Время Рыцаря

– Этого я не знаю. Может быть, там жила прислуга. Или оставались какие-нибудь гости хозяина. В конце концов, есть люди, которые любят прочувствовать средневековый колорит.

– И не удивительно. Шотландия вовсю делает на таких людях деньги, а во Франции это почему-то не принято.

– Во Франции есть на чем заработать, не тревожа призраков, – пожал плечами Крушаль.

– Согласен. Но когда вы упомянули о связанных с этим тусклым зерцалом преданиях, мне пришла мысль сделать верхнюю комнату в башне самой страшной. Этаким аттракционом для желающих пощекотать нервы. Особой приманкой в ассортименте услуг. Ночью в комнате с призраком, – гость довольно рассмеялся. – И вот там-то я и повешу эту… реликвию.

– Да… Думаю, такой постоялец получит то, о чем мечтает, – подтвердил Крушаль, но радость от близости сделки куда-то ушла из его глаз под сдвинутыми седыми бровями. – Однако я бы не хотел провести ночь в такой комнате, даже если бы заплатили мне. Такие забавы не проходят даром.

– И тем не менее я уверен, что постояльцы найдутся, – бесстрастно сказал гость, по-хозяйски вышагивая по залу и поглядывая в окна, за которыми солнце уже покраснело, словно от стыда за предсказание плохой погоды. – Что ж, готовьте документы, месье Крушаль. Мне по душе этот замок.

– Вы знаете, у меня было предчувствие, что именно вы…

– Пока будет идти оформление в собственность, – нетерпеливо перебил гость, – я бы хотел направить сюда одного молодого человека. Историк, интересуется Средневековьем. Думаю, он с удовольствием приехал бы из Москвы и пожил здесь с недельку, покопался в архивах, сделал подборку материалов. Вы поможете ему, месье Крушаль?

– Конечно.

– И знаете что, договоритесь с владельцем, чтобы моего специалиста поселили именно в башне. Пусть прочувствует атмосферу замка. Он человек увлеченный, ему это будет по душе. Кстати, мой племянник.

– И зеркало повесить в его комнате? – Крушаль странно усмехнулся.

– Да, действительно, попросите хозяина перевесить зеркало в комнату под сводом башни. Но не говорите для чего. Скажите просто, что на нового владельца оно произвело в каминном зале неприятное впечатление. Он ведь поймет?

– Я уверен, что он бы не возражал… Однако он сейчас болен и находится в госпитале. Но вы не беспокойтесь, все доверенности на меня выписаны загодя, я близкий друг хозяина, а замок был поставлен на продажу из-за долгов еще до обострения болезни. Что касается зеркала, то я позабочусь, чтобы его перевесили.

Гость пожал плечами и опять повернулся к зеркалу. Сквозь муть он пытался разглядеть собственное массивное лицо, с которого не сходило выражение спокойной мечтательности, а потом, ухмыльнувшись чему-то, пробормотал:

– Честно говоря, меня удивляет, что такое старинное место забыто и заброшено. Не спорьте со мной, я же видел, что даже крышу надо перестилать… А ведь история у этого замка, наверное, интереснейшая… Но ничего, мой племянник раскопает что к чему. Время будить призраков, Крушаль. Время будить призраков.

ЧАСТЬ I

1

Альберт плохо знал своего дядю, но конверт с билетами и авансом убедил быстрее самого красноречивого продавца. Интрига, конечно, проглядывала в том, как хорошо все складывается, но была она того приятного оттенка, когда ты выбираешь между 'хорошо' и 'очень хорошо'.

Во Франции Альберт еще не бывал, хотя и знал французский (благодаря матери-переводчице) не хуже среднего парижанина, ведь сегодняшний средний парижанин, как она говорила, мало чем отличается от вчерашнего бедуина. О Средневековье же знания были самые общие: и во время учебы в университете, и в последующем его больше интересовала Античность. Однако книгу о древнегреческих банях, тщательно продуманную и уже начатую, он так и не закончил. Не получилась и книга о позднеримских удовольствиях по заказу одного знакомого из издательства – Альберт все не мог понять, с какой стороны пристроиться к этой теме. В итоге заказ отдали какому-то мужику, который специально ездил прорабатывать этот вопрос в Таиланд, и Альберт лишь написал за копейки вступление, дабы придать книге оттенок исторического исследования. Больше к писательству он не возвращался. Бизнесом заниматься тоже пробовал, вместе с друзьями, но прежде, чем входил в курс дела, все как-то быстро заканчивалось. В общем, к тридцати годам он все еще находился на распутье. Но сейчас предстояло подойти к делу со всей серьезностью, с прицелом на будущее, ведь за интересную работу редко платят хорошие деньги. А дело было интересным, да еще связано с путешествием – невероятное везение.

Однако знакомый с тем, что удержать в ладошках синюю птицу удачи еще сложнее, чем поймать, Альберт всерьез озаботился подготовкой к поездке. И так как судьба, словно корабль на рейде, поворачивала нос на запад, в средневековую Францию, то и путь туда лежал через маленькую, пропахшую старыми книгами, квартирку бывшего преподавателя. Ведь лучшего специалиста по французскому средневековью, пожалуй, трудно было бы найти и в самом Париже.

– Только документ дает событию бессмертие! – раздраженно сказал профессор, выслушав сумбурный рассказ о встрече с дядей-замковладельцем. – Документы – это следы! С их исчезновением уходит и сама история. А какие документы собираешься изучать ты? Всего-то за две недели раскопать историю замка, основанного в двенадцатом веке?! Да это смешно!

– Собственно, никто и не требует от меня особой точности, – попытался защититься Альберт, чувствуя, как радость постепенно тает, освобождая место озабоченности. – Надо лишь покопаться в архивах, осмотреть замок, написать очерк. Что-нибудь есть и в самом замке.

По правде говоря, Альберт очень рассчитывал найти у профессора Заславского поддержку своим изысканиям, так как умолчал в разговоре с дядей о своей неосведомленности во французской истории. Однако сам Заславский отнесся к поездке серьезнее, чем хотелось бы, и теперь Альберт, потягивая кофе, мучительно размышлял, как добиться благосклонности. В поисках спасительной зацепки глаза бывшего студента бегали по комнате, пока не остановились на фотографии его университетского выпуска, среди прочих приклеенной к выцветшим обоям. 'Как же я изменился', – неожиданно мелькнула в голове грустная мысль. С фотографии смотрел высокий, широкий в плечах, еще подтянутый энтузиаст. Светлые волосы взъерошены. Как сказала одна знакомая, его лицо можно было бы назвать жестким и волевым, если бы не мягкие округлые очертания и всегда насмешливые глаза. И в этих глазах тогда были большие планы…

– Ты меня слушаешь? – профессор раздраженно пощелкал пальцами, отметив задумчивость во взгляде постаревшего ученика.

Альберт тут же вернулся и с вниманием подался туловищем вперед.

– Но вообще, тебе остается только позавидовать, – язвительно заметил Заславский. – Париж – прекрасное место.

– В самом Париже я буду только одно утро и архив посетить не успею, – посетовал Альберт. – Так что основная работа предстоит в архиве Ле Мана. Туда я собираюсь ездить каждый день, ведь замок находится не очень далеко – сорок минут на поезде.

– Ты заставляешь меня повторять азбучные истины, – продолжал наседать профессор. – То, что для занятий древней историей Ассирии нужно уметь разбирать клинопись – это понимают все. Но при этом все почему-то думают, что способны разбирать средневековые документы, не считаясь с их временем. А что ты знаешь о том времени? Средневековье никогда не было твоей специализацией.

– Но я достаточно хорошо знаю французский, чтобы сделать общие выводы и…

– Вот-вот… Столько людей, не изучавших средневековой латыни и средневекового французского языка, воображают, что разберутся только потому, что знают современный французский и классическую латынь. И они позволяют себе браться за толкование текстов, хотя и не в состоянии понять их истинный смысл.

Альберт молчал. Он понимал справедливость слов профессора. Только вот профессор никак не хотел понимать, что поставленная задача не полновесное исследование. Предстояло изобразить заказчику картину путешествия замка через века – из рук в руки, из эпохи в эпоху. Это было вполне по силам и отказываться от поездки из-за такой мелочи, как незнание средневековья, было бы глупо. Просто к задаче следовало найти подход.