Семиовражье часть 2. Крестовый поход начинается в полночь

Афанасий указал Ивану Андреевичу на погрузку. Под пение «Misericordia» монахи бесконечной змеёй заполняли лайнер, позвякивая новыми автоматическими винтовками. По всему было видно, набраны они были в самых диких, «исправленных» Святой Инквизицией частях Европы – лица каменные, в глазах фанатичный желтый огонь, капюшоны опущены на крючковатые носы, одна рука держит автомат, вторая перебирает четки.

Иван Андреевич лишь присвистнул – Армия! Интересно, где его святейшество раздобыл столько новейшего оружия для своих головорезов? Мы до самой Манчжурии с винтовкой не расставались, а у него - одни автоматчики!

- Я и сам удивляюсь, но за последние десять лет папа начал добывать откуда-то все более современную технику и оружие. Наука же и образование у него запрещены. Гвардейцы его, что в броневиках сидят, каждое утро их святой водой обливают – ведрами! Афанасий перевел взгляд по колонне – Ба, да здесь и наши, беспоповцы родимые!

В колонне выделялась довольно большая толпа людей, одетых в рясы без капюшона, волокущих широкие трубы похожие на минометы Гудимы. Более всего отличались они бородами, крупным телосложением и крестами «об осемь концов». С определенного времени непримиримые к папе раскольники снюхались с ним довольно близко и за кое-какие поблажки коллективно облобызали его святейшества папскую туфлю.

Боярин обернулся, услышав подходившего каперанга Руднева

- Иван Андреевич, авто мы выгрузили. Все машины проверены, так что проблем они вам не доставят.

- Отлично, отлично Всеволод Федорович. У вас ведь стрельбы?

- Да, хоть крейсер наш посольский, но сами понимаете – что в жизни не бывает. Идем к нашим стационерам на Мальту. Там постреляем месяца полтора, в кильватере походим. Обратно вам ехать не далеко – до Венеции, а там уже и Византия… Ну, честь имею!

- Да не торопитесь, Всеволод Федорович прощаться… Если дела с Папой не пойдут, придется вам меня снимать с берега, да не здесь, а в менее людном месте.

Руднев пожал плечами – Два дня хода, долетим аки лебеди белые.

Иван Андреевич крепко пожал руку каперанга и направился к трапу, ведущему на берег. За ним неотступно следовал Афанасий и человек десять писарей, посыльных, и прочей мелкой подьяческой сошки.

Казалось Папа и не знал о прибытии посольства – никакого внимания на прибывших ни на пирсе, ни на набережной не обратили.

Вечный город.

Рим. Вечный город, раскинувшийся на древних холмах Лация, вставал в красных лучах заката как каменный исполин. Где-то здесь, в этих древних дворцах и храмах еще слышалась чеканная латынь Цицерона, над дорогами витала пыль, поднятая тысячами калигул легионеров непобедимого Цезаря-триумфатора.

Лачуги местных обывателей только оттеняли величие храмов, раскинувшихся на Капитолии, Авентине, Палатине, Квиринале, Виминале, Эсквилине и Целии. Но и они не могли соперничать с Ватиканом и Латераном – Луксором и Карнаком католического мира.

Папские резиденции блистали куполами из чистого листового золота, прямые стрелы готических башен подпирали высокое небо Италии, дворцы и монастыри разливали золотистый свет окон – свет в миллионы свечей.

Лежащий вокруг холмов Рим напоминал скорее огромный монастырь – прохожие были одеты со всей суровостью францисканцев, в домах было нечто от святой инквизиции, на рынках торговались с иезуитским коварством. Тут не осталось более ни патрициев, ни плебеев – все стали монахами.

Красота величественных римлянок была представлена лишь их полуоткрытыми лицами – остальное скрывала темная плотная одежда, похожая на ту, в которой фанатики грузились на сияющий ацтекский лайнер. На электрические автомобили посольства прохожие реагировали довольно скупо – осеняли себя крестным знамением и ускоряли шаг.

Папа таки обратил внимание на русское посольство. У высоченных порталов Латерана, расписанных страстями господними, их встретили.

Две шеренги гвардейцев, группа монахов с распятиями и багряно-золотые сановники церкви – легаты, прелаты, даже два италийских кардинала. Нарушать покой папских покоев не принято, и гвардейцы отсалютовали багинетами. Иван Андреевич в деловом костюме вылез из предусмотрительно открытой двери авто и направился к стоящим невдалеке кардиналам – они переглянулись – посол нарушал все церемонии, хотя, что взять с еретика-ортодокса? И кардиналы натянули на угрюмые лица отсутствующие улыбки, казалось, они и сейчас думают только о боге, но Иван Андреевич хорошо замечал бегающие украдкой глаза кардиналов, ощупывающие авто, его самого и стоящих за ним чиновников посольства. –«Salve padres!!!» он пожал протянутые для поцелуя руки, чем тоже немало удивил кардиналов, но впрочем, те были люди бывалые и ответили ему своим «salve». Разговор шел на хорошей латыни, что тоже удивляло отцов церкви. Во время разговора, который полезной информации не нес, а был лишь стандартным набором дипломатических поздравлений, Ивану Андреевичу вновь показалось, что кардиналы говорят с ним, варваром и иноверцем лишь потому, что жутко заинтересованы в стране, которую он представляет, это сквозило так, что это понимали даже посольские шофера, не знавшие ни слова по-латински.

Наконец, словесный поток взаимной вежливости иссяк, и кардинал Замка Святого Ангела Феофан Кампанелли объявил послам, что здание посольства Арабских Халифатов несколько недель находится в запустении из-за высылки арабов из Вечного Города, и Республике Новгородской, Московской и Киевской предлагается вступить во владение им в качестве посольства. С наилучшими пожеланиями Папа желает гостям, обосновавшись в новом здании прибыть следующим днем в замок Святого Ангела для аудиенции и начала общения между двумя странами. На этом кардиналы, чуть заметно наклонив головы в поклоне вежливости, пожелали послу здравствовать и из пилонов поплыла органная музыка – играли сразу два органа – четыре органиста исполняли божественного Баха во славу Господню и Папы. Иван Андреевич, также наклонив голову, снова пожал руки кардиналам, и направился к авто, которые беззвучно миновали ворота и въехали в Латеран.

Вокруг расстилались сады, зеленые газоны, и били в небо десятки фонтанов самой причудливой формы, по улицам прогуливались те же священники, монахи и монахини, но шёлковая одежда их блестела от золота и драгоценностей – тут собирался цвет католического мира.

Афанасий обратился к Ивану Андреевичу – Ну как, боярин, кардиналы-то хитростью не обижены?

- Дураков Папа и не держит. Но Феофан вероятно не политик. Меня больше волнует тот, что все время молчал. От таких всегда приходится ждать сюрпризов. Как бишь его зовут?

- Иосиф Феррато, первый помощник Папы, серый кардинал.

- Вот им, Афанасий и займись. Чувствуется, что с ним нам более всего и придется иметь дело. Постарайся узнать о нем все, что сможешь.

- А деньги? Тут без них никуда…

- Да, конечно – Иван Андреевич бросил Афанасию кошель, туго набитый червонцами. – И не забудь проинструктировать посольских.

10 июля 1905 г. Рим.

Здание посольства было небольшим особняком, построенном в мавританском стиле. Иван Андреевич бегло прошелся по залам – прекрасно расписанные и украшенные они сохранили обстановку прежних владельцев – ковры, балдахины и подушки вокруг низеньких столов из перламутра.

- Афанасий! Нам здесь и писать негде – ни стола, ни стула. Завтра же закажи в Венеции мебель. Попроще, но удобную.

- А это куда – Афанасий указал на ворох шелковых подушек

- Это… Это вывези в город, раздай там… Подберут, конечно подберут – народ здесь видно не из богатых. – Иван Андреевич задумался – Да, еще закажи кресты – на крышу, на вход и в приемную залу. Мы все-таки христиане, да и кресты нам здесь поспособствуют – а то нас и от басурман нас не отличат католики-то. Ну, ночи всем спокойной – завтра свежими чтоб были.

Иван Андреевич нашёл небольшую комнатушку с арабским подобием постели и, скинув одежду, упал как мертвый. Теплый ветер с моря шевелил листву, где-то из костелов едва слышались ночные бдения монахов, не лаяла ни одна собака – пока в Латеране всё было спокойно.