Проект Карфаген

Когда в 1994 году всем внезапно стало понятно, что подобные траты невыгодны для обоих высоких сторон, и содержать многомиллионные армии в Европе ни СССР, ни США больше как-то не желают, пришлось Москве и Вашингтону договариваться. К тому времени ядерного оружия было столько, что девать его было буквально некуда, да и капитализм в СССР строился семимильными шагами. "Догоним и перегоним", как говаривал дорогой Никита Сергеевич, чтобы ему икалось там. Ни о каком тотальном разоружении речи не шло, но вот о разрядке — да. Американцы (о ужас!) отменили поправку Джейсона-Вэнника, в обмен на что советская сторона на радостях вывела все свои войска с Кубы. Фидель был в ужасе, но, поскольку русские сами становились капиталистами, да такими, что палец в рот не клади, ему не оставалось ничего иного, как идти в фарватере советской политики, и делать вид, что всё "идёт по плану".

Соперничество никуда не делось, как и не делись взаимные поливания грязью во всех подконтрольных СМИ, войны чужими руками (в настоящий момент на планете велось несколько крупных гражданских войн, где активно участвовали "добровольцы" обеих сверхдержав), но, что примечательно, Часы Судного Дня были переведены на 23.47.

В холле одного из корпусов Сорбонны было тесно и накурено. Несмотря на запрещающие таблички, развешанные повсюду, высокие гости дымили так, что по углам было накурено до такой степени, что хоть топор вешай. Повсюду слышалась английская, русская, французская речь — учёные активно обсуждали молодого докладчика, который рассказывал полчаса тому назад про какую-то сугубо теоретическую мумбо-юмбо, связанную с термоядерными реакциями. Впрочем, моих скудных познаний хватило, чтобы понять, что и американцы начинают подбираться к практическому использованию термояда в космических двигателях. Такого же мнения был и Подольцев, который всё пытался отвести одного из наших особистов в сторону, и объяснить ему что к чему. Слава Б-гу, что Юру постоянно перехватывал Семёнов — это был один из наших "главных", и не давал ему распускать язык. Юра, по простоте душевной, всё хотел предложить перевербовать особо умного американца, чтобы заглушить американские исследования на корню. Почему американцы выпустили с такими докладами своих учёных, для меня оставалось загадкой. Скорее всего, именно этот путь был тупиковым, и они собирались запутать своих соперников, сиречь нас. Но с этим пускай разбираются настоящие головастые учёные, а не я — скромный бесталанный инженеришко.

Не выдержав концентрации табачного дыма, которая начинала принимать поистине угрожающие значения, я вышел на свежий воздух. Свежим, конечно, его можно было назвать сугубо условно — корпус был в центре французской столицы, и в сотне метров от меня пролегала оживлённая дороге, по которой туда-сюда сновали сотни машин. Поскольку в ближайшие полчаса делать было решительно нечего, я пошёл по усыпанной сегодняшним свежим снегом дорожке к высокому забору. Можно было воспользоваться внезапно образовавшимся "окном" в расписании перед своим выступлением, и успокоить натянутые нервы. Мы с Юрой, правда, уже договорились, что в основном будет выступать он — я сослался на сильную головную боль, как последствия травмы. Юра тотчас заохал, как хлопотливая еврейская мамаша, и сказал, что он всё расскажет в лучшем виде.

Я стоял у дороги и смотрел в никуда, как рядом со мной, завизжав тормозами, внезапно остановилась машина. Из дверей "Пежо" представительского класса выскочил… Стивен. Мне это начало надоедать. Уж больно непрофессионально действовали американские спецслужбы — а кем он ещё мог оказаться? Только каким-нибудь АНБ-шником или ЦРУ-шником. Больше никем. Потому что совпадения — это случайность только в первый раз. А во второй раз и далее — это уже система.

— Привет, парень! Так и знал, что увижу тебя здесь! Тут мой кузен докладывается, как оказалось! Вот я к нему и приехал. А ты чего не внутри, там как раз обеденный перерыв, можно и стаканчик-другой пропустить. Ах да, ты же не пьёшь, чуть не запамятовал. Погоди меня здесь, я припаркуюсь, и пойдём внутрь. Я тебя с Майком познакомлю — вот такой парень — и Стивен показал мне большой палец в жесте предельного одобрения.

Глава 7

Я сидел на стуле и не понимал, чего делать. Нет, я не кричал от ужаса, я ведь не какая-то там изнеженная курсистка, крови я не боюсь, и смерти тоже. Не раз видел я ствол, направленный в лоб, и всегда спокойно встречал такие вещи. Но такое… несчастная Софи была аккуратно выпотрошена, от живота до горла, а внутренности разложены по кровати. Лицо было нетронуто, и на нём даже лежала какая-то печать отрешённости. Этот контраст бил по нервам больше всего. Видать, несчастную накачали наркотиками, прежде чем сотворить с ней ТАКОЕ. Меня в какой-то момент чуть было не стошнило, несмотря на мой богатый опыт разделки туш в детстве. Крови на полу почти не было, тот изувер, предусмотрительный, гнида, аккуратно подложил большой кусок полиэтилена под тело несчастной.

Однако, надо было что-то делать, и я поплотнее закрыл дверь, повесив табличку "Не беспокоить". Сомнительно, что она защитила бы от полиции, которая, наверняка, уже едет сюда. Орудие убийства, кстати, лежало рядом — это был мой пропавший вчера спецнож, который я купил ещё в Париже. По крайней мере, он был испачкан в крови, и на нём наверняка было мои отпечатки. Интересно, кому это могло понадобиться ТАК подставить меня? Однако рассуждать времени не было совсем, и поэтому я как можно быстрее вымыл нож под краном, и выскочил из номера. Надо было как можно быстрее обналичить максимальную сумму, которая могла лежать на моих карточках, и бежать в советское консульство, если, конечно, оно есть в этом городе. Там меня должны защитить и разобраться в чём дело, и кому оно всё может быть нужно. Значительно большая проблема заключалась в том, что у меня решительно не было алиби на последние несколько часов. И ведь дёрнул же чёрт пойти прогуляться по марсельским улочкам после публичной ссоры с Софи, чтобы успокоить нервы. Господи, как же жалко девчонку… Нет, Расул, надо найти ту суку, которая это устроила. Потому что красота — дар Б-жий, и так над ним издеваться — смертный грех. Интересно, хватит ли у меня нервов также медленно разделать убийцу? Анатомию я знаю (ещё бы боевой фехтовальщик не знал её), а вот отрешённости может и не хватить.

Не успел я отойти и квартала от отеля, чтобы затеряться в рабочем квартале Марселя, как сзади послышались сирены полиции и скорой помощи. Э нет, господа, тут скорее коронер нужен. Да с нервами покрепче.

Я шёл по какой-то чудовищно грязной припортовой улице, как меня окликнули. Я даже не удивился тому, что это был Стивен. Очень надеюсь, что это не работа американской разведки…

— И что это может значить? Стив, ты чего тут делаешь? Ты хочешь сказать, что ты тут случайно?

— Нет, я следил за тобой — американец был спокоен, как танк- я вообще-то к тебе в гости собирался, уже было поднялся к тебе на этаж, а ты выскочил из номера, как ошпаренный, и помчался куда-то по чёрной лестнице. Что ты натворил-то, парень?

— А чего ты тут вообще в Марселе делаешь? Ты же в Париже был?

— Вы, русские, поголовные параноики. Вы все считаете, что обычному американцу только и забот, что следить за вами. Если ты не помнишь, то мой кузен, сын моей двоюродной тётки из Огайо, тоже физик и тоже был на вашей дурацкой конференции. Вот он меня и уговорил, чтобы я его покатал на машине по Франции. Мы и поехали своим ходом в Марсель.

Всё это Стивен говорил, пока мы выбирались из жутких портовых дебрей Марселя. За прошедшие несколько минут нас успели окликнуть несколько проституток самого потасканного вида и мы успели попасть под самое пристальное внимание неких оборванных личностей. Стив, впрочем, не обращал на это никакого внимания, и тащил меня куда-то в центр.