В третью стражу. Трилогия (СИ)

   Они подошли к памятнику Ленину, и Таня кивнула на монумент самым естественным образом, "Вот - мол, - к столетию поставили, в год моего рождения... Так что мы с ним одногодки..."

   Но как-то так вышло, что простое это движение - кивок, жест, - вызвало у ее спутника отнюдь не простую и весьма приятную по самоощущениям Татьяны реакцию.

   - Одногодки? - прищурился Олег. - С Лениным? Вы великолепно сохранились! - Как памятник из бронзы! - улыбнулась и Татьяна, гадая про себя, что это с ней - с ними - происходит, и куда может завести.

   "Столетие было в семидесятом... вы знаете об этом, мон шер ами? И если знаете и умеете считать, то выходит, мне тридцать шесть? Как считаете, это много или мало?"

   - Ладно, - сказала она вслух. - Забудьте о вожде, читайте вот, - указала Татьяна на каменный столб, к которому они неспешно подошли.

   - "

Отъ Москвы 2 версты 1783 года

", - прочел Олег, чем тут же и доказал, что умеет читать по-русски.

   - "Катькин столб" называется, - объяснила Таня. - Здесь и была застава...

***

   - Драгунова... драгун... И я была девушкой юной...

   - ...

И я была девушкой юной

Сама уж не помню когда

Я дочь молодого драгуна

, - продекламировал Олег.

   - И этим родством я горда! - с яростным вызовом откликнулась Татьяна. - На возраст намекаете? Не замужем, точнее - разведена, если вас это интересует!

   "Да что ж я такая агрессивная-то сегодня!" - если честно, он ей нравился - и тем, между прочим, что вел-то себя максимально корректно.

   - Таня-я-я-а! - поднял перед собой руки Олег. - Я всего лишь вспомнил Бернса!

   - Да, конечно, - "сдала назад" Татьяна, - это перевод Багрицкого. А песню Татьяна Доронина пела в "Старшей сестре". А по образованию я филолог, Олег, специалист по английской литературе начала двадцатого века.

   - Здорово!

   - Что здорово? Что мужа нет? - снова сорвалась Татьяна.

   - Нет, - усмехнулся он, явно стараясь выглядеть максимально естественно и притом оставаться джентльменом в отношении Татьяны. - Муж, жена... всего лишь факты биографии. Я имел в виду вашу фамилию. Драгунова. Просто красиво совпало! Я видел этот фильм и помню молодую Доронину. Роскошная женщина, как говорится. И песню тоже помню. Красивая песня. А с Бернсом... Тут, Таня, такая история. Я в начале восьмидесятого, зимой, в феврале, кажется, застрял как-то на военной базе в Западной Галилее чуть не на месяц. Да, я тогда в армии служил... только не спрашивайте: в какой? Телевизор барахлил, вернее антенна не обеспечивала устойчивый прием, Там горы, знаете ли... И погода была на редкость холодная, а делать - даже по службе - ровным счетом нечего. Оставалось валяться на койке и читать, но и тут, - почти мечтательно улыбнулся Олег, - все было совсем не просто. Выбирать приходилось из молитвенника и старого номера армейского журнала на иврите, невесть как попавшего на базу танкистов слюнявого женского романа на английском языке и новенького, вероятно, забытого каким-то любителем поэзии томика "Английская поэзия в русских переводах". И стихи, надо признать, оказались, что называется, к месту, времени и настроению. То, что доктор прописал, как говорится. Я тогда запомнил наизусть множество стихов: от Шекспира и Бернса до Леннона и Моррисона, но это уже другая история. А фамилия у вас не по мужу, не так ли?

   - Да, моя, - кивнула Таня, у которой рассказ Олега и его отношение к ее подначкам вызвали, как ни странно живейший интерес и чувство благодарности. - У нас в городе много Драгуновых, там когда-то при Елизавете Петровне драгунский полк стоял.

   - Так вы не москвичка?

   - Нет, с Волги мы...

   - То-то я смотрю речь у вас правильная, но не московская.

   На самом деле вряд ли этот иностранец так уж хорошо разбирался в русских говорах. Не филолог, чай! Боря говорил - психолог или психиатр... Но, бог с ним! Сказал к месту, и по сути правильно.

   - Да, - кивнула Татьяна. - Специально занималась От гОвОрка нашегО избавиться хОтела" - сымитировала Татьяна низким голосом с нажимом на букву О.

   - Ну, прям Алексей Максимыч! Как в кино! - с видимым облегчением улыбнулся Ицкович.

   - Вы еще такие фильмы помните? - искренно удивилась Татьяна.

   - Таня! - Олег видимо решил, что вопрос этот риторический и ответа не требует. - Извините, но я не люблю, когда ко мне в неофициальной обстановке во множественном числе обращаются, и тем более чувствую себя неуютно если это делает красивая женщина!

   "О, как! Красивая женщина! Мы форсируем события?" - мимолетно подумала Татьяна, чувствуя, как розовеют от удовольствия щеки.

   - То есть вы предлагаете перейти на "ты"? - спросила она.

   - Ну да, если

вы

- выделил Олег, - не против. Однако на брудершафте я не настаиваю! - рассмеялся он.

   - Хорошо, - кивнула она, чувствуя некое стеснение в груди, но что это могло означать? Возможно, ничего, а возможно, и "что-то".

***

   Дождь так и не начался, погода была более чем приличной, и они шли неторопливо, разговаривая о том - о сем, при том, что Татьяна старательно избегла обращения к Олегу на "ты", но и "вы" не употребляла тоже.

   После очередного поворота, с угла улицы открылся вид на старинный монастырь и памятник перед ним.

   - Это Памятник Рублеву, - сказала Таня. - Кто такой Рублев объяснять надо? - улыбка. - Ну и славно. А памятник здесь - в отличие от Ленина - по месту. Рублев был похоронен в этом самом монастыре. Мало кто знает, но здесь... вон видите купол - это Спасский собор, самое старое здание в Москве.

   - Вот как? - удивился Олег. - Самое старое?

   - Да, даже в Кремле все постройки более поздние. Разве что фундаменты...

   - А Рублев собор расписывал? - спросил Олег, видимо, знавший эту историю по фильму Тарковского. Фильмов-то русских он, судя по всему, много видел.

   - Да, - кивнула Таня. - Но ничего не осталось, хотя сейчас здесь действующий музей Рублева - экспозиция икон...

   - Нет, в музей не пойдем, - ответила она на немой вопрос Ицковича, которому, похоже, ни в какой музей сейчас совершенно не хотелось. - Это долго, а нам еще здесь есть что посмотреть.

   По-прежнему не ускоряя шаг, они прошли вокруг белокаменной стены, и вышли к крутому скату - монастырь, как выяснилось, стоял на берегу: внизу текло что-то грязно-непонятное, зажатое между двух асфальтированных дорог.

   - Это Яуза, - ответила на недоуменный вопрос Олега Татьяна.

   - Это?! - ужаснулся Ицкович. - А как же "Плыла, качалась лодочка по Яузе-реке"? Я же помню! Там в фильме вполне приличная река была!

   - В каком фильме? - теперь, кажется, "иностранец" умудрился удивить познаниями и своего гида.

   - "Верные друзья", по-моему. А ведь фильм знаменитый, и сценарий Галича...

   - Ну что ж, - снова улыбнулась Татьяна, а улыбалась она сегодня очень часто, можно сказать, даже слишком. - Придется фильм разыскать и посмотреть, а то непорядок: даже эмигранты знают, а я не смотрела...

   Ожидая пока включится зеленый сигнал на переходе, Олег инстинктивно взял Татьяну за руку, как берет за руку ребенка отец, - просто чтобы обеспечить безопасность... Но у Татьяны свои черти в голове! Она руку резко высвободила, рефлекторно, не то, что два раза не подумав, даже и одного, но тут же спохватилась:

   - Извините...

   Они перешли дорогу и, все так же не торопясь, прошли до конца улицы. Олег глянул на часы.

   - Ну что перекусим - чайку попьем? - предложил он.

   - Мы еще и полмаршрута не сделали, - возразила было Татьяна.

   - Да нет, наверное, хватит на сегодня... - покачал головой Олег. - Слишком много впечатлений для первого раза...