Третий фланг. Фронтовики из будущего

Потом нас понесло на ХПЗ (будущий «Малышева»), где долго пришлось воевать с вахтером – не хотел пускать. Но в конце концов мы таки прорвались на территорию. Правда, после того как вахтер связался с директором, а тот с Ярошенко.

В общем, попав таки на завод, мы с Аней отправились к директору – Москареву Юрию Евгеньевичу. Вначале он отнесся к моим идеям с подозрением, но потом – я-то не с голыми руками приехал, а готовился, потому некоторые наметки и чертежи у меня с собой были – позвал главного конструктора, коим оказался Морозов Александр Александрович. Тот самый, что Т-54 и 64 создал. И мы засели, уже втроем, за обсуждение. Результатом же наших дебатов, где я упирал на необходимость убрать курсовой пулемет и люк с лобовой брони, добавить командирскую башенку и зенитный пулемет, стало то, что и Морозов и Москарев пообещали мне постараться воплотить мою задумку в броне. После чего мы тепло попрощались, и я с Аней пошел на проходную.

— Прошу садиться, товарищи командиры, — начал совещание генерал-майор Мындро. — Сегодня нам предстоит определиться с составом и оснащением бригады в соответствии с предоставленными возможностями. Перед нами поставлена задача: являясь самостоятельным соединением в резерве командующего фронтом не допустить прорыва немецких войск вдоль побережья Азовского моря. Удар возможен в течение второй половины декабря – первой недели января. То есть до начала этого периода у нас две недели. А бригады еще нет. Слушаю ваши доклады и соображения.

— Заместитель командира бригады по технической части, военинженер второго ранга Акатов, — представился высокий седой мужчина со следами ожогов на руках. — В составе бригады числятся на данный момент: танк «Генерал Ли» – восемь штук. Танк Т-35 типа «Горыныч» – один. Танк СМК – один. Танк Т-100 – один. Танк Т-28 – два, переоборудованных, кроме двигателя, аналогично «Горынычу». Танк Т-34ХТЗ довоенного образца – два, один модернизированный во время пребывания в мехгруппе генерала Карбышева, второй стандарт. Танк Т-34М СТЗ (тот, что без люка в лобовой броне и с расширенной башней) — четыре. Т-34М1 (то же самое, но без курсового пулемета) — один. Танк БТ-5М1 – три.

— Это что еще за зверь? — высказал общее удивление Мындро.

— БТ-5 с башней, аналогичной БТ-7А, демонтированным рулевым приводом на передние катки и снятым колесным приводом, подвеска передней пары катков торсионная. В небольшом количестве их изготавливают мастерские в Кубинке. Из эвакуированных с поля боя поврежденных машин. Разрешите продолжать?

— Конечно!

— Бронеавтомобиль БА-10 – три, все модернизированы до уровня БА-10 мехгруппы. БА-11 – один. Тот самый, из мехгруппы. «Остин-Путиловец-Мерседес» – один. Немецкая техника остается на хранении в Испытательном Центре. Остальная отечественная была передана в танковые части в районе выхода мехгруппы, — упредил наши вопросы зампотех. — Теперь по артиллерии. САУ-203 «Штурм» – одна, САУ-203-100 – одна. Без орудия. Ожидаем на днях качающуюся часть из Сталинграда. СУ-14-1 – одна, СУ-14-Бр-2 – одна, СУ-100 – одна. Тягач СТЗ-5В – три. СТЗ-7В – один. «Ворошиловец» – четыре. Гаубица М-30 – шесть штук. Пушка УСВ – четыре. Грузовик «ЗиС-5» – десять штук, «ЗиС-6» – два. «ЗиС-32» – два, причем с разными передними мостами. Грузовик «ГАЗ-ММ» – восемь. У меня пока все! Постоянных экипажей нет. Ах да, полевая кухня – три штуки. Вот теперь все!

— Так, начальника артиллерии у нас тоже нет. Как, впрочем, и зампотыла. Старшина, доложите.

— Старшина Якименко, — с сильным украинским акцентом представился пожилой солдат, до этого сидевший в углу комнаты. — На складе вещевого довольствия находятся триста шестьдесят два комплекта формы рядового и сорок один – командного состава. На складе ГСМ – триста литров моторного масла, десять – нигрола, пятьсот тридцать – дизтоплива, сто – Б-78, двадцать литров – автомобильного бензина второго сорта. На продуктовом складе шесть мешков гречки, один – сахара.

— Это все?

— Так точно, товарищ генерал-майор! Что принял по описи, то и есть! Личный состав прикомандирован к полигону и питается за его счет.

— Что у нас с личным составом? — изрядно упавшим голосом поинтересовался Мындро.

— Младший политрук Сухов, — представился вставший. — Девяносто три человека личного состава, не считая прибывших с вами сегодня. Из них командиров и политработников – трое. Коммунистов двадцать один, комсомольцев тридцать три.

— Медслужба? Тыл?

— Один фельдшер, вольнонаемная, один повар… тоже. — Сухов постарался слиться со стеной позади себя.

В дверь раздался стук, и простуженный голос спросил: – Разрешите?

— Войдите, — тихо ответил пребывающий в состоянии заторможенности от такого состава Мындро.

В двери вошли два казака. Один – довольно молодой капитан, другой – уже старый старшина. Капитан доложил: – Товарищ генерал-майор, сводный кавалерийский эскадрон прибыл в распоряжение командира Отдельной Механизированной Бригады Особого Назначения. Исполняющий обязанности командира эскадрона капитан Недорубов.

— Сколько у вас человек, капитан? Лошади? И кто с вами?

— Сорок один человек со мной. Все при лошадях, двенадцать запасных. Имущества и оружия нет – было приказано сдать перед переводом. Со мной заместитель – старшина Недорубов, полный Георгиевский кавалер за империалистическую…

— В бою все были?

— Так точно…

— Еще кто-нибудь? — Наш генерал-майор слегка отошел.

— Так точно! — вскочил Сухов. — Из ВВС должны прислать авианаводчика! Только кто это и что делать будет, никто не сказал.

— Это наш персональный ВНОС будет… — пояснил неосведомленным Мындро.

Мы только кивнули, поняв, что и в этом наши рассказы оказались полезны.

Буквально тут же в кабинет вошла девушка в форме старшего лейтенанта.

— Товарищ генерал-майор, старший лейтенант Зеленко прибыла для прохождения дальнейшей службы! — И протянула какой-то лист.

— Цирк! — прокомментировал Мындро. — И я здесь главный клоун. Вас-то как сюда занесло?

— После госпиталя… Отстранили от полетов… Временно.

— Как попали туда? — спросил Михаил Иванович, начиная читать бумагу. — Двенадцатого сентября авария… — Ага, с «мессером»! Предварительно постреляв по нескольким другим и дав экипажу выпрыгнуть! Екатерина Ивановна, вы немного скромничаете. На Су-2 драться против нескольких истребителей и сбить одного, даже тараном, это не просто так! Насколько я понимаю, вам очень повезло.

— В нашей истории она не смогла выпрыгнуть после тарана, — шепнул я сидящему рядом Доку. — Единственная девушка, совершившая "Воздушный Таран".

В это время в дверь вновь постучали, и вошел Соджет с непонятного вида мужиком в гражданской одежде.

Олег Соджет

— Что цирк? — переспросил я, услышав последнюю фразу, но не зная контекста. Ибо только ее разобрал, приближаясь к двери в комнату, где шло совещание.

После чего меня, как опоздавшего, стали вводить в курс дела. Я ж не виноват, что меня сначала отпускают, а потом внезапно посыльных самолетом шлют, чтоб я срочно назад бег.

— Ну, что, — сказал я, услышав, что мы имеем, — людей у нас больше, но вот толку… Хотя пусть их командир сам скажет

Командир ополченческой роты Петренко, — доложил вошедший со мной мужик. — Прибыли в ваше распоряжение!

— Еще и ополчение?! — Мындро был в шоке. — Что у вас из оружия и сколько людей?

— Двести человек. Вооружены кто чем. — Петренко замялся.

— Да уж, — влез я, — кто чем – самое то, там не то что Ли-Энфилды или Томпсоны, там, по-моему, еще и кремневые мушкеты найти можно, если поискать. И вооружена примерно половина…

— Ну, это… что выдали, то и есть, — оправдывался Петренко. — И так большинство со своим оружием пришло, а то выдали одну винтовку на пятерых, а так хоть одна единица вооружения на двоих…

Мир черно-бел. Мир, разделенный на своих и чужих. Биполярный. Военный. Есть еще, правда, свои в стане врага и враги среди своих. Но это только оттенки белого и черного. И вера. Не в бога, а в себя: «Мы победим!» и никаких пораженческих мыслей. И такая же черно-серо-зеленая одежда… Все скомпоновано в рамки военной необходимости. Даже люди говорят сухо, только по существу… и вот тогда понимаешь, насколько ты чужд этому миру. Вот уже две недели я преподаю в Центре подготовки диверсионных групп. Ученики у меня слишком разные – и воевавшие, и только что призванные. Вот только думают они уж очень одинаково. Надо с этим что-то делать.