Истребители. Трилогия

Два человека, оба в мокром старом летнем обмундировании, с многочисленными заплатами и равными дырами, лежали в тени высокого дерева на берегу речушки. Заросли камыша скрывали их со стороны, однако они позволяли им рассмотреть группу из нескольких человек двигавшихся к этой же речушке.

– Наши? – хрипло поинтересовался один из них у второго. По внешнему состоянию и форме, можно было предположить что они являлись бежавшими из лагеря для военнопленных. Лежавший рядом с «хриплым» немецкий карабин. указывал, что бежали они с шумом.

– Да черт его знает. Они все в комбинезонах, я таких и не видел никогда. Тот, что пониже вроде летчик, шлемофон точно наш, но комбинезон непонятный. Видишь у него выпуклость на груди похожая на большой карман?

– Вижу. А остальные осназ?

– Да кто их знает?..

Дальше второй ничего просто сказать не успел, на обоих обрушились тела двух бойцов, в таких же комбинезонах и с оружием, как и у тех, что они разглядывали.

Подполковник Суворов. Оккупированная территория.

Местоположение у старой границы, рядом с неизвестной речушкой.

– Документы только эти, товарищ подполковник, – протягивая мне немецкий зольдбух, сказал один из осназовцев.

Показалось или нет, но оба плененных вздрогнули. Они лежали на животах со скрученными за спиной руками.

– Поставьте их на ноги, – велел я, разглядывая документ. Немецкого я не знал, но определить, что он принадлежал рядовому смог. Передав удостоверение майору, посмотрел на немецкий карабин, что держал один из бойцов, велев бойцам:

– Поднимите их на ноги.

– Рядовой Краузе, охрана лагеря для военнопленных, – известил нам майор, закончив с документом. Оказалось, он знал язык противника.

Осназовцы споро подняли и поставили неизвестных на ноги. Осмотрев их с ног до головы, спросил:

– Кто такие?

Неизвестные. Тоже место, тоже время.

Пленные с интересом рассматривали окружавших людей. То, что это были советские бойцы и командиры они уже убедились, но их немного вводило в сомнение амуниция и оружие. В сорок первом такого не было. Двое бойцов возились с большим тюком, разворачивая его, четверо снова разбежалось вокруг, явно охраняя в дозорах, рядом остались только четверо.

Больше всего их интерес вызвал белобрысый паренек с симпатичным лицом, к которому остальные обращались как к старшему командиру. Как только их поставили на ноги, то приказали назваться.

– Лейтенант Горошин, двести шестой полк, командир роты. Попал в окружение летом сорок первого под Борисовым, – первым представился «хрипатый».

– Два года? – приподнял бровь паренек.

– Да.

– Как попали в плен?

– Немцы вокруг. Пули свистят, снаряды рвутся. Все руки подняли и я тоже сдался, – угрюмо ответил хрипатый, опустив голову.

Второй в это время с интересом рассматривал светло‑зеленый комбинезон подполковника. То, что он был летный, бывший пленный сразу понял. Многочисленные карманы, даже на бёдрах и рукавах, большой пакет на груди, чтобы не мешал в кабине самолета. Несколько ремешков для креплений. Специальные нашитые чехлы‑карманы, для магазинов к оружию. В петельках, на бедре, явно на штатном месте крепления, находился небольшой и компактный пистолет‑пулемёт с зализанными формами. Через плечо на длинном ремешке, висела мечта всех летчиков деревянная кобура «маузера». В ножнах на предплечье виднелась рукоятка ножа. На коленях и локтях нашиты дополнительные куски материи.

Подполковник Суворов. Оккупированная территория.

Местоположение у старой границы, рядом с неизвестной речушкой. Тоже время.

– А вы? – повернувшись к разглядывающему меня второму, спросил я.

– Младший лейтенант Лютик. Истребительный полк. Командир звена. Был сбит вечером двадцать второго июня сорок первого года над Брестской крепостью. Прыгнул. Спустился на парашюте в расположении немецких войск, где и был пленен.

– Понятно, – протянул я, с интересом рассматривая летчика.

– Вы ведь Суворов, я прав? – вдруг спросил летчик.

– Правы, – кинул я, и тут же спросил: – На чем летали?

– На «Чайках», товарищ подполковник.

– Ясно. Насчёт вас я пока ничего определенного не могу сказать, это особый отдел будет решать, но думаю после переучивания, вернетесь в строй. Товарищ майор, они нам не нужны, пусть отведут их к самолету, – обратился я к Славичу.

– Подождите, товарищ подполковник, у меня есть пара вопросов, – остановил меня майор.

– Задавайте, – пожал я плечами.

Майор приблизился к бывшим командирам и стал задавать вопросы:

– Что за лагерь, где вы находились? Офицерский?

Командиры переглянулись, в сорок первом не было обращения «офицер», но кивнули, ответив:

– Да, товарищ майор.

– Сколько пленных еще бежало?

– Побег организовало сопротивление в лагере, бежало около двухсот человек. Разбившись на маленькие группы, мы направились к границе.

– Лагерь находиться на территории Польши?

– Да. Примерно в ста километрах от границы, – отвечал летчик, второй больше молчал.

– Как давно был побег?

Оба бывших военнопленных задумались.

– Мы потеряли счет времени, но кажется дней десять назад, – наконец озвучил летчик.

– Хорошо, возможно у вас нет хвоста. За последние дни встречались с кем‑нибудь? Вас кто‑нибудь видел?

– Нет, товарищ майор.

– Как вы узнали, подполковника Суворова?

– В лагерь часто попадают новые военнопленные. Слухами земля полниться. Их сразу же расспрашивают что там на Большой Земле происходит, так что о многом мы в курсе, товарищ майор. Недавно в лагерь попали двое из одного экипажа. Пилот и штурман, так что у нас самые свежие новости на тот момент.

– У меня больше нет вопросов, товарищ подполковник, – повернувшись ко мне, сказал Славич.

– Хорошо, отправляйте их к самолету, а я пока займусь лодкой.

В сопровождении одного бойца бывшие пленные зашагали к месту стоянки самолета.

– Голодные, а поесть не попросили, – пробормотал я, провожая их взглядом.

– Похоже, не врали, действительно бывшие пленные, – тоже наблюдая за уходившими, ответил майор.

Кивнув, повернулся к бойцам, которые уже расстелили лодку, и приготовили весла. Достав из сумки ножной насос, я присоединил его к клапану, и велел накачивать.

Пока бойцы по очереди работали насосом, я кивнул на противоположный берег и сказал майору:

– До схрона еще метров двести. Там дерево приметное, дуб высохший стоит, видимо погиб от чего‑то. Пять метров на север и будет схрон.

– Минирован?

– Нет, но специальным порошком посыпали. Тем, что запах отбивает. «Антисабакин» называется.

– Не слышал, – покачал головой Славич.

Бывшие пленные. Оккупированная территория. Местоположение у старой границы, хвойный лес. Тоже время.

Боец что их сопровождал, несмотря на молодость, на вид ему дашь не более девятнадцати, показывал неплохую профессиональную подготовку. Во‑первых, руки им не развязали. Как пояснил майор, сперва сядем в расположении транспортного полка, а там видно будет. Во‑вторых, повесив на плечо их карабин, и держа наготове автомат неизвестной конструкции, боец шел в десяти метрах от них, не давая шанса на нападение и побег. Бывшие пленные были опытными заключёнными и с конвоирами ходили не раз, так что оценили предосторожность конопатого бойца.

– Боец, это правда что у вас тут где‑то самолет есть? – закинул удочку один из пленных, летчик.

– Не разговаривать, скорость движения не уменьшать, – тоже немного притормозив, приказал боец строгим голосом. Шли они минут тридцать, когда выйдя на опушку леса, увидели вдруг пятнистую тушу транспортника, видневшегося сквозь маскировку из стволов елок.

– Филиппов ты кого привел? – к ним направился еще один осназовец. Судя по командным интонациям офицер.

– Обнаружили по ходу движения, товарищ старший лейтенант. Говорят что бывшие пленные, офицеры. Товарищ майор приказал держать их под охраной до посадки на своем аэродроме, – передав карабин, ответил боец.