Обратный пал

Президент взглянул на часы — для того, чтобы не было политических проблем он теперь старался носить недорогой спортивный Timex. Участники совещания уже должны начать собираться. Он же, как президент должен был по протоколу войти в кабинет, где будет проводиться заседание СНБ последним…

Первой появилась госсекретарь — "железная леди кабинета". Хиллари Родэм Клинтон. Его соперник на президентских выборах, основной спикер, выражающий волю США за рубежом — под сильным давлением ему пришлось таки назначить ее на пост Госсекретаря США. Впрочем, о «своем» кадровом решении он до сих пор ни разу не пожалел — дочь крупных текстильных фабрикантов, политический деятель и опытный боец, она вела дела в своем ведомстве с идеальной четкостью а ее стальную хватку успели почувствовать очень многие. Влияние нынешнего госсекретаря намного выходило за рамки ее официальных полномочий…

Сегодня госсекретарь проснулась в дурном настроении — что немедленно отразилось и на ее сотрудниках. В госдепартамент она заехала только для того чтобы взять рабочие материалы — поэтому его сотрудников почти минула чаша начальственного гнева. А вот водителю, охранникам и даже сотрудникам службы безопасности Белого дома досталось по полной программе…

Проходя по коридору второго этажа, ведущего в комнату где должно было состояться совещание, она намеренно шла медленно, вдыхая столь знакомый запах этого дома. Запах власти. Хозяйкой этого дома она была несколько лет назад — она а не непутевый муженек, хозяйкой этого дома она могла бы быть и сейчас, если бы не темнокожий выскочка. Но ничего. Все еще только начинается…

Вторым приехал министр обороны — старый, стреляный волк по имени Роберт Гейтс. Свою карьеру он начинал в разведке, в Центральном разведывательном управлении США, где сменил немало должностей и стал одним из немногих директоров ЦРУ — разведчиков, а не политических назначенцев. Из всей когорты силовых министров администрации Буша он был наиболее опытным и профессиональным — именно поэтому он остался на своем посту, республиканец при демократической администрации на одном из ключевых постов.

Его охрана по численности и подготовке не уступала президентской: помимо Секретной службы его охраняла армейская спецгруппа. Одна за другой несколько машин въехали через юго-восточные ворота, прокатились по дорожке, ведущей к воротам, но в последний момент две машины свернули к неприметному угловому входу. Страна вела войну и безопасность министра обороны, а заодно и носителя особо важных секретов была на первом месте.

Оказавшись в кабинете, где должно было проходить совещание, Гейтс холодно раскланялся с "мадам госсекретарь", с неудовольствием отметив, что она заняла как раз то место, куда не попадали лучи солнца. Вообще то был неписанный порядок кто и на каком месте должен был сидеть за этим столом, и сейчас "мадам госсекретарь" сидела на его месте. Но разбираться он не стал — просто положил папку на стол, на тот месте где должен было сидеть председатель ОКНШ (степень секретности сегодняшнего заседания была такова, что его не пригласили), молча занял свое место за столом и устало закрыл глаза…

Третьим в кабинете появился директор ЦРУ. Он не входил в состав Совета национальной безопасности, да и не был собственно разведчиком. Его звали Леон Панетта и он был университетским профессором и политиком. Назначенный на должность директора ЦРУ, он стал одним из многих директоров ЦРУ, которые не понимали в разведке ни черта. Он и внешне походил на безобидного профессора — среднего роста, чуть полноватый, с очками в роговой оправе на мясистом носу. Он приветливо поздоровался со всеми за руку и занял кресло рядом с президентским, благо количество посадочных мест за столом значительно превышало количество участников совещания.

Глядя на Панетту Гейтс тяжело вздохнул. Вообще, вместо него следовало бы пригласить заместителя директора ЦРУ по разведке, или заместителя директора ЦРУ по операциям, а еще лучше — обоих сразу. Но нет же — через голову директора такое делать было нельзя, а если позволить прийти троим — директору ЦРУ и обоим его замам — то на следующее совещание своих замов притащат все. Потому что директор ЦРУ был не единственным политическим назначенцем в этом кабинете и не единственным чиновником, ни черта не понимавшим в работе того департамента, который возглавлял. Вот так и принимаются важнейшие политические решения…

Кстати, а кто еще остался в ЦРУ из старой гвардии? Той самой, что была взращена на жестокой и невидимой войне с самым страшным противником какого только можно было представить — с советской разведкой? Гейтс закрыл глаза, вспоминая — и вдруг понял — никого! Точно ведь никого. Последним был Томас Рамайн, старый и опытный волк разведки — но ведь и его сожрали в прошлом году. А на место старой гвардии шла молодежь — наивная, неопытная, неуклюжая как слон в посудной лавке, которую надо было учить и учить, а учить было некому. Или еще хуже — такие как Портер Госс, который засветился еще во время кубинского кризиса, потом развалил работу в двух резидентурах, которые возглавлял, а потом, сев в кресло директора ЦРУ устроил чистку, увольняя неугодных ему профессионалов десятками. Воистину, с таким директором ЦРУ как Портер Госс никакого КГБ не нужно…

Четвертым и последним — перед президентом, был еще один непрофессионал и политический назначенец — помощник президента США по вопросам национальной безопасности, генерал Джеймс Джонс. Морской пехотинец — и этим все было сказано. Говорят, что если надо прошибить лбом стену — зовите морского пехотинца. Нет, генерал Джонс был хорош — но на своем месте, на месте командующего морской пехотой США или на посту командующего силами НАТО. Но не на посту помощника по вопросам национальной безопасности. Здесь нужен был прежде всего разведчик и дипломат — а в генерале морской пехоты дипломатичности не больше, чем в разъяренном быке.

Последним вошел президент, махнул рукой, чтобы никто не вставал и сам уселся в кресло во главе стола.

— Кто доложит? Вы, мистер Панетта?

Хорошо, что теперь мы не тратим время на идиотскую молитву… — отвлеченно подумал Гейтс

[прим автора — во времена Д.Г.У. Буша все серьезные совещания, заседания кабинета министров США начинались еврейской молитвой, что само по себе говорит о многом]

Профессор Панетта привычно прошел на кафедру с гербом США, разложил бумаги. Выступать перед аудиторией для него было делом привычным и знакомым и тут он чувствовал себя как рыба в воде…

— Итак господа, для начала изложу факты, которые у нас есть. Их немного, но их достоверность проверена мексиканской станцией. Два дня назад, в Мехико, на Пасео де ла Реформа был зверски убит бригадный генерал Хулио Феррос, руководитель межрегиональной группы по борьбе с наркобизнесом. Данная группа была секретной и создана она была на основании секретного декрета президента Мексики Фелипе Кальдерона для координации усилий армии и полиции в борьбе с наркотрафиком. Его охраняли двенадцать человек, все — прекрасные специалисты, прошедшие подготовку в Академии ФБР в Квонтико и в Секретной службе США. Но это не помогло — все они, равно как и генерал Феррос были убиты.

Относительно механизма нападения — некоторые детали все еще сомнительны, но мы считаем, что все происходило так. Генерал Феррос опасался покушений и менял маршруты движения — их было около десятка и по какому из них он поедет — решалось перед самым выездом. Одна из несколько групп боевиков заняли позиции на маршрутах движения. Скорее всего это была одна группа, и она ждала в засаде несколько суток. После того, как кортеж генерала Ферроса поравнялся с местом засады, террористы привели в действие мощное взрывное устройство направленного действия с ударным ядром — не менее двухсот килограммов в тротиловом эквиваленте. Этим взрывным устройством они уничтожили головную машину кортежа и обездвижили машину, в которой ехал генерал Феррос. Потом все оставшиеся машины были расстреляны гранатометным залпом с крыш близлежащих домов…