Воинский класс (ЛП)

— Цель два, атаковать двумя «Анакондами».

— Пуск двух «Анаконд», прекращение процедуры пуска… створки открыты, ракета выпущена… поворот держателя, прекращение процедуры… ракета выпущена… поворот держателя, закрытие створок. — Ответила система управления огнем. Самолет выпустил две ракеты «воздух-воздух» большой дальности AIM-152 с расстояния тридцать восемь километров. Стартовые ускорители разогнали крупные ракеты до скорости в две звуковые, а затем заработали ГПВРД ракет, моментально разогнав их до пяти звуковых. Преодолевая более полутора километров в секунду, «Анаконда» в считанные мгновения преодолела расстояние, отделяющее его от цели.

Наводимая автономной радиолокационной системой, ракета прибыла в точку пространства всего в шестидесяти метрах над танкером «Устинов» и взорвалась — как раз в тот момент, когда в этом же месте оказалась бомба с лазерным наведением Х-73. Огненный шар вспыхнул над танкером, гигантским фейерверком осветив все на полтора километра вокруг. 29-килограммовая боевая часть «Анаконды» разнесла крупную бомбу прежде, чем так взорвалась, так что огненный шар был недостаточно сильным, чтобы повредить танкер, за исключением того, что опалил краску и вынес все сохранившиеся стекла в надстройке.

— Всем, кто меня слышит, всем, кто меня слышит, это «Ас-1-9», — сказал Деверилл на частоте 243,0 МГц, международной аварийной частоте, изучая дисплеи «суперкабины».

— Неопознанный летательный аппарат в двенадцати километрах от Эрегли, высота триста, выполняет правый разворот и движется на юг.

Они находились на борту бомбардировщика ЕВ-1С «Мегафортресс-II», барражирующим высоко над Черным морем в сорока восьми километрах от турецкой военно-морской базы в Эрегли. Он сканировал окрестности лазерным радаром «Мегафортресса» весь вечер, но не обнаружил ничего, пока прямо в небе не появилась бомба, понесшаяся к российскому танкеру. — Просто дружеский совет. Знайте, что здесь кто-то есть.

— «Ас-1-9», говорит «Сталкер-один-ноль», слышим громко и четко, — ответил Дэвид Люгер. Он находился на борту DC-10 «Скай Мастерс Инкорпорейтед», державшегося неподалеку от ЕВ-1С «Мегафортресс» на другой высоте. Он тоже сканировал небо лазерным радаром DC-10, и обнаружил неопознанный самолет и бомбу в тот же момент. — Возможно, вы захотите связаться с Эрегли-контролем на частоте 275,3. Удачи, ребята.

— Мы рады за вас — кто бы вы ни были, — ответила командир самолета Энни Дьюи, ощутив, что не смогла удержать слезы и не дать голосу дрогнуть. — Удачного полета.

— И вам того же, «Ас-один-девять», — ответил Дэвид. Энни услышала, как его голос смягчился и наполнился искренним пожеланием добра и мира. — Удачи вам в жизни, ребята.

Дэв протянул руку и коснулся руки Энни, лежавшей на РУД.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

— Спасибо, — ответила она. — Будьте осторожны.

* * *

Дэвид Люгер переключил частоту с ощущением печали, но не сожалея. Он знал, что, вероятно, это был последний раз, когда он смог поговорить с Энни. Но она решила связать жизнь с Дуэйном Девериллом и значит, так было надо. Его судьба была иной.

Переключившись на защищенный тактический канал, он объявил:

— Всем «Сталкерам», я «Сталкер-один», «бандит» на два-два-один относительно меня, удаление пятьдесят один, ангел тридцать один^[133], уходит вправо, вероятно, на новый заход.

— «Сталкер-два-два», принял, — ответил ведущей звена из трех турецких F-16. — Захожу на «бандита» на ангел тридцать четыре^[134].

— Я «Сталкер три-один», принял, — ответил ведущий пары украинских МиГ-29. — Заходим на цель на ангел-двадцать девять^[135]..

— Всем «Сталкерам», переключиться на канал синий-семь.

— Я «два-два», переключаюсь на синий-семь.

— Второй, подтверждаю.

— Третий, подтверждаю.

— Я «три-один», переключаюсь на канал синий-семь.

— Второй, принял, — пилот каждого истребителя переключил лазерный приемник на частоту, соответствующую той, на которой работал лидар DC-10, при помощи которого Люгер отслеживал неопознанный самолет. Поскольку радары истребителей не могли надежно засечь малозаметный самолет, лидар DC-10 был настроен на единственную частоту, при которой было возможно отслеживать самолеты. Как знал Дэвид Люгер, первый конструктор Метеора Мт-179, это был единственный способ отследить его.

— Я «Два-два», попался! — Раздался голос турецкого ведущего.

— Я «три-один», контакт! — Раздался голос украинского пилота несколькими мгновениями спустя. — Атакую.

* * *

— Что случилось? — Крикнул Егоров. — Мы потеряли бомбу! Что случилось?

— Она взорвалась до попадания в танкер, — сказал Фурсенко. Инфракрасная система все еще была наведена на «Устинов». За исключением некоторых незначительных повреждений, танкер остался нетронутым.

Все шло идеально до этого момента — за две или три секунды до удара. Что могло случиться, подумал Егоров. Система предупреждения об облучении ревела, выдавая данные о захвате несколькими радарами — поскольку в воздухе больше не было бомб, вражеские радары захватить могли только их. Взгляд Егорова яростно метался по панели управления. Все было совершенно нормально — не выпущенных воздушных тормозов или закрылок, ни неисправности двигателей, ничего, что могло увеличить их заметность и выдать их, никаких сигналов предупреждения, никаких…

Стоп, один индикатор горел, но не на панели предупреждающих сигналов, а на панели управления вооружением. Створки бомбоотсека были открыты.

— Фурсенко, черт подери! — Крикнул он, глядя широко раскрытыми глазами в зеркало заднего вида. — Створки бомбоотсека открыты! Закрой их немедленно!

Фурсенко посмотрел на приборную панель, потом почти сразу на Егорова.

— Я не могу, — сказал он странно спокойным голосом. — Гидравлика привода Б отказала и не отвечает. У меня нет управления створками.

Если Егоров хоть что-то знал об этом книжном черве, так это то, что старик врал ему!

— Выключи гидросистему Б и закрой створку электроприводом!

— Я пытался, — сказал Фурсенко все тем же спокойным голосом. Голосом человека, который смирился с судьбой. — Должно быть, механизм поврежден, я не могу закрыть створку. Возможно, Х-73 ударилась о частично открытую створку, этим же можно объяснить преждевременный взрыв…

Сволочь, он сделал это нарочно! Он не на секунду не мог поверить, что это был сбой.

— Черт подери, Фурсенко, ты понимаешь, что делаешь? — Крикнул Егоров в полной ярости. Что бы Фурсенко не сделал с приводами створок, Егоров не мог исправить это со своего места — Ты подписал нам смертный приговор!

— Почему, Егоров? — Спросил Фурсенко. — разве ваш замечательный Павел Казаков не поймет, когда вы скажете ему, что створки бомбоотсека вышли из строя?

— Пошел на хер! — Крикнул Егоров. Он заложил разворот и направился обратно к танкеру, одновременно отключая управление лазерным целеуказателем с места штурмана. — Я очень советую не трогать любые переключатели, Фурсенко, — предупредил он. — Если мы поразим цель, Казаков, быть может, оставит вас в живых, даже если узнает о саботаже.

— Идиот, посмотри на экран предупреждения! — Крикнул Фурсенко. Егоров действительно посмотрел — казалось, все турецкие ВВС поднялись против них. — Забудь! Турки будут здесь через минуту, прежде, чем ты сможешь даже начать заход. Уводи нас отсюда, пока еще можно!

— Нет! — Взревел Егоров. — Это мое задание. Товарищ Казаков приказал мне принять командование и выполнить ее, и я это сделаю, и никто меня не остановит!

Система предупреждения выдала данные о двух группах вражеских истребителей — одной турецкой, и еще одной, состоящей из истребителей советского производства, вероятно украинских — надвигавшихся на них. — Мы не сможем! — Воскликнул Фурсенко. — Отверни, пока они нас не сбили!

— Нет! — Снова крикнул Егоров. Он привел в готовность Р-60 в крыльевых установках. — Никто меня не возьмет! Никто! — Он включил инфракрасную систему «Метеора-179», навел ее на ближайшую группу истребителей, приближающихся с севера, подождал захвата цели и выпустил одну ракету по одному из истребителей, а затем довернул на «Устинов». Прицельная марка слегка сместилась от танкера и…