиданный приход Федора Панина и рассказанная им история мгновенно выбила хмель из моей головы. Итак, мы находимся внутри крепкого терема окруженного довольно высоким тыном. Если не считать женщин и детей нас восемнадцать человек вместе со слугами и моим конвоем. Оружия и пороха у нас вдоволь, к тому же уверен у этого прохиндея Анисима найдется изрядный запас. Совсем рядом стрелецкая слобода и если начнется пальба к нам наверняка придут на помощь. Так что надо отбить только первый штурм. Теперь что мы знаем о противнике? Да почти ничего, ни сколько их, ни какому боярину я так оттоптал мозоли, ни кто успел им сообщить, где я буду. Ладно, вряд ли у нападающих будут пушки, а от остального мы отобьемся. Кстати, а что Панин вообще здесь делал?

Пока я так раздумывал, мы лихорадочно снаряжались и готовились к отражению неприятеля. Беременную Авдотью, Алену и девочек вместе со служанками от греха отправили в погреб. Шпага и допельфастеры всегда при мне, а Анисим приволок для меня откуда-то кирасу. Для Никиты тоже что-то нашлось, а Михальский с фон Гершовым, такое впечатление, свои доспехи и не снимают. Откуда начнется нападение пока не ясно. Так что мы, приготовив оружие, вышли из терема и смотрим во все стороны. Рядом с воротами слышна какая то возня и вооруженные пищалями сторожа опасливо отходят в стороны. Это их спасает, потому что звучит взрыв, и ворота слетают с петель. Похоже заговорщики взялись за меня всерьез! Одновременно через тын со всех сторон начинают карабкаться вооруженные люди, а остальные толпой врываются через выбитые ворота. У многих из них в руках факелы которые они пытаются закинуть на крыши терема и служб. Неровный свет этих факелов, да еще луна освещают нашу яростную схватку. Те кто не пострадал при взрыве открывают частую стрельбу по нападающим. Мы с Корнилием и Федькой ведем огонь по рвущимся через тын. Несколько из нападавших удалось подстрелить, но их слишком много и дело тут же доходит до сабель. На наше счастье с этой стороны атакуют разбойники, а не боярские боевые холопы. Из оружия только у них кистени да дубины и владеют они ими не слишком хорошо. Моя шпага и сабля Михальского тут же собирают кровавую жатву. Панин вооружившийся совней из запасов Пушкарева тоже бьется не плохо, хотя опыта ему явно не достает. Втроем мы быстро перебили нападавших с нашей стороны. Тем временем в разбитые взрывом ворота лезут все новые атакующие. Они вооружены гораздо лучше и вскоре занимают почти весь двор. Никита и Анисим встав на крыльце азартно рубят нападающих, один саблей, другой бердышом. Те в ответ пытаются достать их рогатинами, но в них стреляет с верхней площадки Клим. Похоже, стоящие рядом слуги заряжают ему ружья, так что ведет огонь он часто. С другой стороны Кароль и с несколькими драгунами тоже отстояли тын и тут же контратакуют. Мы тоже не остаемся в стороне и дружно вступаем в схватку. Нанося шпагой удар за ударом я пробиваюсь к крыльцу. Рядом прикрывая меня бьется Корнилий, а вот Федька кажется ранен, а может быть и хуже. Оказывать помощь некогда вот отобьёмся тогда. Кажется нападавшие поняли свою ошибку и перестав рваться к крыльцу набрасываются на нас. Возглавляет их рослый воин в кольчуге и иерихонке с личиной. Возможно и вправду боярин, вот сорву личину и узнаю. Он, очевидно, узнал меня и размахивая саблей показывает на меня остальным. Те, послушавшись своего командира, усиливают натиск и нам становится жарко. Кажется, что вот-вот нам придет конец и в это время раздается совершенно дикий свист и визг, и во двор врываются вооруженные всадники. Нападавшие увидев кто пришел нам на помощь начинают разбегаться, но их рубят саблями, бьют стрелами и ловят арканами. Корнилий узнавший своих подчиненных командует, а я прислонившись к бревенчатой стене вытираю пот. Кажется, и в этот раз повезло. Скоро все кончено и Михальский подходит с докладом.

— Откуда тут твои орлы взялись? — перебиваю я его.

— Ахмет привел, — поясняет он, — его после кулачного поединка Федька послал за Салтыковым следить, вот он и выследил. А как смекнул, что тот затевает, так и отправился за подмогой.

— Салтыковым? — переспрашиваю я удивленно, — а где этот…с личиной?

Ко мне подтаскивают связанного вражеского предводителя и я содрав с него шлем встречаюсь с ненавидящими глазами Бориса Салтыкова.

— Ты что же это затеял, пес смердящий? — Спрашиваю я его почти ласково, — ты на кого хвост поднял?

— Не знал я сразу, что ты сам будешь бойцов награждать, — захрипел он в ответ, — а то бы я тебя еще сегодня днем зарезал. Я и потом всех побил, думал возьму нож и подойду, а ты уехал! Через стольника кафтан передал… все одно тебя убьют, не нынче так завтра… не я так другие…

— Может быть, Боря, может быть, — задумчиво отвечаю я ему, — вот только ты этого уже не увидишь. И смерти легкой не проси, не допросишься. А еще знай, Борис, я ведь тебя не просто так помиловал. Я не хотел, чтобы ты убежал куда-нибудь ненароком. Вот и простил, чтобы ты рядом был. На тебя в разбойном приказе уже столько накопали, что троих на плаху пристроить можно. И я бы пристроил, но тебя одного. А теперь весь твой род через тебя пострадает. Под корень может, и не выведу, но и вотчин и первых мест своих вы лишитесь. И виноват во всем ты Борис!

— Будь ты проклят, чёртов немец…

— Лайся — лайся пес. Только вот скажи мне, как ты прознал, что я здесь сегодня буду?

— Не хитрое дело, — сплюнул кровь Салтыков, — вся Москва ведает, что ты сюда для блуда ездишь. А Никита твой, христопродавец, родную сестру не пожалел и привез ее тебе в наложницы.