Не-Русь (СИ)

И ещё, уже чисто личное. Четырьмя отрядами, которые будут наступать с четырёх сторон, командуют четыре князя: Рязанский, Муромский, Тверской и брат Боголюбского — Ярослав. Идти в бой под командой Володши… и сам не хочу, и людей вести боюсь. Поставит куда-нибудь так…

«Сладкогласый песнопевец» царь Давид как-то повелел:

«Повелел» — из-за женщины. Мне Володша… такое повелеет… за всё хорошее по совокупности…

Понятно, что потом Володшу ГБ накажет. Как Давида — в течение шести месяцев его тело было покрыто язвами. Но мне-то от этого…

— Тут, княже, проще показать, чем на словах объяснять.

И я, подобрав палочку, начал рисовать в пыли под ногами. Постепенно отступая от обильно политого нами места.

Как я уже рассказывал, масса серьёзных производственных вопросов в России решается в сортире. Вот почему продвижение женщин по службе вызывает у меня некоторые… сомнения. Или надо переходить к монгольскому туалету — там все вместе.

Мой план не влиял на действия других отрядов: не получится — не существенно. Но, в случае удачи, давал некоторые выгоды. Живчик покрутил носом, похмыкал и пошёл к Володше договариваться о замене в составе отрядов. А я вприпрыжку метнулся к своим: плотницкое дело… оно такое… неторопливое. Поэтому делать его надо быстро!

Пригородные посады надо обязательно выжигать. Макиавели, который настаивает на этом действии защитников города при приближении вражеской армии — абсолютно прав. Куча полезных вещей было взято нами в оставленных жителями домах. «Полезных» — для штурма. Для меня главное — «звездо-вагон». И, конечно, длинные брёвна, жерди и доски.

Супер-телегу разобрали и смазали. Все восемь ступиц. Разобрали саму площадку — тяжелая зараза. Оставили только крайние доски, к которым крепятся оси. И укрепили раму по диагонали. Понаделали легких деревянных щитов, чтобы эту раму в нужный момент накрыть. Поставили на передок — вороток… э-э… портального типа, блоки… типа перекидные, неподвижные, горизонтальные… тормоза… э-э… плугоподобные, одноразовые… Сам мостик, он же — пандус, сделали решётчатым. Будем по нему… как обезьяны. Опыт Бряхимовских оврагов применять. Но решётка густая — можно и и на ногах бегом бегать.

Я очень боялся, что конструкция получится слишком тяжёлой и развалится. В самый неподходящий момент.

Начинало темнеть, когда мы этого монстра покатили из посада, ручками, вокруг, в гору… Далеко, чтобы из крепости не увидели. Потом закатили на склон этого… Лобана.

Когда я тут утром «любовью занимался» — в смысле: «Высоту любят дым и…», обратил внимание на мелочь. Вдоль берега с этой стороны идут плоские террасы-ступеньки. По ним не спуститься толком — только перепрыгивая. С другой стороны, к верхнему концу оврага, идёт отрог горы. Такого… переменного профиля. А вот посередине — ложбина. Довольно ровная. С приличным уклоном к крепостице, к оврагу напротив середины стены. Вот на верхний конец этой ложбины мы монстра и закатили. Туда же притащили всякое чего, что можно россыпью тащить. И уже на месте приладить.

Я ребят распределил, кому чего делать — показал, два раза все подбежали, за верёвки похватались… Как оно в реале будет… Одна надежда — мои смоленские — к совместному труду привычные. Артёмий с Ивашкой их столько строевой долбали…

Сидим-ждём. Когда ж этот… рог хренов — петь начнёт.

Костров — не жечь, железом — не звенеть, громко — не разговаривать.

Соседи подходят из муромских хоругвей:

— Эт цо за хрень? Ты, цо, в Янин въехать собравши?

— А цо? Не видишь? Телега ж. Стало быть — покатаюсь.

— Ну ты… ля, ну ты вооще…

— Не ругайся перед боем. Лучше — молись и кайся.

Сейчас начну воспроизводить ту маленькую девочку, которая бегала за своей бабушкой по квартире и довела старушку до сердечного припадка. Своим криком:

— Молись и кайся!

Потом пришла мама, и объяснила:

— У ребёнка — дефект дикции. Она просила включить телевизор — там идёт «Малыш и Карлсон».

Нервничаю. Жду.

Глава 340

Сигнал к атаке, как и положено, прозвучал неожиданно. Мы как-то уже и ждать перестали. Тут оно как завопило… Противно. Где-то. Тут все ка-ак вскочили, ка-ак побежали…! А мы ещё — и покатили. Со всех сторон бегут, вопят, лестницы тащат. Муромские — цепкие: один в колдобину попадёт — падает, но свою лестницу не отпускает. Так они всей толпой и заваливаются!

А мы мимо катимся! Телега, хоть и смазывали, а скрипит, орёт. Мы орём. Всё быстрее, всё громче. Аппарат с горки разогнался… Даёшь! Итить-разъедрить! С ветерком!

Ночь тёмная, звёздная, глухая. Но на стене быстро, один за другим, вспыхивают факела. Это у нас что — внезапная атака?! Для кого? Для нас?! Потому что супостаты уже изготовились. И начинают метать огненные стрелы. Траву, что ли, у нас под ногами пытаются зажечь?

Тут оно как бубумкнуло! Ребята заранее в темноте притащили здоровенное бревно. Положили его вдоль края оврага. И вот наша супер-телега в то бревно со всего маха…! А сзади наши тормоза-лопаты-плугами — в землю воткнули. И мостик решетчатый, который на телеге незакреплённый лежит, согласно тому самому пресловутому английскому Исааку и мировому закону инерции — вперёд п-ш-ш-шел… И на дыбы! Поскольку к морде у него — верёвки привязаны, через вороток на портале перекинуты. А я ору ребятам. И они как хором вдоль бортов телеги вперёд бежали — так и назад. С верёвками! Которые к заднице мостика привязаны, впереди стоек портала через блоки пропущены.

«Шишка! Забегай!» — слышали такую морскую команду? «Шишке» забегать не надо — мы ж не на судне. И даже — не на корабле. Но бежать надо всем, быстро и дружно.

И вот, передний конец мостика встаёт дыбом вверх, задний тащат вперёд, а я ору уже совсем не по-людски, но ребята меня понимают. И тут верёвочки, которые через вороток, начинают отпускать. И эта хрень дырчатая, восемь метров длины, четыре метра ширины, плоскопараллельно, в приподнятом как у подростка состоянии, или, если кому нравится — как глиссер на редане, несётся вперёд, проезжается задом по направляющим на телеге и падает передом на стену. Где и цепляется.

Ё! Получилось!

Ребята — трапы из снятых в посаде дверей, плетней, столешниц… наверх — на пустой каркас, и парочку с тыльной стороны, для — на задний борт мега-телеги залезать — бросили. Высокая, зараза. Но мне приспособлей не надо… Как кенгуру в брачный период! Завопил — и на телегу. И по решётчатому… руками-ногами…

Шимпанзай! Павиань! Ура! Бей!

Спрыгиваю на стену, а там… ползает кто-то. А так-то… вот тут конкретно — драться не с кем. Любим со своими поработал. Пока я у телеги орал да переживал, он поставил стрелков по обе стороны телеги, и, практически в упор, с 8-10 метров, выбил на этом участке стены всех защитников, кто из-за парапета высовывался. А они ж… от вида и звука мега-телеги ошизели и вылезли. Посмотреть. Ну, их и… Лежат-валяются.

Какой-то… там с колен попытался меня копьецом… Копьё у покойника забрал, и мы побежали к цитадели.

Как говорили древние китайцы: «Хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но как можно позже». Хитрю. Изо всех сил. В смысле: «можно позже».

На стене — куча народа. Лавочники посадские. Тычат за парапет копьями, топорами машут. И туда, в темноту за стеной — по рукам и головам штурмующих, и тут — прямо на парапете рубят крюки лестниц. Потому как — муромские лезут. Все — орут. Все так орут…! Я даже замолчал. А чего напрягаться, когда столько шума и без меня сделают?

Лестницы… каким «головы» срубили — сталкивают в сторону. И они… п-ш-шла…! По стене — в овраг. А с 8 метров навернуться… хотя там внизу болото с мусором… А у других… лестница, видать составная да плохо связана была. Как она складываться стала — местные от восторга аж запрыгали на месте. Ну, и мы их… туда же.

Стена широкая — метра три-четыре. Если бы они стенку из щитов поперёк успели… Но муромские по лестницам лезут, а мы тут сбоку. Чаржи с Резаном в ту сторону пошли, а тут Ивашка с саблей и Сухан с топорами. Ну, и аз грешный. С «огрызками». В общей свалке — очень даже… Лишь бы не дать строй им сомкнуть. А как им сомкнуть? Когда Любим идёт вдоль оврага и бьёт стрелами во фланг? А тут уже и муромские густо полезли. Булгар — кого за стену, кого со стены… Добежали до цитадели. В смысле — ещё ряд этих кубиков-срубов положен. Квадратиком. Прямоугольным.