Где-то я это все когда-то видел(СИ)

— Пойдет.

Это меня так похвалили. Заодно и извинились за подзатыльник. И то, хлеб.

Тренировка продолжалась. Меня учили кувыркаться. По прямой, по дуге, назад, боком. Потом в прыжке, в прыжке через палку, в прыжке с ладоней инструктора, которые он делал лодочкой на уровне живота. Потом нужно был исхитриться сделать кувырок назад после толчка в грудь, от которого я отлетал мячиком. Иногда получалось два кувырка.

В конце концов, я так накувыркался, что не мог уже двигаться по прямой. Коварные стены спортзала скользили куда-то в сторону. Тогда меня загнали в душ, дали отдышаться и началась теория.

Глава 11

Милицейскую повестку я матери не отдал.

Решил, что это самый короткий и рациональный путь самостоятельного разруливания ситуации. Если что, прикинусь дурачком. Недотепой. Потерял, забыл, не понял — все что угодно, сориентируюсь.

Сейчас мне интересно было заняться зоологией. Понаблюдать, так сказать, за особью под названием «инспектор по делам несовершеннолетних» в естественной среде обитания.

Следил, короче.

Можно сказать, закреплял на практике знания, полученные от Козета и Ирины. Дело в том, что теоретическая часть сегодняшних занятий как раз была посвящена основам «наружки». И приходится признать, что нового я узнал действительно очень много. Теперь свербило откатать все это, что называется, «в поле». Да и не нравилась мне эта толстая инспекторша, сам не знаю почему.

Она вышла без двух минут шесть.

Мой рост, комплекция и сопливый возраст подходили для слежки ну, просто идеально. Момента выхода объекта на вектор наблюдения я, не мудрствуя лукаво, просто дождался стоя в кустах через дорогу напротив опорного пункта. Добросовестно старался не отводить глаз от пошарпанной оцинкованной двери пока не появился мой клиент.

Тетка, прищурившись от солнца, огляделась, и в умеренном темпе зашагала по тротуару в сторону школы.

Я слегка напрягся. Выскользнув из кустов, всем видом демонстрируя праздную беспечность, пристроился за двумя оживленно болтающими женщинами, которые двигались в том же направлении, только с противоположной стороны улицы.

Не сбавляя темпа, инспекторша миновала школьные ворота. Отлегло. С чего это я решил, что она направляется в школу? Черт! Отстаю — дамочки с моей стороны двигаются слишком медленно.

Я скользнул в соседний двор и со всех ног проскочил на два дома вперед. Осторожно выглянул из-за угла: инспекторша бодро шагала в моем направлении. Хорошо.

Некоторое время я использовал эту незамысловатую тактику, пока дорога не уперлась в небольшую развилку возле сквера. Очередной раз, высунув нос из кустов, я обнаружил, что объект переходит дорогу в направлении парка. Я поспешно юркнул назад.

На общественных лавочках сидели старушки. По аллее бегал какой-то карапуз, а его раскрасневшаяся мамаша, добродушно покрикивая, без особого усердия пыталась его догнать, толкая перед собой громоздкую коляску. Толстые голуби лениво уступали дорогу карапузу. И вдруг, громко хлопая крыльями, разом взлетели. С инспекторшей решили не связываться. Она, миновав малыша, разминулась с мамашей и неожиданно плюхнулась на свободную скамейку.

Я, уже подавшись вперед для очередной перебежки, с легкой паникой тормознул и повторно спрятался в знакомые кусты. До искомой скамейки было метров тридцать. Далековато.

Я стал искать глазами место, где можно замаскироваться поближе. Не сквер, а аквариум. Все как на ладони. Кусты слишком низко пострижены. Деревья не заросшие. Милых моему сердцу торговых палаток еще не придумали. Разве что с другой стороны парка? Там вроде приличной густоты сиреневые кусты возле стоящей на отшибе трансформаторной будки. Куда проходящий мимо парень в кепке метнул горящий бычок. Вот тебе сейчас тетенька-милиционер задаст!

Обходить или не обходить? Сидящая в уютном патриархальном парке толстая женщина в милицейской форме выглядела довольно экзотично. Любитель покурить на ходу покосился на нее, свернул на газон, обходя, зашуршал листвой и вдруг… раздвинул кусты прямо за спиной инспекторши. Та даже ухом не повела. Продолжала обозревать прохожих с каким-то неприятным высокомерием. Парень оперся задом на спинку лавочки с обратной стороны и засунул руки в карманы.

Инспекторша что-то говорила! По крайне мере, губы ее шевелились. Ни слова не слышно! Чертовы голуби вернулись и орут здесь благим матом. Я метнул в них щепку. Грохоча крыльями, они поднялись в воздух. Парень покосился в мою сторону, снял кепку и стал ее отряхивать. Кивнул головой, еще раз. Что-то спросил.

— …завтрашнего дня. Иначе…, — донеслось.

Черт, опять ничего не слышно. Эти троллейбусы «Шкода» ревут как самосвалы. Давай, давай. Проезжай!

— …распрощаешься. И не думай. Вот здесь.

Тетка нагнулась, потерла толстую ногу, оставив под лавкой скомканный листок бумаги. Потом, тяжело вздохнув, встала, отряхнула юбку на гигантской заднице и зашагала в сторону троллейбусной остановки. Парень ловко перепрыгнул через скамейку, уселся, и стал поправлять что-то на ноге, пытаясь дотянуться до записки.

Ничего себе! Конспирация, однако. Становится все интереснее и интереснее. Кто же ты такой, любитель покурить на ходу и тайный друг милиции?

Так. Рассмотрим повнимательней. Лет восемнадцати. Рост выше среднего. Лицо треугольное. Неприятное, скандальное какое-то. Глаза широко расставлены, чуть навыкате. Нос крупный с горбинкой. Губы тонкие как червяки. Двигаются постоянно в какой-то ухмылке-ужимке. Под мятой светло-серой кепкой — темные слегка отросшие после стрижки под «ноль» волосы. Тенниска с завязками на груди, распущенными почти до конца по неписанной блатной моде, мятые серые штаны с намеком на клеш. Шлепанцы без задников, хотя сейчас уже осень. Персонаж!

Ну что, за ним? Я почувствовал какой-то охотничий азарт. Тетка все равно уже лезет в троллейбус.

За ним!

Этот район города среди шпаны называется «Дачи».

Грозный, надо сказать, район. Наш пляж, «Мартышка», на его территории. Но, как мы знаем, это «демилитаризованная зона». Не писаный закон. Вход для всех — нет, не бесплатный. Безопасный! А это, поверите ли, гораздо дороже.

Парень двигался разболтанной походкой расхлябанного боцмана. Колени его двигались не прямо, а под таким широким углом к друг другу, что все должны были догадаться о наличии огромного предмета между ними. По крайней мере, воображаемого. Руки в карманах штанов. Крутит головой постоянно. Ныряет в одноэтажки. Как раз этот массив пестрых домиков и будут сносить через пару лет под гостиничную застройку.

У входа на стадион клубится народ. Футбол сегодня.

Парень резко свернул направо. Здесь улочка не такая людная. Справа — здание спортзала, примыкающего к стадиону, слева — домики, за которыми чуть вдали виднеется подъемный кран. Новостройка.

Через год наша семья получит там новенькую квартиру, ядовито пахнущую линолеумом и алебастром. И мы переедем на «Дачи», распрощавшись с бандитской «Матюхой». Вообще, «Дачи» и «Матюха» — районы-союзники. У нас напряженное перемирие. Дружим против «Стрелки» и «Майданов».

Да-да! У нас есть свой «майдан» на Корабельной стороне. Площадь вокруг клуба "Корабел". А обитатели близлежащего района — «Майданы». У нас четыре «боевых» района в городе. «Боевых» — потому что чужаков туда не пускают. Бьют, по возможности.

Есть «мирные» районы — «Камыши», «Летчики», «Дергачи», «Абрикосовка» и так далее. Там ходить можно с относительной безопасностью. Подрастают «Остряки» — достаточно злобный в будущем район, который уничтожит «Матюху». Точнее — ассимилирует. Но на данном этапе мы «держим шишку». Вместе с «Дачами», по которым сейчас шикарно вышагивает стриженный в кепке.

«Улица Костомаровская», — вспоминаю я. В дальнем конце спортзала — отдельный вход и пристройка. Там — секция дзю-до, где я занимался… Где я буду заниматься года через три. Парень как раз в это пристройку и сворачивает. Останавливается в дверях, озирается, натыкается глазами на мою фигуру и замирает. Потом исчезает в дверном проеме.