Одиссея "Варяга"

       Банщиков держал в руках личное и секретное послание царю Николаю Второму от кайзера Вильгельма Второго. Если опустить пространную преамбулу, уверения в любви и вечной дружбе, главное выражалось следующими словами: "Ники! Никто об этом не подозревает. Все мои гости думают, что мы пойдем на Готланд на обычные морские маневры. Воображаю физиономии кое-кого из моих флотских, когда они увидят там твои броненосцы! Tableau! Бюлов остается в Берлине. Ты совершенно прав - нам нужно обсудить торговый договор без него и без Витте, tete-a-tete, иначе они будут препираться бесконечно. Так что из моих только Рихтгофен и Тирпитц. Возьму с собой, как ты просишь, любезного графа Остен-Сакена. Конечно, и никаких фотографов, но все равно он страшно взволнован: боится, что тебе и Витте донесут, с кем и куда он едет! Какой костюм для встречи? Предлагаю - я в русском морском мундире, ты в германском. Если возражаешь - телеграфируй. Вилли".

       Пока Ольга Александровна дочитывала послание германского монарха, Вадик вспоминал, как заваривалась вся эта каша...

       В "том" времени, когда все только начиналось, они "рубись" с Петровичем по поводу прорыву "Варяга" на Цусимских форумах. В разделе альтернативной истории. По ходу дела Вадим периодически заглядывал и в тему несостоявшегося в реале российско-германского военного союза - Бьеркского соглашения, где Петрович так же зависал. И, поскольку приходилось изо всех сил играть роль корректного и последовательного оппонента нынешнего контр-адмирала Руднева, Вадику необходимо было волей-неволей разбираться в хитросплетениях мировой политики начала 20-го столетия. А гадючник это был еще тот.

       Петрович как, впрочем, и многие другие участники обсуждения, считал, что русско-германский союз это или утопия, или односторонняя сдача Россией своих интересов немцам, грозящая превращением в тевтонскую полуколонию. Позиция эта была на первый взгляд довольно логична, и Вадим, вынужденно отстаивающий иную точку зрения, для поиска пристойной контраргументации должен был "копать глубоко". И еще много-много думать.

       Естественно, что все споры вращались вокруг краеугольного камня, "точки невозврата" в русско-германских отношениях - Бьеркского соглашения 1905 года...

       Николай II предложенный ему кайзером документ подписал. Но ему не суждено было стать реальным русско-германским Союзным договором, поскольку царь... отказался его исполнять! Произошло это благодаря непримиримой позиции "французской партии" при русском дворе и в правительстве, в первую очередь господ Витте и Ламсдорфа.

       Большинство мемуарных книг, исторических работ, и даже периодических изданиий, как российских дореволюционных, так и советских, и эмигрантских, трактовали подписание Царем этого документа как глупость и слабость русского монарха. Подразумевается, что вступление Бьеркского соглашения в силу могло бы немедленно привести к молниеносному разгрому Франции германцами при попустительстве предавшей ее России. А потом победоносные кайзеровские легионы разворачивались на восток, и для нас неизбежно наступал бы или 1914-й, или 1941-й...

       Однако Вадима не отпускала мысль о том, что историю пишут победители. Он тщательно изучил текст этого договора, а поскольку дебаты на форуме дошли до разбирательства его почти по фразам, он помнил его наизусть:

       Поразительно, но это предложение от кайзера было сделано Николаю ПОСЛЕ Цусимы, когда от русского флота практически остались "рожки да ножки"! Причем сделано это было вопреки противной позиции статс-секретаря по военно-морским делам (морского министра) Альфреда фон Тирпитца и статс-секретаря по иностранным делам Освальда фон Рихтгофена. Оба они, с учетом фактического поражения России в войне с Японией, опасались немедленного нападения Англии сразу по оглашении документа. Ведь на помощь России на море тогда, по понятным причинам, можно было не рассчитывать. Этот, фактически, антианглийский союз был предложен немцами России в момент, когда доминированию британского линейного флота на морях и его "двойному стандарту" на первый взгляд вновь ничто не угрожало. Особенно после недавнего подписания англо-французского договора "сердечного согласия".

       Здесь уместно напомнить, что практически такой же договор был предложен немцами России еще раньше, в конце октября 1904 года, до сдачи Порт-Артура и Цусимской катастрофы. Несмотря на только что завершившийся скандал вокруг расстрела русской эскадрой Рожественского английских рыбаков у Доггер-банки, когда истерика английской прессы с требованием объявить войну не только России, но и... Германии, зашкаливала за градус кипения, Вильгельм II неожиданно санкционировал отправку в Петербург предложения о заключении де факто антибританского союза! Попади тогда подробности этого документа в прессу, и выступление Лондона скорее всего было бы предрешено. Шокированный информацией об этом, с его точки зрения крайне несвоевременном внешнеполитическом демарше, готовый ко всему Тирпитц, без лишней огласки фактически отмобилизовал флот в метрополии и потребовал возвращения в Киль всех крупных кораблей, находящихся в океане.

       Но Вильгельм запретил это, как и перевод флотских командных и штабных инстанций на режим работы военного времени! При всей общей взвинченности, в нем сквозила внутренняя уверенность, что нападения из-за пролива не последует. И это при том, что в Англии имелись ОЧЕНЬ влиятельные силы, ратующие за немедленное "копенгагирование" германского флота. И среди них принимающий дела Первого морского лорда адмирал Джон Фишер. История сохранила нам достаточно полный портрет этой во многих отношениях выдающейся личности. Была среди характерных его черт и способность создавать обстоятельства в том случае, если они выглядели необходимыми для него и его дела. В свете этого стоит ли удивляться тому, что наутро среди подбитых русской эскадрой гулльских траулеров, оказался стоящий без хода и флага трехтрубный дестроер, который починив повреждения вскоре ушел, не оказав никакой помощи погибавшим рыбакам? У русских, японцев и немцев таких кораблей НЕ БЫЛО. Зато они были у англичан...

       Тем не менее, несмотря на предгрозовую международную атмосферу, предложение союза в Петербург было послано без согласования с морским министерством! Кайзер почему-то был уверен, что это, во-первых, поможет отколоть Россию от Франции в свете "несоюзнического" поведения последней и трудностей русских в войне, а во-вторых, гарантирует ему как минимум российский нейтралитет в случае "разборки" с Францией. Скорее всего провоцировал такие настроения Вильгельма "серый кардинал" германского МИДа той поры, барон Фридрих Август фон Гольштейн, рука которого видна за строками обоих документов, и "октябрьского" и "бьеркского".

       Последовательный сторонник мировой закулисы за спиной Вильгельма, это он умудрился на рубеже 1904-1906 годов нашей истории ДВАЖДЫ едва не втянуть Германскую империю в войну с Антантой. К которой, при наличии союза с Францией, ОБЯЗАНА была бы примкнуть и Россия. В итоге Германская и Российская империи столкнулись бы на полях сражений, что и было наиглавнейшей целью англосаксонского (читай: мирового семитского) банковского капитала.