В третью стражу. Трилогия (СИ)

   - Здравствуй, Кисси! Какими судьбами?

   - Здравствуй, Баст! - улыбка стала шире, а в глазах ее происходило такое, - аж мороз по позвоночнику и жар в чреслах.

   "Вот ведь!"

   - Я подумала, как будет чудесно посетить Шаунбургов и познакомиться, наконец, с Вильдой. Приехала... Ты меня даже не поцелуешь?

   - Поцелую? - на мгновение опешил Баст.

   - В щечку... - нежно попросила Кайзерина, подставляя ему свою безукоризненно белую щеку. - Хотя, видит бог, я не отказалась бы и ...

   - Кейт! - воскликнула шокированная столь откровенными шутками Вильда.

   - Ну извини, милая, - пожала плечами Кайзерина. - Ладно, Баст! Но на щечке я буду настаивать, как твоя кузина и подруга детства!

   "Боже мой, что она несет! Когда я был маленьким, ее еще и на свете не было. Не родилась!"

   - Мило, - как ни в чем не бывало, прокомментировала Кейт его поцелуй. - Но мало.

   - Вы уже завтракали? - спросил Баст, чтобы сменить тему. - А то последнее, что я ел - вернее, пил - было шампанское на приеме у доктора Геббельса.

   И тут же все как-то разом закружилось и задвигалось, не ломая, впрочем, принятых в обществе принципов политеса. И, тем не менее, голодный, с дороги муж - это значит, стол для дорого гостя, пролетевшего за ночь едва ли не всю Германию на новомодном дюралевом Фафнире, и горячая вода - ему же помыться с дороги необходимо. В общем, забот полон рот, даже если супруга Баста фон Шаунбурга сама на стол не подает и угольную колонку - воды нагреть - не растапливает.

   А потом они втроем сидели за столом. Он ел, а женщины смотрели на него, - разумеется, деликатно и ни разу не прямо в рот, - и рассказывали разные разности. И все было крайне патриархально и мило, в лучших традициях "земли и крови": мужчина, его женщина и молодая родственница, "заскочившая на минутку", выпить чашечку чая и обменяться с подругой новостями. Но, с другой стороны, имелся здесь и некий контекст и, пожалуй, подтекст тоже. Ведь присутствие Баста за столом не в последнюю очередь объяснялось тем, что Вильда - едва ли не впервые в жизни - позвонила ему без спросу и не просто позвонила, но и "открытым текстом" дала понять, что хочет, чтобы он к ней приехал. Каково?!

   И вот он здесь. И она - напротив, и их разделяет длинный стол, но расстояние -дистанция - каким-то магическим образом - не иначе! - скрадывается, и ощущение такое, что она чуть ли не на коленях у него сидит. Просто наваждение какое-то, особенно учитывая, что за столом они не одни. Но, возможно, все эти, с позволения сказать, чудеса - не что иное, как проделки этой хитрой демоницы, рыжего -

впрочем, как и жена...

- суккуба, способного и камень расшевелить.

   Но если и этого мало, то имелся тут и второй глубоко запрятанный слой. И Баст все время - хоть и подспудно - ожидал, когда же выстрелит сигнальная "петарда". И не зря, оказывается, ждал. Выстрелила. Да еще как!

   - Баст, - явно чувствуя неловкость и пытаясь скрыть ее за улыбкой, сказала Вильда. - Мы с Кейт послезавтра хотим поехать в Грейфенштейн...

   - В Грейфенштейн, - повторил за женой Баст, чувствуя, как разворачивается в его идиотской башке очередная порция "старых новостей".

   - Да, - кивнула Вильда. - Мы с Кейт подумали, что будет правильно навестить тетю Каролину. Мы ведь не были на похоронах...

   - Постой! - Баст даже чашку с кофе от себя отодвинул. - А кто умер?

   - Граф Альфред умер, еще в январе, - тихо сказала Кейт и, не дожидаясь, пока слуга подаст ей огонь, прикурила пахитосу от маленькой зажигалки, которую, оказывается, носила в поясном кармане.

   "Альфред... Черт!"

   Но все уже встало на свои места, и Баст вспомнил, о ком идет речь, и понял, что задумала Кайзерина.

   "Нет слов", - резюмировал он. - Нет моих гребаных слов. Ты умница, Кисси, ты такая умница, что я даже не знаю, что готов для тебя сделать!"

Зато, знаю я

, - вот, что сказали ее глаза.

Я твой

, - вынужден был согласиться Баст.

Мы не одни

, - остановила его Кейт. -

И Вильда достойна если не твоей любви, то, во всяком случае, уважения

.

Я догадался

, - и это тоже была правда. Теперь, когда прозвучали ключевые слова, вся хитроумная операция Кайзерины стала прозрачна, как "струи Рейна".

   "Гениально!"

Да, гениально

, - улыбнулась Кайзерина.

   Вильда приходилась Каролине фон Штауффенберг какой-то там племянницей через ветвь Гиллебандов, к которой принадлежала и мать будущего героя заговора против Гитлера. Однако, если учесть, что Штауффенберги близко знакомы с фрайхеррами Вайцзеккер, с которыми, в свою очередь, был когда-то дружен отец Себастиана фон Шаунбурга, и то обстоятельство, что сам Баст отлично помнил и неплохо знал Клауса фон Штауффенберга - молодого офицера, командированного рейхсвером в 1933 для помощи СС, то получалось, что обещанная Разведупру РККА "группа высокопоставленных лиц" начинает обретать плоть и кровь.

   ***

   А после завтрака Кейт предложила совершить прогулку верхом. Идея, судя по репликам, пришлась по душе всем троим, но как показалось Басту, если и являлась импровизацией, то только для него одного.

   - Пойду, переоденусь, - сказала Вильда, покидая столовую, но глаза ее при этом блестели так, словно она...

   "Чувствуется режиссура моей "любимой кузины"... Что?"

   Но Кейт всего лишь выдохнула дым из ноздрей и приподняла задумчиво левую тщательно "выписанную" бровь.

   Баст посмотрел на нее с интересом, затушил только что раскуренную сигарету и встал из кресла.

   - Это ведь то, что я думаю? - спросил он тихо.

   - Ну, я и не думала, что тебя придется чему-нибудь учить, - так же тихо ответила Кейт. - Достаточно, что пришлось повозиться с твоей... женой.

   - Хотел бы я знать... - начал было Баст, но Кейт ему договорить не дала.

   - Чужая душа потемки, - сказала она, вставая. - А женская - тем более. Я подожду вас в биллиардной... - и выпорхнула, не оглядываясь, из комнаты, а Баст постоял еще секунду или две, глядя ей вслед, потом покачал головой и направился своей дорогой.

   Он поднялся на второй этаж и, пройдя по коридору, остановился перед дверью в спальню жены - их общую спальню, если на то пошло, в отличие от личных апартаментов Баста, примыкающих к его кабинету.

   "Вопрос в том..." - но бог свидетель, он даже не понял, о чем подумал. Просто мелькнула какая-то мысль, неважная и необязательная, вот Баст на ней и не сосредоточился. Не уловил, не распознал, не постиг, - и немудрено. То, что началось накануне, во время звонка Вильды, никуда не исчезло. Напротив, наваждение это только окрепло, и личная встреча с Вильдой и Кайзериной лишь добавила "масла в огонь". А потому, стоя перед дверью, Баст даже не задумался, зачем он это делает, и где пролегли границы его нынешних нравственных императивов. Все это стало вдруг неважно, а совесть - такая субстанция, что даже блистательный Фихте и Шопенгауэр запутались бы, не говоря уже о Ницше. Да, Себастиан фон Шаунбург не зря изучал философию в Бонне и Гейдельберге: ему ничего не стоило самому запутать любого собеседника, а если понадобится, то и себя.

   "Мешает ли мне то, что и другие начнут поступать подобным образом? - спросил он себя и сам же себе ответил, отворяя дверь. - Ничуть".

   Вильда сидела у высокого овального в тяжелой резной раме зеркала и расчесывала волосы. Вообще-то это мало походило на подготовку к конной прогулке, но Баст об этом даже не подумал, как не обратил никакого внимания и на то, что за считанные минуты, пока оставалась в спальне одна, Вильда успела избавиться от платья, сменив его на пеньюар. Какое там! Вопрос: мог ли он вообще мыслить сейчас хотя бы отчасти рационально? Но даже если и мог, то потерял эту способность уже в следующее мгновение.