Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! (СИ)

В 1942 году бригада днём работала только по проводке конвоев, по границе действий немецкой авиации. Поднимались вдоль Новой Земли к мысу Желания, а оттуда шли до траверза Тромсё, там принимали под охрану караваны. В ближнем радиусе район действия ограничивался радиусом действия "Киттихауков" и "Кобр" с дополнительными баками, которые обеспечивали безопасность в районах зарядки батарей. Сейчас же, только войдя в Кольский залив, РЛС обнаружила множество мелких судов, рассредоточенных по берегам залива. Все причалы рыбколхозов оказались забитыми маленькими, довольно уродливыми десантными баржами "Северянка": 15 метров длиной, 90 сантиметров осадки в полном грузу. Явно затевалось что-то масштабное. В штабе флота его поторопили с загрузкой боекомплекта на "катюши". Но, кроме "давай-давай", ни одного слова о том, куда и зачем. Прошло пять дней, наконец, звонок Головко:

— Владимир Николаевич! Зайди на минутку!

Минутка растянулась на восемь часов. Из Молотовска готовятся к выходу линкоры "Полтава" и "Бородино", тяжёлые крейсера "Ленинград" и "Гангут", задача бригады обеспечить ПЛО и ПМО эскадры на переходе от границы ледового поля в Белом море до рейда в районе Ваенги. На переходе обеспечить безопасность проведения ходовых и сдаточных испытаний в районе Териберки. В качестве средств усиления ПВО, эскадре лодок "Ка" шестой серии придаётся крейсер ПВО "Мурманск", лидер "Баку" и пять эсминцев. Кроме того, в районе будет работать минный дивизион, с которым надлежит взаимодействовать по противоминной обороне. Лодкам пройти размагничивание и уничтожить девиацию. Задачу эскадре не объявлять, приказы вскрыть в море. Покрутившись в Екатерининской бухте на полигоне, лодки уходили на девиационный полигон, затем возвратились в Оленью. Оттуда второго мая отряд вышел на рейд, там Жуков приказал вскрыть пакеты с приказом. У Сетьнаволока повернули направо, и пошли строем пеленг, прочесывая глубины "Драконами". Здесь, ещё с 41 года стоят и наши, и немецкие мины. Проверили: нет ли "лишних" постановок, постепенно спускаясь к Горлу. Второй задачей было найти и уничтожить любые лодки на всём протяжении пути. Однако, так шумя, "Катюши" сами загоняли их на грунт, а "немки" достаточно хорошо заглублялись. Но, сейчас Жукова интересовали якорные мины, на нескольких имеющихся банках. В двух местах: у Восточной Лицы и у Святого Носа, такие постановки были обнаружены. Передали координаты бригаде траления. "61" забежала в Лумбовку проверить наличие немцев там. У Горла решили схитрить: две лодки шли в надводном, а две в подводном положении, обследовали Мезенский залив. Неожиданно появился "Мессершмитт-110"! Даже с подвесным баком, он не мог сюда забраться! Что-то здесь не так! Атаковать лодки он не пытался, видимо, распознал по длине корпуса, что это "катюши". Сообщили и в штаб флота, и в Беломорскую флотилию. Беломорцы попытались обвинить сигнальщиков "Катюш" в незнании силуэтов самолётов. Чем кончилось, Жуков не выяснил в тот день, но позднее ему стало известно, что был найден тайный немецкий аэродром у реки Зимняя Золотица, метеостанция и наблюдательный пост на берегу пролива.

Почти сразу за горлом начинался лёд. Лодки встали к припаю, завели ледовые якоря в ожидании подхода кораблей. Через двое суток появились дымы на горизонте. Поступила команда проверить полосу в районе западного фарватера. "К-62" погрузилась, и через некоторое время Хомяков доложил, что фарватер чист. Всплыл в двух милях севернее, и вернулся к отряду. Над горлом кружились "Пе-3" и "Кобры", неподалёку села летающая лодка "Каталина". Первым изо льда выскочил "Ермак", за ним "Сибиряков". У кромки лед набило, он тягучий, мягкий. "Ермак" пробежался и разбил поля. Жуков и его отряд уже отошли от кромки и готовились к погружению. "Полтава", бывший "Тирпиц", вблизи производил впечатление. Единственное, поддымливал достаточно сильно. Командовал им контр-адмирал Москаленко, хорошо знакомый Жукову по работе в Ленинграде. Обменялись позывными, Жуков поздравил Михаила Захаровича с походом. В ответ прозвучало:

— Ты его что, утопить не смог? Подсунул мне дерьмо на палочке! Придём на место — ко мне! За всё ответишь, Владимир Николаевич! Давай вперёд, и повнимательнее!

Сыграли погружение, теперь лодки идут, напряжённо вслушиваясь в звуки моря. Затем сзади послышались взрывы бомб, по звукопроводке Жуков приказал не всплывать. После того, как взрывы кончились, "Катюши" выставили локаторы и перископы. По УКВ пришло сообщение, что немцы попытались отбомбиться по эскадре, но были отогнаны авиацией и зенитным огнём. Ордер двинулся коротким противолодочным зигзагом, держа скорость 15 узлов. Лодки шли напрямую, десяти узловым под РДП строем "клин", подстраховывая друг друга. У Святого Носа обнаружили группу "больших охотников", которая кого-то бомбила. Связались по УКВ с ними. У них был контакт с подводной лодкой, ведут контрольное бомбометание. "Такой контроль нам не нужен!" — подумал Жуков, но, на всякий случай оставил у Святоносного маяка "К-66". Лодки она не обнаружила, и после прохода эскадры всплыла и самым полным догнала отряд Жукова. У Териберки начались ходовые испытания всех кораблей, а лодки "пасли море". Всё обошлось, эскадра втянулась в Кольский залив, их довели до Ваенги, там корабли были поставлены и замаскированы сетями, ветками, которые были доставлены из Архангельска. К "шестьдесят третьей" подскочил адмиральский катер с "Полтавы" и подтянутый лейтенант в белых перчатках прокричал в рупор:

— Контр-адмирала Жукова просит прибыть на борт контр-адмирал Москаленко.

Быстро организовали сходню, и Владимир пересел на катер. На линкоре оркестр сыграл "Захождение", вывален парадный трап. Отдав честь флагу, адмирал пошёл за дежурным офицером.

Линкор ещё ремонтировался: кругом были работяги, в черных ватниках. Куда-то протягивались кабели, резко воняло краской, были вскрыты кабель-каналы, разворочена герметизация в отсеках. Всюду лежали бочонки с сырой резиной, остро пахло растворителями, гремели ключами рабочие, вспыхивала сварка, а вокруг толпились аварийные команды. Однако, в адмиральской кают-компании всё было чисто, стол накрыт мейсенским фарфором, от люстр под потолком можно было ослепнуть. Жуков вошёл в кают-компанию, и тут же загремел оркестр.

— Товарищи офицеры! — раздался громогласный голос старшего помощника капитана первого ранга Чуфистова. Офицеры корабли встали, и уставились на него. — Нас почтил своим присутствием крестный отец нашего линкора, трижды Герой Советского Союза контр-адмирал Жуков! Без него, флотоводцы всего мира продолжали бы называть нашу "Полтаву" на букву "Т". Чисто на крестины его не пригласили! Дело в том, что контр-адмирал Жуков упаковывает своё шампанское в калибр "пять тридцать три". И потом, он был занят в Нарвике, там "крестил" суда и корабли германского флота. Имею честь пригласить его разделить трапезу с нами! Виват!

После демонстрации на экранах кинотеатров фильма "Пётр Первый", это слово снова стало популярным на флоте. Жукову поднесли хрустальный сапог, доставшийся, как трофей, новому экипажу линкора, который наполнили шампанским, привезённым из Ленинграда. Командир линкора, грозный контр-адмирал Москаленко, выпил вместе с Жуковым и расцеловал его при всех.

— Я его знал, когда он был курсантом. Владимир Николаевич, экипаж нашего корабля постановил считать тебя почётным членом экипажа. Не возражаешь?

— Нет, если все "За", я не против. Вы это имели в виду на рейде в Горле?

— Именно! Отвечай! — и поднял огромный бокал с шампанским. Напоить Жукова у него не получилось, по старой флотской привычке Жуков и Москаленко не пьянели, ибо командиры. Михаил Захарович проводил Жукова до трапа. Его катер доставил Владимира в Полярный, он даже помнил, что поднялся на второй этаж. Далее возник небольшой провал в памяти. Варвара разбудила его утром, накормила, дала выпить крепчайшего кофе и съесть пару бутербродов с сёмгой. Крепко поцеловала его, посоветовав воздержаться сегодня от каких-либо празднований. Жуков дошёл до штаба, ещё выпил кружку кофе. Затем начались дела, проблемы, доклады, РДО, разбор "полётов" по Нарвику. Но, Владимир нашёл время и сообщил командующему авиацией генерал-майору Кузнецову, чтобы он обратил особое внимание на самолёты "Хейнкель-111" и "Фокке-Вульф-200", которые могут нести управляемые бомбы.