Комкор

— Так, товарищ генерал, можно, значит, не вызывать дополнительно истребители сопровождения?

— Нет, не нужно, полетим ночью! Вот ты, товарищ Черных, как опытный авиатор, скажи, — может, нам вообще без истребительного сопровождения вылететь? Ночью, вроде бы, мессеры не летают, а твой последний МиГ, в темноте, нас наверняка потеряет.

— Ну, потерять-то он не потеряет — слишком пилот опытный, но ночью истребительное прикрытие действительно излишне. Даже если у немцев и будут действовать 'ночные охотники', транспортнику гораздо проще уйти от них на бреющем полёте, за одиночной целью они вряд ли погонятся.

— Вот так и решим. Транспортник полетит один, а пилот твоего МиГа пускай отдыхает после трудного боя.

— Понятно! Тогда разрешите, я пойду, распоряжусь, чтобы подготовили самолёт к ночному вылету. Ведь я не нужен вам сейчас в штабе?

— Да, товарищ Черных, идите. И ты, Юрий Филиппови, ступай, распорядись, чтобы пленных и документы передали моим людям.

— Суханов, — позвал Болдин стоящего неподалёку капитана и, когда тот подошёл, генерал лейтенант приказал:

— Вместе с тремя бойцами охраны принимай под акт у генерал-майора Черкасова пленных и трофейные документы. Потом загружайте всё это в транспортник и ждите меня. В Москву полетим, как только стемнеет. Людей, которые будут охранять пленных, отберёшь сам. Остальные теперь подчиняются генерал-майору, и как быть с нашей техникой, теперь решать Черкасову.

Вот это было дело: я, конечно, не знал какая охрана у Болдина, но сейчас был рад каждому лишнему человеку и даже самому паршивому броневику. А у Болдина в охране наверняка настоящие бойцы-волкодавы, да и техника, думаю, не самая худшая.

Глянув на моё довольное лицо, генерал-лейтенант усмехнулся:

— Чему ты так радуешься, Черкасов? Я же тебе говорил уже, что на колёсной технике сейчас не добраться до штаба Мехкорпуса, проехать к нему можно будет только на трофейном трёхоснике; так что, придётся тебе оба моих бронеавтомобиля и пятитонку оставлять здесь, в авиадивизии, да и свои броневики тоже. Ты вот, лучше, поменяй знаки различия в петлицах. А то, вон, даже Суханов косится на твои петлицы. Не соответствуют они обращению к тебе — 'товарищ генерал-майор'. Возьми этот пакетик, в нём твои новые петлицы. Это я приготовил для тебя такой подарок, а мой адъютант даже откопал для них где-то эмблемы танковых войск.

Болдин достал из кармана и протянул мне неприметный маленький пакетик, завёрнутый в бумагу. Я взял его и от души гаркнул:

— Служу Советскому Союзу!

Весьма развеселив этим генерал-лейтенанта. Тот, едва сдерживая смех, хлопнул меня по плечу и произнёс:

— Давай-давай, Черкасов, иди, занимайся делом! В штабе ты пока не нужен — приказы и без тебя подготовят. Потом зайдёшь, возьмёшь их, и сразу же в Мехкорпус.

После этих слов Болдин повернулся и вошёл в штаб 9-й САК.

Мой неуместный выкрик развеселил не только Болдина, вот, и Черных как-то странно закашлял, и на лице капитана промелькнула тень улыбки, но это была только тень, и она мгновенно исчезла, уступив место его обычному, серьёзному выражению лица. Я, как бы, не заметив такой реакции, воскликнул:

— Ну, что товарищ капитан, пора заниматься делом! Время не ждёт, нужно быстрее выезжать в штаб Мехкорпуса. Давай, Суханов, двигай за своими — пускай все подъезжают к 'Хеншелю', там и представишь меня бойцам, остающимся здесь. Затем загрузишься с теми, кто улетает, в трёхосник, и он довезёт вас до самого трапа самолёта.

Капитан козырнул, повернулся и быстрым шагом пошел выполнять моё поручение. А мы с Черны, не торопясь, направились к 'Хеншелю', стоявшему неподалёку; вокруг него, по-деловому, периодически наклоняясь и осматривая колёса, ходили Шерхан и красноармеец Лисицын.

Я не зря придерживал Черных, была у меня корыстная мысль — выманить у САД кое-какие материально-технические ресурсы. Я не стал плести перед другом хитрую паутину, а с ходу, прямо в лоб, заявил:

— Слушай, Петрович, мне необходимы грузовики и топливозаправщики. Сколько их ты можешь выделить 6-му Мехкорпусу. Обещаю, что всю эту технику верну и даже с прибытком. У тебя же всё равно самолётов здесь практически нет, а обслуживающей техники, наверняка, по полному штату. Так, пускай, она на общее дело поработает. Сам понимаешь, если Мехкорпус окончательно разобьют, то вся эта техника пропадёт — придётся вам собственными руками её сжигать, чтобы не досталась немцам.

Черных даже остановился, поражённый такой, неожиданной просьбой. Он внимательно на меня посмотрел и только после этого ответил:

— Да ты что, Юр? Пускай сейчас самолётов здесь немного, но это только мясо — кости-то остались целы. Многие пилоты потеряли в бою самолёты, но сами выпрыгнули с парашютами и остались целы. У меня таких, безлошадных, в дивизии сейчас больше ста человек. Только поступят новые самолеты, и дивизия возродится как феникс из пепла. А отдам я тебе, допустим, топливозаправщики, и что? Поступят новые самолёты, а подготовить их к вылету я не смогу! Хоть ты и говоришь, что вернёшь обратно, но использовать то их будешь, заправляя наземную технику, и, не дай бог, ещё соляркой к тому же. Представляешь, что будет с двигателем самолета, когда в него зальют бензин из такого топливозаправщика? Да тогда полностью можно будет забыть о мечте — обеспечить господство в воздухе, хотя бы на локальном уровне. К тому же мы собираемся перебрасывать отсюда все службы на один из полевых аэродромов. А для того, чтобы перебросить только зенитный дивизион, мне потребуется весь наличный автотранспорт. Так что, Юра, извини, но, ничем не могу тебе помочь!

— Послушай, Петрович, говоришь ты всё теоретически правильно, но не учитываешь нынешних реалий. А они таковы, что не получишь ты в ближайшее время никаких новых самолётов. Сам же знаешь — немцы разбомбили практически все аэродромы, уничтожив на земле большую часть нашей авиации. Из всех авиадивизий, только твоя среагировала вовремя и правильно, за это тебе громадное спасибо от всех нас, воюющих на земле. Но без подкреплений невозможно бороться со всей мощью люфтваффе, а ждать их неоткуда. Вспомни, ты сам говорил, что по приказу Павлова отправил эскадрилью истребителей в Минск, значит, положение там совсем хреновое, если вынуждены снимать истребители с передовой. Так что, в первую очередь, новые самолёты будут отправлять на укрепление ПВО наших крупных городов. Получается, что твоя дивизия в ближайшие пару месяцев не получит с заводов ни одного самолёта; а в теперешнем положении нас здесь раздавят в течение недели максимум, и всем твоим уцелевшим пилотам придётся брать автоматы в руки и идти в окопы, а много они не навоюют. Я думаю, одна атака немецкого пехотного батальона, и от вашей авиационной дивизии останется один пшик. А у меня есть одно верное средство, как приструнить авиацию немцев, и ты в этом должен мне помочь.

— Интересно, что это за средство такое, про которое не знает никто в руководстве ВВС, зато знает один бывший подполковник артиллерист?

— А это, дорогой мой генерал-майор — наши танки на аэродромах противника. Как говорится — против лома нет приёма, окромя другого лома! Все немецкие бронетанковые силы сосредоточены на флангах Белостокского выступа, а по фронту вдоль границы, где и расположены аэродромы люфтваффе, продвигаются с черепашьей скоростью десять пехотных дивизий вермахта. Они тонкой ниткой растянуты по фронту на сто пятьдесят километров, думаю, мы даже небольшими мобильными подразделениями можем прорвать эту нитку и покататься на танках по взлётным полосам немецких аэродромов. Только, вот, беда — танки есть, а заправлять их нечем! У меня на трассе у моста через Зельву стоят семнадцать таких боевых машин с пустыми баками, из них девять Т-34. Экипажи всех танков уже побывали в боях, а там, сам знаешь, выживают только лучшие. Словом, экипажи опытные, им под силу совершить рейд по тылам противника. Имеется там и пехота, которую нужно только посадить на грузовики, и получится мощное мобильное подразделение. Оно способно будет сходу прорвать жидкие немецкие порядки и зачистить, пусть, пару-тройку аэродромов, но так, что там ни одного живого фашиста не останется, а уж самолёты, точно, превратят в груды металлолома. Потери немцев будут невосполнимы — самолёты-то они могут наклепать, а вот где найдут опытных пилотов и техников — вопрос. Так что, Петрович, во имя будущего своей дивизии, ты просто обязан сейчас мне помочь.