Ракетчики (СИ)

— Благодарю, Иванович.

=== Аналитический отдел ЦРУ. Стратегия.

— … Смотрите, господа. Русские не нарушают подписанные ими договорённости. Они нарушают старые договора старого СССР. Мочат, извините за слово, агентов, устраивают теракты и диверсии, ликвидации управленцев среднего звена. Каждый месяц одна из звёзд Голливуда умирает от передоза наркотиков. На этой неделе, видимо для разнообразия, русские инсценировали автокатастрофу с ещё двумя.

— Всё логично: бьют по управлению и символам.

— Ага, и по перспективе: институты, колледжи, даже пару элитных школ взорвали.

— Ну почему же. Экономику тоже не забывают: НПЗ горят, как свечки, пара химических заводом, прочие мелочи.

— Начальство в ярости. Требует родить стратегию ответа.

— Следов не оставляют. Ни одно пленного. Из тех случаев, когда их прижали, баллистическая экспертиза показала, что последний достреливал себя сам. Групп действует немного. По прикидкам: штук десять диверсионных и столько же ликвидационных. Прямого вреда много, но некритично. А вот вони…

— Ага, особенно учитывая, чьих детей убивают в Вузах и школах.

— Что будем рекомендовать начальству? России мы в этом духе гадим давно. То «Боинг» уроним через отключение двигателя. Как предусмотрительно мы организовали эту систему связи с двигателями через спутники! То — тайгу сожжём. То — подкупим дураков, чтоб уровень воды в водохранилищах ГЭС повысили — имеем потоп. Красота! Трубопровод удачно взорвали, целый поезд мяса…

— И как плохо, просто отвратительно, дела обстоят в СССР!

— А Чернобыль?

— Не передёргивайте. Здесь — все свои. Это наша хитовая акция. Но! То был другой СССР.

— Этот СССР распоясался неслыханно, нужно что-то делать. Начальство право. Что делать? В лоб преодолеть контрдиверсионные и контрразведывательные мероприятия СССР не получается.

— Давайте, активизируем российское направление.

— И балканское. Вообще, нужно сильнее гадить во всех странах списка Юревича. Убирать русских ставленников, травить общественностью их сторонников.

— Толь, а Толь.

— Что, Солнышко?

— Ты за Лукошко ничего не замечал последнее время?

— Слегка энергичней стал, после женитьбы.

— Нет, не то. Я знаю эту историю. Выехал в составе правительственной делегации в Индию. Целых пять дней гостили, договаривались об экономическом сотрудничестве. Индия согласилась поставлять нам ториевый концентрат… А переводчицей и гидом была его новая жена. Точнее, тогда она ещё не была его женой. Это теперь она третья и любимая жена. Я ведь курировала Лукошко.

— Знаю, помню. И что?

— А сейчас в КГБ ты сбросил на меня экономический блок вопросов. Насколько я в них разбираюсь…

— Не скромничай Лара, я тебя и такую, умную, люблю.

— Толя, перестань, подожди, а-а-а, Толя, Толечка! Я серьёзно! Александр Григорьевич действительно развил бурную деятельность последнее время. Но тщательный анализ показал вредность, убыточность, рискованность всех его последних начинаний, изменений в старые проекты, последних договоров с ЮАР, Бразилией. Перепроверь меня. Я помню, что его новую жену ты проверял тщательно. Помню и слова Сани: «Лукошко — наш человек. Если и будут погрешности — не принципиально». Поэтому не хочу торопиться с докладом. Проверь ещё ты, а?

В итоге, Малышева, которая теперь уже Юревич, как всегда, оказалась права. Новую жену Лукошко подвела английская разведка. Тонко подвела. Настолько тонко, что Юревич так и не смог ничего накопать. Но слишком уважал ум своей второй жены, чтобы проигнорировать сигнал. Большинство экономических фактов Толик нашёл спорными, но доложил мне. Лентяй! Вместо того чтобы работать, злоупотребляет моими сидхами. Я проверил, установил, что жена — шпионка, что действия Лукошко вредны.

В старом СССР бы просто «ушли» человека на пенсию. На Западе «случилась» бы автокатастрофа. С гибелью обоих. Мы так поступать не должны. По совокупному ущербу для народа, Лукошко было назначено Горним Советом месяц смерти. Умер-то он, конечно, один раз и быстро. Но пытали его целый месяц. До того, его семью, вместе с детьми, казнили на его глазах. А шпионку, третью жену, мучили тот же месяц рядом. Вот такие голубки. Но поймали враги его не на медовую ловушку. На обиду, страх, власть. Постепенно, по мере обживания им должности первого министра, развилась у человека мания величия. Он стал считать, что самый умный и достойный, а мы, военные, незаслуженно много власти в стране имеем, плохо управляем, делаем не то, что надо. Ему нарисовали грандиозный многоходовый план, который приведёт его к власти. Приводили цифры по соотношению войск и ВВП стран НАТО, убедили в подавляющем военном превосходстве их над нами. Сообщили, что они уже на грани и вот-вот применят полномасштабный ядерный удар по СССР. Давили на патриотизм, призывали спасти семью и народ от неминуемого уничтожения. «Получить полноту власти, при этом выглядеть в своих глазах благородным спасителем всех-всех-всех — трудно не соблазниться. Особенно, когда это тебе втирает молодая симпатичная третья жена, делая минет. Впрочем, это я от злости. Она могла агитацию разводить и после минета. А я ему доверял, по старой памяти. Точно! Тут собака и зарыта!»

— Друзья мои, чуть раньше я убеждал вас в необходимости применить жестокую казнь группе Лукошко. Сейчас моя позиция несколько изменилась, после разговора с ним. Подождите! Сейчас всё объясню. Он — не воин, не принадлежит к нашей касте. Не перерос он уровень управленца среднего звена. Это воин готов умереть за народ, запугать его нелегко. А веси рождаются не такими. И без тренировок и воспитания они не способны сопротивляться страху. В данном эпизоде есть доля моей вины. Это я, помня прошлые будущие заслуги, настаивал на назначении на пост первого министра этого человека. Беларусь в первой истории была союзницей России. Ровные дороги, цветущие нивы, тучные стада, работающие заводы, ни одной базы НАТО на земле — разве это не здорово? Кого я должен был ставить на экономику? Рыжкова? Старого коммуниста, который невольно помог Горбатому развалить СССР? Тот товарищ тоже заботился о благе народа, и поэтому предпочёл дефицит на полках, вместо своевременного поднятия цен. Несколько часов назад Лукошко тоже ставил мне в вину, что наша политика острого противостояния с Западом не даёт возможности повысить уровень благосостояния народа. Это притом, что он — посвящённый, знает о перспективе ядерной зимы и т. д. Ну не воин он! Нет у него в голове таких понятий: риск, доблесть, честь. Для него «враг» — просто слово. Не готов он терять, рисковать. Страх для него невыносим. Я позволял ему игнорировать занятия по боевым искусствам, что не воспитало волю, не привило готовность рисковать. И другое. Каюсь, виноват. Предлагаю пересмотреть все мои рекомендации по кадрам за весь период. На это время моя роль в Горнем Совете будет совещательная, голосовать я не буду. Это не срочно, но я настаиваю. И второе: не мучить семью. Казнь не отменять, ибо наглядный пример обществу важнее всего, так что по нему и шпионке поправок не прошу, а старая семья…

— Нормально. Принято. Кто хочет высказаться?

— Эт самое, я поддерживаю Александра Владимировича. Какой воз тянул человек. Долго и хорошо. Я, как начальник Днепропетровского промрайона, много с ним контактировал. По работе — золото, а не человек.

— Я тоже с ним дела имел. Кабмин иногда привлекает наши консульства для решения тонких вопросов. Да… Вы это знаете. Дело в том, что я не могу перешагнуть… Вы меня знаете. Я — почти как он. Я тоже не могу резать лично. На кнопку нажать — могу. А лично, своими руками… Саня, я даже твою проверку цыганами реально не прошёл. Ты помнишь… Не могу. Праздники были общие, дети вместе играли… Не могу. Я вообще бы голосовал за жизнь для… Хотя бы детей. Но понимаю, что тут вопрос принципиальный. Нельзя оставлять в живых мину замедленного действия. Поэтому… Я тоже — за лёгкую смерть для старой семьи Александра Григорьевича.