Третий фланг. Фронтовики из будущего

Пить я много не рискнула, хотя был повод, но в такой «доверительной» компании лишние сто граммов могут оказаться ох какими лишними!

В номерах – продолжили! Но не так браво, как хотелось. По кабакам нас не пустили трезвые и гордые подчиненные Ярошенко. А когда я попыталась все-таки добиться объяснений, мой милый Алексей Владимирович попросил: – Не надо, я прошу вас, Ника Алексеевна…

— Что не надо? — зацепилась я.

— Ну, этого не надо…

— Так! Товарищ Ярошенко, я вас не понимаю. Пошли, объяснишь мне наедине, что значит «этого». А то я на редкость сегодня тупа и неликвидна. Пошли!

А ты, значит, краснеть умеешь, дорогой мой красавчик! Что, тяжело объяснять пьяной женщине, почему ей нельзя выпить еще… Особенно если есть выпивке альтернатива…

Услышав, что на меня навесить решили, я охренел. Не, я, конечно, понимаю и что немцам гадостей наделал, и что Родине нужны герои, но, что из меня новогоднюю елку сделают, не ждал. Одно радовало – не меня одного так обвешали. Даже мысль мелькнула, что еще пару раз так же наградят, и можно без бронежилета обходиться – медали защитят не хуже. В момент, когда сначала меня, а потом и Саню железнодорожниками обозвали, да еще и почетными, я еле сдержался, чтоб не заржать как конь, и только засипел слегка, но, судя по тому, что Мындро мне украдкой кулак показал, это таки услышали. По крайней мере, некоторые из присутствующих. Потом, когда всех наградили, был банкет. Ну, пока все сидели и выпивали, я тоже не рыпался. А вот когда народ по кучкам расползся, я пошел искать кого-нибудь, с кем можно поговорить о технике, точнее, о ее усовершенствовании и запуске в серию новых образцов бронежилетов, разгрузок, «лохматок» для снайперов и прочих полезных мелочах.

К нам подошел сам нарком Малышев и осторожно предложил хорошо закусывать. На недоуменный взгляд Соджета и Степана он пояснил: – После прибытия первых вагонов с оборудованием для строящегося моторного завода на СТЗ из Штатов обком партии Сталинградской области организовал совместный банкет для руководства области, города и причастных заводов. Туда же попали некоторые конструкторы. В общем, Сергеев с Баррикад, Сапожников с СТЗ и ваш Бондаренко сидели рядом. Конечно, ничем хорошим это не могло кончиться. В общем, поскольку СТЗ перегружен, результаты их совместного распивания слабых алкогольных напитков пришлось осваивать в Ленинграде, на базе Т-100. Микулинское КБ, посмотрев на «Горыныча», сделало вариант, который обозвали ТАМ-34, его туда и воткнули. В общем, в Кубинку к завтрашнему вечеру должны доехать два варианта САУ-203. Кто из вас принимать будет? Госиспытаний еще не было. Войсковых тоже. Вот и совместите.

Когда нарком отошел, Олег набросился на меня с вопросами про эти САУ.

— Как выглядит? Броня? Пушка? Мотор?

— Подробностей не знаю, но в задумке на базе СМК или Т-100. Лоб – наклонный глухой. Люк мехвода с перископами в крыше. Поднимающееся сиденье, чтоб на марше можно было башкой наружу торчать. За люком уже отличия. Два варианта рубки. Потом МТО. Задумывали пока с М-17, а вышло, оказывается, вон как. Пушка в обеих – моя любимая.

— Б-4? — закашлялся Степан.

— Конечно! Досылатель, механизированый лоток, еще мелочовка – не знаю, что пошло, что нет.

— А рубка какая? — не отставал Олег.

— Одна полностью закрытая. Лоб – семьдесят пять, борт и корма – пятьдесят, крыша – тридцать. Другая – полуоткрытая, без крыши. Лоб – полсотни, борт и корма – тридцать, зато угол возвышения нормальный. Подробности пока не знаю…

Мое высматривание кого-нибудь из инженеров-разработчиков брони принесло некоторые плоды – я на Астрова наткнулся. Вот уж не ожидал… все-таки шасси для «Шилки» он разработал. Не сам, конечно, и несколько попозже, но… В общем, я утерпеть не смог – благо он один стоял и можно было с ним поговорить попробовать.

— Здравствуйте Николай Александрович, — поздоровался я.

— Здравствуйте. — Астров слегка замялся. — Я, конечно, знаю, кто вы. Все-таки имена награжденных слышал, но откуда вы меня знаете-то?

— Ну, как же? Как я могу не знать того, кто машину сделал, которой я управлял…

— Это какую же? — поинтересовался он.

— Э… — слегка замялся я, а потом плюнул: все равно если с ним работать, то он все узнает.

— Вы ее не всю создали, а только шасси. Точнее – еще не создали, но, надеюсь, создадите…

В общем, после получасового разговора мне удалось убедить конструктора, что я не псих и что ему б не помешало встретиться со мной еще раз, когда у меня чертежи с собой будут. Ибо хоть идеи «Шилки» и Т-55 он и понял, как и то, что мне не нравилось в имеющихся танках, типа курсача и люка мехвода в лобовой броне, но без чертежей я не мог объяснить, что именно я прошу сделать и как оно должно выглядеть. А вот имея чертежи под носом, Астров пообещал постараться придумать, как это можно сделать в ближайшем будущем. Хотя и я, и он понимали, что многое придется убрать, упростить или переделать, ибо тот же радар в саму зенитку в обозримом будущем фиг затолкаешь. Договорившись, что, как смогу, я приеду в Горький, мы расстались, довольные разговором.

Воспользовавшись образовавшейся паузой, я решил рассмотреть внимательнее Преображенского и, найдя взглядом, направился к нему. Евгений Николаевич беседовал о чем-то с человеком в гражданском костюме. Часть разговора долетела и до моих ушей.

— В распоряжении института есть рекордный самолет «Родина», я думаю, он подойдет для задуманного вами дела, — говорил гражданский. — Поставим туда новые высотные модификации «Микулина» с наддувом, в первый отсек – М-11 с компрессором, как на «семерках», кислород нового образца, отопление. Я думаю, до тринадцати подниметесь с пятисоткой.

— Маловато…

— А больше пока не можем… Гермокостюмы экспериментальные, еще проверить надо. Да и не уверен я в моторах…

— Но хоть пятьсот-то точно потянет? — спросил летчик.

— Надеюсь, но обещать не могу.

— Ниже идти – не долетим, меньше тянуть – смысла нет.

— Постараемся. Разрешите, я покину вас.

Собеседники разошлись, а пообщаться с Преображенским у меня не получилось – к нему подошел человек в форме НКВД и шепнул что-то. Евгений Николаевич очень быстро покинул зал.

Москва, Кремль… Еще несколько месяцев назад прыгал бы от радости, наверное. Ну, еще бы… А сейчас – скорее недоумение, — за что? За угробленную рейдовую группу? За собрание слухов из будущего? Неясно… И хрен с ним. Наградили и наградили, делу не во вред.

Потом был банкет. Ребята треплются по делу и не очень. И правильно, почему бы и не расслабиться? Фронт-то стабилизировался там, где у нас он был в конце сентября, и даже чуть дальше – Смоленск немцы взять не смогли. И Киев тоже. Но вот что странно – наши долбят Румынию без передыха, там, говорят, сплошной ад, а попыток немцев выбить нас с «непотопляемого авианосца Крым» пока не предпринималось. Почему? Все настолько хреново у немцев? Сомнительно. Убоялись распутицы? Три ха-ха. В реальной истории они в этот период действовали весьма активно, а тут – тишина. Ох, не к добру все это. Что-то будет впереди.

На следующий день после кремлевских событий троим из нас, имевших наибольшее отношение к танкам, Ярошенко передал приказ явиться в Наркомат танковой промышленности. Московское управление НКВД предоставило для поездки один из «Кадиллаков», которые занесло в СССР не без нашего участия. Кроме водителя и охранника на переднем сиденье с нами всегда был один сопровождающий. Водитель ехал по оживленным улицам. Мы с интересом рассматривали окружающий нас город. Но вот машина свернула на неширокую улицу, даже скорее проезд между домами. Скорость снизилась почти до пешеходной. Вдруг один из штабелей ящиков, стоявший вдоль глухой стены здания, с грохотом повалился и перекрыл нам дорогу. Тут же раздались одиночные выстрелы, разбившие лобовое стекло. Водитель и охранник на передних сиденьях сникли. Мы буквально вывалились из машины и спрятались за ней. Сопровождающий достал «наган».