На пути "Тайфуна" - 2 (СИ)

   Но помимо познавательных бесед у Брауна еще было много других обязанностей. Вот и сейчас содержательный разговор неожиданно пришлось прервать. Лейтенанта попросили сопроводить ящик с важными документами, который требовалось доставить в штаб корпуса. В ту сторону как раз направлялся попутный грузовик.

   Поездка была довольно неприятной. Мало того, что они ехали вдвоем по лесу, где могли скрываться партизаны, так еще все вокруг было покрыто снегом. В нормальных странах снежок появляется только к рождеству, а здесь, в дикой России, он выпал уже в октябре. Еще сильнее Эриха раздражал водитель. Какой-то солдат, а смотрит на лейтенанта с наглой ухмылкой, как фельдфебель на новобранца.

   Издалека заметив какие-то фигуры, лейтенант, которому было неуютно в этом лесу, достал пистолет. Уж больно густые заросли были по сторонам от дороги, место для засады просто идеальное. Но к счастью, это оказался пост фельджандармерии.

   - Вот уж не думал, что так обрадуюсь цепным псам - смущенно пробормотал лейтенант. - И как они не боятся стоять тут втроем. - Впрочем, патруль был усиленным. Вместо положенных карабинов все жандармы были вооружены автоматами.

   Остановив грузовик, унтер вежливо попросил лейтенанта выйти из машины и предъявить документы.

   Пока он рассматривал удостоверение, Браун пытался понять, почему широкое лицо унтера напоминает ему того дотошного майора-разведчика в Берлине. Вроде никакого внешнего сходства между ними нет. Но когда фельджандарм захлопнул зольдбух [1], и довольно растянул губы в злобной ухмылке, Браун понял, в чем тут дело. Точно такая же злая, гаденькая улыбка была у офицера абвера, который беседовал с лейтенантом в Берлине.

   Тщательно рассмотрев и самого Брауна, унтер наконец протянул удостоверение владельцу.

   - Можете проезжать. Только будьте внимательнее вон за тем поворотом.

   Эрих послушно посмотрел в указанную сторону, и вдруг заметил, что водитель отодвинулся от него на несколько шагов. Задуматься о таком странном поведении солдата Браун не успел, так как в бок его что-то толкнуло, и внезапно ослабевшие ноги вдруг подогнулись. Уже рухнув на землю, лейтенант удивленно посмотрел на жандармов, и поймав ответный взгляд, понял что это не ошибка. Они действительно целились именно в него.

   Спокойно смотревший на экзекуцию водитель, вытянул в сторону левую руку, растопырил пальцы и зажмурился, ожидая выстрела. Но вместо ладони пуля вошла ему прямо в грудь. Вздрогнув, он успел открыть глаза и посмотреть на стрелявшего. Ответом ему стала такая же гаденькая улыбочка, но любоваться ею ему не пришлось. После десятка пуль, выпущенных в упор, долго не живут.

   Закончив расправу, фельджандармы без команды занялись делом. Один из них залез в кузов и открыл ящик, в котором оказалась обычная чистая бумага. Там же лежали бутылка с бензином и даже полностью заправленная и проверенная зажигалка - немецкие аккуратисты не могли допустить, чтобы выполнение операции зависело от какой-нибудь случайности. Были свидетели, знавшие, что погибший лейтенант сопровождал ящик с якобы секретными документами, и его требовалось уничтожить. Возить ящик с собой в мотоцикле было глупо, а прятать в лесу бессмысленно - все равно найдут.

   Тем временем второй солдат работал с трупами погибших. Их телам придали боевые позы, как будто они перед смертью отстреливались от партизан. Из карабина водителя и пистолета Брауна сделали несколько выстрелов в сторону леса, после чего оружие сунули в руки своим владельцам. В качестве последнего штриха унтер немножко поправил физиономии погибших. Он делал это с видимым отвращением, но уж очень удивленными были выражения лиц у погибших. Вряд ли они смотрели бы так на обычных партизан. Прострелив на прощанье радиатор и скаты грузовика, все трое погрузились в мотоцикл, и поспешно уехали.

***

   Когда псевдожандармы завершили свою кровавую работу и укатили на мотоцикле, тело невезучего лейтенанта Брауна недолго оставалось лежать у машины. Место для засады здесь действительно было очень удобным, и за разыгравшейся драмой внимательно наблюдало несколько человек. Убедившись, что на дороге никого нет, двое из них осторожно подошли к погибшим, и забрали оружие вместе с документами.

  -- Слушай, Василич, ну здорово, - сказал тот, что постарше. - Теперь у нас есть повод вернуться на базу. Раз уж тут такой случай, то надо срочно сообщить об этом на Большую землю.

  -- Вернемся, Иваныч. Но все-таки, хотелось бы знать, что тут у немцев за ерунда твориться, - отозвался Василич, которому на вид было двадцать два - двадцать три года. - То ли они уже с ума посходили, то ли это все-таки наши диверсанты. Пусть скорее выяснят, а то мы уже боимся в них стрелять. А ну, как ненароком своего убьешь.

   Бегло осмотрев кузов грузовика, и не обнаружив там ничего интересного, Василич, который тут очевидно командовал, решил что будет нелишним запутать немцев, спрятав труп офицера.

   - Ну какого черта его так далеко тащить, - тяжело пыхтя бормотал Иваныч, который забросив немца на плечи, нес его к речке. Как партизанам было известно, лед там еще оставался довольно тонким, и они собирались бросить вражеского офицера в воду.

   - Ты Иваныч, когда тяжесть несешь, дыхание береги и поменьше разговаривай, - назидательно ответил командир.

  -- А все-таки, почему мы его там на дороге не оставили? - Спросил третий член маленькой группы, до этого все время молчавший.

  -- Ну, во-первых, чтобы фрицев запутать. Кто там кого убивает, и зачем, мы не знаем. Но если стреляют в немцев, то дело это полезное. Вот мы им и поможем следы замести. А самое главное, отвлечем погоню, которая непременно скоро прибудет сюда. Пока они своего утопленника будут искать, а потом из воды вылавливать, уже и стемнеет.

   Подойдя к речке, отряд остановился. Командир повесил свой автомат на сучок, снял с плеча трофейный карабин, и осторожно ступая по обледеневшим камням, отошел метров на десять от берега. Здесь была быстрина, которая могла отнести труп далеко вниз по течению. Несколькими ударами приклада Василич разбил хрупкий, еще не успевший окрепнуть лед, проделав в нем большую полынью, и с явной неохотой отправил туда немецкую винтовку. Оба его товарища с сожалением посмотрели, как карабин исчез под водой. Но путь им предстоял трудный, и тащить с собой лишние четыре килограмма они не могли.

   Вернувшись на берег, партизан перехватил немца за ноги, и вдвоем с Иванычем они осторожно потащили Брауна к месту подледного захоронения.

   Обратно партизаны возвращались по своим старым следам, старательно ставя ногу след в след. Вскоре их путь пересекла утоптанная тропинка, свернув на которую они уже смогли идти быстрее. Еще примерно через километр был приготовлен тайник со всеми припасами и снаряжением. Здесь каждому партизану пришлось взвалить на плечи немаленький тюк, но зато они смогли встать на лыжи. Отдыхать не стали, так как путь им предстоял долгий. Отмахать тридцать километров по вражеским тылам, да еще ночью, задача не из простых. Но что поделаешь, ведь в этих местах проходило наступление немецких дивизий, и шли ожесточенные бои. Поэтому подготовленная сеть партизанских баз была уничтожена, и ее пока еще не восстановили. Вот и приходилось посылать для разведки людей из уцелевших отрядов торопецкого района.

   За ночь группа Василича вернуться, конечно, не успела. Ей пришлось снова ждать до темноты, и уже потом совершить последний рывок до своей базы.

   В очередной сводке разведданных в Центр была передана информация о странных убийствах, вместе с фамилиями пострадавших. Ответ пришел в ближайшее резервное время связи. Все участники операции награждались орденами, а зольдбух Брауна вместе с одним из очевидцев требовалось срочно доставить на Большую землю. Там, в штабе партизанского движения, уже были данные по еще нескольким аналогичным случаям. Что это означает, никто не понимал, но согласно недавно присланной из госбезопасности инструкции, вся подобная информация отсылалась напрямую наркому.