Белое на белом

— А есть еще и младшие сотники? — влез лжемонах, раньше, чем кто-либо еще успел сформулировать вопрос.

— Есть. Есть еще и средние. В Черной Сотне один старший сотник, четыре средних и сорок пять младших.

«По одному офицеру на два солдата» — быстро подсчитал Карл. Странное, очень странное подразделение.

— А… — попытался что-то еще спросить монах.

— Твое право на вопрос ты истратил, — отрезал Симон. Его взгляд полоснул остальную троицу. Те промолчали.

— Как вам известно, — сотник вышел из-за стола и заходил туда-сюда вдоль огромного окна, — в Черную Сотню набирают тех людей, кто хотел бы забыть о своем прошлом. Приходя к нам, они лишаются всего. Имени. Фамилии. Родных. Друзей. Семьи. Прошлого…

Карл заметил, что сбоку к столу сотника приделана кобура, из которого торчала изогнутая рукоять какого-то пистолета. Похоже, служба здесь будет не такой уж и простой…

— Придя к нам, — продолжал сотник, — эти люди получают новые имена. И новую жизнь. Черная сотня становится для них всем. Сотня — их фамилия. Сотня — их семья. Сотня — их родные. Сотня — их друзья. Сотня — их будущее. Все это…

Сотник Симон остановился и посмотрел на четверых юношей, стоявших перед ним.

— Все это касается и офицеров. Готовы ли вы расстаться со всем, что было вашей жизнью?

Карл почувствовал, что его щеки загорелись. Аристократ выпрямил спину еще ровнее, хотя, казалось бы, куда еще. С лица «монаха» наконец-то пропала улыбочка. Только купчик стоял спокойно, глядя куда-то вдаль сквозь окно.

— Не слышу ответов.

— Да, — сказал Карл, который не хотел, чтобы узнали, кем стал его отец.

— Да, — ответил Оливер, который не хотел, чтобы узнали, кем был его отец.

— Да, — сказал Вильгельм, который не хотел, чтобы узнали, кем стал он сам.

— Да, — сказал лжемонах, который не хотел, чтобы узнали, кем он родился.

Симон улыбнулся, блеснули белые зубы:

— Добро пожаловать в Сотню. Добро пожаловать в семью.

Он развернулся и зашагал опять. Оливер айн Вимпер проследил за ним глазами.

Сотник невысок, впрочем, по сравнению с достаточно длинным Оливером. На руках… впрочем, нет, это не перчатки, это кожа. Тонкие пальцы, толстые, тренированные запястья — хороший фехтовальщик. И…

На боковине стола — кобура с пистолетом. Изогнутая рукоять характерна для многозарядных капсюльных пистолетов брумосской фирмы «Лам», но клеймо, выжженное на рукояти незнакомо. Сотник — хороший стрелок…

— Вы все, — говорил Симон, не прекращая своей ходьбы, — будущие младшие сотники. Сегодня вы поступите на обучение в школу Сотни, получите необходимые документы и пособие… Небольшое. После обучения вы пройдете экзамен и станете младшими сотниками…

Точные, плавные движения… Широкие плечи, крепкие мускулы… Сотник — хороший боец и опасные противник.

Тем временем сотник остановился. На фоне окна он казался не человеком, а черной тенью, этакой жутковатой прорехой в ткани мироздания.

— Запомните сразу и навсегда одну вещь: для офицеров Черной Сотни нет ничего превыше приказа командира. Если вам прикажут убить — вы убьете. Если прикажут умереть — умрете.

Дворянчик заерзал, видимо, собираясь что-то уточнить или возразить, но Оливер не дал ему:

— Господин старший сотник, — обратился он, — я не истратил своего права на один вопрос. Разрешите?

— Да.

— Кто командует Сотней?

Симон шагнул вперед и посмотрел на Оливера:

— Сотней командую я, — тихо сказал он, — Но ты ведь не это хотел узнать, не так ли?

— Совершенно верно, господин старший сотник. Я хотел узнать: а кто же командует вами?

Симон помолчал. Потом неожиданно улыбнулся:

— Мною командует его величество Леопольд Седьмой. Большего вам знать не положено. Пока не положено. Да?

Он резко шагнул в сторону, к разрывавшемуся от желания задать вопрос дворянчику.

— Господин э… старший сотник, а если приказ окажется несовместим с дворянской честью?

Оливер на секунду прикрыл глаза. Вот болван…

— В Сотне нет дворян. Есть только офицеры Черной Сотни. Без фамилий, без прошлого, без дворянского гонора. В Сотне все равны.

— А…

— Ответ получен.

Симон подошел к монаху, взглянул тому в глаза:

— Зеленые? — спросил он непонятно.

— Я думал, — снова заулыбался мошенник, — вы оцените хорошую шутку…

— Я оценил. Не забывайте, что хотя прошлого вы лишены, но я знаю о вас все.

Улыбка монаха не пропала, но поблекла:

— Шутка и вполовину не так смешна, — пробормотал он, — если ее смысл понятен еще кому-то кроме тебя.

— А у тебя? — сотник подошел к купчику, — есть вопросы?

Тот спокойно взглянул на чернокожего офицера в черном мундире. Так спокойно, как будто ежедневно встречался с чем-то похожим.

— Есть. Имена нам оставят?

Сотник шагнул назад и взглянул на всех четверых:

— Нет.

Вот так новость. Купеческий сын, которого по документам звали Вильгельм — и которому очень не понравилось заявление командира о том, что он знает о них ВСЕ — не стал задавать логичного вопроса «И как же нас теперь зовут?». Во-первых, и коню понятно, что вопрос здесь разрешают задать только один. Во-вторых, зачем спрашивать, если все и так объяснят?

— Вы получите новые имена. Имена, которые выберу вам я. Карл, записывай.

Дворянский сынок со шпагой вздрогнул — Карл? — но сотник обращался к неприметно сидевшему за конторкой в углу офицеру. Одна звездочка на погоне — младший сотник.

Имена, произносимые негромким голосом шварца, звучали в наступившей тишине, как удары молота.

— Вольф, — дворянчик открыл рот.

— Ксавье, — аристократ поднял бровь.

— Йохан, — ничуть не хуже Вильгельма.

— Цайт, — монах улыбнулся, как будто услышал отменную шутку.

Наступила тишина, нарушаемая только быстрым скрипом пера.

— Именно так, — заговорил сотник наконец, — вас отныне будут звать. Именно так вы должны представляться. И запомните: у вас нет фамилий. Черная Сотня — ваша фамилия.

Сотник сел за стол:

— Можете идти. Все остальные вопросы — к Карлу.

Он взял в руки лист бумаги. Прием в Сотню был окончен.

— Все вопросы, — резко взмахнул рукой Карл, как только они вышли, и дверь в кабинет сотника закрылась, — только по очереди.

— Нам дадут мундиры? — влез шустрый монах.

— Форму — сразу. Звания и погоны — только по окончании обучения.

— Сколько длится обучение?

— От трех месяцев до полугода. Зависит от вас.

— Что нужно будет делать на экзамене?

— Зависит от вас.

— Правда ли, что в Бранде нельзя носит шпагу?

— Правда.

— Где мы будем жить?

— В школе.

— Где находится школа?

Карл заулыбался.

— Улица Серых Крыс, здание бывшей тюрьмы?! Они что, издеваются?!

Карл, а, вернее, отныне и надолго — Вольф, был вне себя.

Они, все четверо, стояли на крыльце штаб-квартиры Черной Сотни и рассматривали свои новые бумаги. Свидетельства о зачислении в школу Черной Сотни, с новыми именами.

— Что будем делать сейчас? — монах Цайт, который бесил Карла-Вольфа одной своей улыбочкой и неуемной жизнерадостностью, обратился сразу ко всем.

— Предлагаю… — аристократ Ксавье снял с головы цилиндр, — …пойти… — щелчок и цилиндр сложился в лепешку, — …в школу.

А, ну да, это новомодный складной цилиндр-шапокляк, с пружиной внутри. В 1853 году изобретен одним ренчийцем.

Ксавье убрал цилиндр в чемодан и достал оттуда другой, точно такой же складной — хлопок и новый цилиндр развернулся — но более скромный.

— Можно, конечно и в школу, — нет, этот Цайт дождется хорошего пинка, — но, раз уж мы теперь, в некотором роде, семья, почему бы не отметить это дело за кружкой пива? Я слышал, столичный «брандиш» очень хорош.