Последний шанс (СИ)

   - Жестко, но идея неплохая, подумаем. А пока давайте в двух словах о том, как Вы видите организацию социальной сферы.

   - Как некий аналог советской выборной системы. Но с очень существенными отличиями. Во-первых, это должна быть не ндивидуализированная выборная система, а коллективная. Выбирать должны не индивидуумы, а Роды. Для этого у каждого человека должен быть собственный выборный коэффициент, зависящий от его личных достижений, от величины его рода и от коллективных достижений Рода.

   - Да, я читал это у Вас в докладе, но не увидел, как именно Вы планируете рассчитывать эти коэффициенты. Хотя сама идея мне нравится.

   - Товарищ Сталин, я пока остановился только на самой идее, просто не успел даже приблизительного варианта рассчитать и предложить.

   - Хорошо, можно эту работу даже снять с Вас и подкинуть нашим ответственным работникам социальной сферы. Пусть тоже подумают. Как думаете, товарищ Калинин справится?

   -Думаю, да. Он прекрасно провел тогда "Родовой съезд". Ему и карты в руки.

   - Хорошо, товарищ Алексей, так и поступим. А по экономике мы подробнее поговорим в следующий раз. Спасибо Вам за отличную работу, товарищ Алексей. Есть над чем думать, но очень много перспективных идей, которые я полностью разделяю. Продолжайте прорабатывать детали. У нас не так много времени, чтобы перейти к реализации наших планов по переустройству общества. Война накладывает свой отпечаток, нам и так придется решать, какие изменения начинать внедрять уже сейчас, а какие придется отложить до послевоенного периода, чтобы не оказаться со спущенными штанами в момент нападения врага.

   - Товарищ Сталин, Вы думаете, что нам все же не удалось отвести от себя угрозу нападения Германии?

   - Надеюсь, что удалось. Гитлер потерял много солдат в Бельгии. Это должно заставить его задуматься и искать более экономичные пути для продолжения экспансии, но мы пока не можем быть уверены ни в чем. Вот если он всерьез полезет в Африку, перекроет Гибралтар и Суэц, только тогда мы сможем вздохнуть спокойней. Но и мы не будем сидеть без дела. На конец лета запланированы масштабные учения, призванные показать нашу мощь и заставить забыть о возможности нападения на СССР.

   - А не опасно светить наши новые разработки?

   - Так мы же не будем светить их все. Только тот минимум, который заставит врага задуматься. А заодно намекнем, что показали только то, что уже имеется в серийном производстве. А сами учения подгадаем под момент, когда сговор между англичанами и немцами станет уже невозможным. Кстати до этого, товарищ Алексей, Вам, видимо, придется посетить Японию.

Глава 86. Выбор стратегии.

   Гитлер, еще взбудораженный головомойкой, которую только что устроил своему Генеральному штабу, и той экспрессией, которую вывалил на генералов за огромные потери в бельгийской операции, медленно остывал и успокаивался в тиши своего кабинета. Приказав себя не беспокоить, он уселся в кресло и уставился в одну точку. Ему необходимо было подумать. Будущее представлялось ему размытым и неопределенным. Как будто он стоял перед развилкой, и от выбора правильного направления пути зависел успех всего его замысла. Но прежде стоило уже без крика и необходимого в таких случаях накручивания хвоста подчиненным разобраться в том, что уже произошло.

   А подумать было над чем.

   Он размышлял, что, возможно, поддался на магию Сталина и поступил в соответствии с его советом, бросив все силы на скорейшее уничтожение окруженной в районе Дюнкерка группировки союзников. И в результате немецкая армия хоть и одержала убедительную победу, но понесла огромные, можно сказать, неприемлемые потери. Даже отдавая приказ сделать битву кровавой, чтобы блокировать какие-либо попытки навязать ему примирение с Англией, Гитлер ожидал существенно меньших потерь. И вот теперь ему предстояло решить для самого себя, был ли такой шаг оправданным. Не явилась ли подсказка Сталина ловушкой, призванной нанести Германии непоправимый урон? От ответа на этот вопрос зависело слишком многое.

   Гитлер еще раз задумался об имевшейся накануне битвы альтернативе. Можно ли было пойти иным путем? Видимо, да. Некоторые генералы в Генштабе даже предлагали такой выход. Остановить наступление, заблокировать возможность наземного прорыва и утюжить прижатые к побережью войска союзников дальнобойной артиллерией и авиацией. Некоторые оптимисты заверяли в лице Геринга, что смогут силами одного люфтваффе уничтожить всю группировку противника. Однако, трезвые расчеты показывали, что все не столь радужно. При таком варианте операции союзники успевали фактически создать довольно мощный укрепрайон и успеть эвакуировать подавляющее большинство личного состава на территорию Британии или свободную зону Франции. Да немцы могли бы обойтись совсем незначительными человеческими потерями. Хотя и это не совсем очевидно. Линия фронта между немецкими и французскими войсками находилась не слишком далеко для того, чтобы союзники не могли попытаться прорвать фронт и прорубить в немецкой обороне коридор до дюнкеркского плацдарма. Это было вполне возможным, тем более, что германская армия была нацелена и сформирована таким образом, чтобы стремительными ударами самой прорывать оборонительные рубежи противника, расчленять его и добивать по кускам. Но она же при этом мало подходила для того, чтобы самой отражать массированные наступательные действия французов.

   Также невозможным было и блокировать постоянный подвоз продуктов и боеприпасов к осажденным. Фактически гарантированный шанс на успех мог быть только при быстрой ликвидации плацдарма. И здесь надеяться на то, что даже тысячи ежедневных самолетовылетов бравых асов люфтваффе могут быстро уничтожить противника, не приходилось. Да и не было пока такого количество асов. Да, были летчики, прошедшие школу боев в Испании, но таких немного. А большинство впервые увидели реальный бой в воздухе меньше месяца назад в небе Бельгии и Голландии. Если бы можно было гарантировать господство в небе, еще можно было рискнуть. Но, увы. Дюнкерк плотно прикрывала в воздухе авиация союзников, поддержанная зенитками подошедших к берегу судов грандфлита.

   Но самая главная опасность таилась в другом. По оценкам штаба даже если союзники не стали бы настаивать на сохранении плацдарма любой ценой, а предпочли бы скорейшую эвакуацию своих войск, то из полумиллиона солдат и офицеров они были бы способны переправить в Британию и Францию не менее трехсот, а то и четырехсот тысяч человек. И все эти войска рано или поздно все равно встали бы перед германским солдатом. Только произошло бы это на более укрепленных рубежах. И прорыв этих рубежей обошелся бы Германии значительно дороже. Военная теория утверждает, что прорыв хорошо оборудованной обороны противника может стоить до трех человек против одного защитника. Да, Германия сумела доказать ошибочность этой статистики. И при прорыве линии Мажино, и при атаке Дюнкерка немцы потеряли даже меньше, чем обороняющийся противник. И если в случае с Дюнкерком еще можно что-то скинуть на спешно подготовленную оборону, далекую от совершенства, то уж с линией Мажино этот аргумент совершенно не работает. Немецкий солдат лучший солдат. И при всей кошмарной численности потерь вермахт сумел перемолоть в этой мясорубке в два раза больше живой силы противника. Это ли не успех? Тем более, что противостояли вермахту не желторотые юнцы, а дивизии первого эшелона, составленные из проверенных опытных бойцов. Гитлер представил себе, сколько бы человек он мог потерять в боях за Англию, если бы все эти триста-четыреста тысяч погибших в Дюнкерке обороняли бы Острова при высадке немецкого десанта, и даже поежился. Слишком фантастической выглядела прогнозная цифра. И даже тот факт, что он не собирался проводить немедленную операцию по захвату Британии играл против него. Все эти сотни тысяч, среди которых было полно раненых разной степени тяжести, за время отсрочки пока направление главного удара переносилось на Юг, могли бы вылечиться и встать в строй полноценными солдатами, имеющими жестокий реальный опыт боев и способными доставить в будущем не мало проблем и не только в самой Англии, но и в Африке. Теперь же этот вопрос решен окончательно.