Темное благословение

Пол неловко шевельнулся и что-то забормотал. Откуда Сиверс все это взял?

— Ну говори же! — настаивал ученый.

— На нервную… систему?

— Именно на нее. И нечего тут шептать. Да, на нервную систему! Сначала возникли затруднения, потому что нервная ткань росла очень медленно. Но после долгого периода эволюции микроорганизмы научились стимулировать развитие нервов, и они воспользовались этим для выгоды своих «хозяев» — то есть для собственной выгоды. Да, после тяжких трудов наши маленькие друзья оказались на высоте. У их доноров обострялись чувства, из совокупности прежних рецепторов формировалась сложная нервная система. И это привело к развитию разума!

Сиверс потер переносицу и печально усмехнулся.

— Произошла планетарная перетряска ценностей. Паразиты наделили «хозяев» высочайшим разумом, и благодаря такой поддержке разумные существа без труда одолели врагов, а следовательно, и конкурентов своих маленьких благодетелей. Довольно скоро они заняли на планете такое же положение, что и люди на Земле. Они стали царями природы, получив божественную власть на другими тварями. Они стали подобием своего Создателя, и так далее, и так далее, и так далее. Но пойми, разум обрели животные, а не паразиты. Последние оказались лишь изумительными инженерами-неврологами, вроде наших пчел-строителей. Это был слепой инстинкт, развитый и оформленный в процессе эволюции.

Он замолчал на секунду, прикуривая сигарету.

— Что-то ты, юноша, плохо выглядишь. Если хочешь промочить горло, вон в тех бутылках питьевая вода.

— Нет, спасибо. Со мной все в порядке.

— Тогда я продолжу рассказ. Итак, разумные существа превратились во владык своей планеты. Угроза их существованию миновала — хотя, возможно, они, подобно нам, принялись уничтожать самих себя. Паразиты обрели безопасное жилище. Никаких угроз не намечалось, и новые приспособления были ни к чему. Их развитие остановилось. Они бездельничали и постепенно превращались в неизменный вид — такой, как подковчатые крабы, амебы и другие раритеты Земли. Они неукоснительно придерживались устоев своего неврологического улья, но теперь их разводили существа, познавшие дар своих благодетелей. Маленькие твари, сами не зная того, навсегда перестали быть главенствующим видом. Они обеспечили себе выживание, отдавшись на милость «хозяев», которые заботились о них с богоподобным милосердием и… жутким эгоизмом. Можно сказать, что паразиты достигли биологического рая. Они продолжали функционировать, но им незачем было сражаться за собственное выживание. Их хозяева стали землей обетованной — неким неизменным и конечным результатом.

Он глубоко затянулся сигаретой и наклонился вперед, рассматривая гостя с неприкрытым весельем. Пол неожиданно понял, что сидит на кончике стула, широко открыв рот. Он заставил себя расслабиться и неуверенно сказал:

— Какая дикая история. К тому же, это только догадки.

— Кое в чем, конечно, догадки, — согласился Сиверс. — Но не дикие. У нас есть доказательства. Их нам прислали вместе с сообщением.

— Сообщением?

Сиверс встал и подошел к стене. Он остановился перед двумя полусферами.

— Ты лучше сам посмотри. Пусть будет свежий взгляд. Если хочешь, сними одну половинку. Да не бойся! Они стерильные.

Пол пересек комнату, неловко взобрался на верстак и снял одну из полусфер. Он впервые держал в руках такую штуку. Это была почти идеальная половина шара — около восьми дюймов в диаметре, с четырехдюймовым углублением в центре. В целом, шар состоял из нескольких концентрических оболочек, плотно втиснутых друг в друга, — причем каждый слой был из другого материала. По весу они казались не тяжелее алюминия, хотя внешняя оболочка превышала по прочности сталь.

— Поставь ее выпуклой частью вниз, — велел ему Сиверс. — Теперь немного покрути. Видишь, оболочки расходятся в стороны. Вытаскивай центральную — она самая жесткая и тонкая среди остальных защитных слоев.

— Так вы даже выяснили их предназначение? — с изумлением спросил Пол, следуя его инструкциям и раздвигая оболочки.

— Да, эти слои лишь защищают сообщение, — ответил Сиверс.

Пол разобрал полусферу и нашел зеркально отполированную пластину из тонкого плотного металла. Надписей на ней не было, ни внутри, ни снаружи. Он недоуменно поднял брови и взглянул на ученого.

— Аккуратно вынимай ее, пока она не выйдет из предохранительных гнезд. И не лапай поверхность. Она и так уже немного запачкана…

— Я не вижу никакого сообщения…

— В ящике стола рядом с твоим коленом есть пузырек с железными опилками. Осторожно посыпь их на внешнюю сторону пластины. Этот порошок не очень мелкий, но другого мне достать не удалось. У Фельгера в Принстоне был лучший материал, но нам пришлось убраться оттуда. Кстати, пластины — это не мое открытие.

Ничего не понимая, Пол нашел железные опилки и посыпал порошком зеркальную пластину. Появились тонкие узоры — в мелкой металлической пыли возникли широкие круги, украшенные то здесь, то там диагональными линиями. Он задержал дыхание. Этот рисунок походил на карту планеты.

— Я знаю, о чем ты подумали, — сказал Сиверс. — Мы поначалу тоже так считали. Но потом Фельгер раздобыл очень мелкий порошок. И вот тогда эти линии превратились в ряды пиктографических символов. Если взять увеличительное стекло, то даже при таком порошке можно получить о них какое-то смутное представление. Мы назвали эти символы магнитным письмом — особым видом двумерной электромагнитной записи. Очевидно, существа, пославшие нам сообщение, обладали зорким зрением или каким-то электромагнитным чутьем.

— А кто-нибудь расшифровал послание?

— Пока мир сходил с ума, весь принстонский университет работал только над этим. Мои коллеги разгадали многое, и я уже рассказал тебе о тех выводах, которые они сделали. Среди дюжин сфер они нашли пять различных пластин-сообщений. Одна оказалась ключом. Первым шел символ, который соответствовал диаграмме атома углерода. Второй изображался как число «пи» в двоичной системе исчисления. Всего мы расшифровали около пятисот символов, но некоторые так и остались загадкой. Наши ребята пытались определить их через другие значения — составляли опросные листы и пускались на разные хитрости. Представь такую фразу: «Звезда — это…» и потом стоит неизвестный знак. Какой его смысл — «горячий», «белый», «огромный» или что-то другое?

— Так вам удалось докопаться до сути?

— Частично. Безжалостный способ, которым вскрывались снаряды, не позволил нам составить точную картину. Отправители послания попали в ловушку собственного антропоморфизма. Они проецировали на нас свою психологию и ожидали, что мы будет осторожно разбирать эти штуки слой за слоем. Они думали, что мы сначала прочитаем текст и только потом двинемся дальше, вглубь. О-хо-хо! А что получилось? Какой-то слесарь схватил ядро, потряс его, взвесил на ладони, разрезал на станке… И вот тебе на, приплыли! Своим любопытством мы напоминаем обезьян — суем руки в нору, чтобы убедиться, а там ли еще гремучая змея!

Последовало долгое молчание. Пол внимательно разглядывал узоры на пластине.

— Почему люди так и не услышали правду? — тихо спросил он у Сиверса.

— Правду? — вскричал ученый. — А каким образом мы могли бы сообщить ее?

Пол печально кивнул. Как легко он забыл, что человечество убежало от своих газет, телестанций, радиовышек и железных дорог — от всех этих механических детищ, которые валялись и ржавели повсюду, пока люди неслись куда-то, как изжаленный пчелами медведь, охваченный ужасом неизвестного.

— И о чем говорят эти символы, доктор?

— Я уже рассказал тебе немного о результатах нашей расшифровки. В основном, они касались эволюции невродермических паразитов. Похоже, мы даже разгадали причину отправки этих снарядов, осуществленной несколько тысячелетий назад. Их солнце должно было превратиться в сверхновую. Теоретически, они разработали звездолет, но не смогли создать для него необходимого топлива. Отсутствовал какой-то важный элемент. Они достигли внешних планет своей системы, но это им не помогло. И тогда они вырастили колонию паразитов-благодетелей, поместили их в эти шары и выстрелили ими в небо, как дробью. Звезды должны были притянуть снаряды к себе. Они рассчитали курс таким образом, чтобы шары выходили на вытянутые эллиптические орбиты вокруг солнц — достаточно близко, чтобы попасть в «жизненный» пояс. И посмотри, эти снаряды угодили в цель при первом же прохождении.